Письменность, общество и культура в Древней Руси

Кирпичи, стены церквей: фрески, мозаики, резьба


Как показывают кладки старых церквей, многие кирпичи перед обжигом маркировались. Некоторые клейма оттискивались на глине, другие получались в результате надавливания на глину плоской деревянной формы, так что клеймо представляло собой рельефное изображение. Многие из клейм — это вполне абстрактные символы: линии, решетки, квадраты, кресты.

Среди клейм, оставленных на верхней или на нижней поверхности, нередко попадаются варианты трезубца, бывшего эмблемой династии. Клейма, напоминающие отдельные буквы, иногда встречаются на боковых гранях кирпичей. Там же — изредка — можно найти и полные надписи («Яков сделал»). Пометы на боковой стороне, видимо, отмечали верхнюю границу штабеля или выделяли партию, предназначенную для обжига. Династический знак — трезубец на верхней и на нижней поверхностях, скорее всего, обозначал заказчика стройки, того, кто платил за кирпичи. Клейма, маркирующие штабели, и клейма заказчика встречаются на кирпичах в византийских постройках, и можно предположить, что эта практика была завезена на Русь из Византии.

Знаки, которыми отмечал кирпичи их производитель, свидетельствуют иногда об искусственности операции, которую мы совершаем, отделяя алфавитное письмо от графем другого типа. Иногда клейма, воспроизводящие буквы алфавита, используются таким же образом, как клейма, не имеющие к нему отношения, именно — в качестве опознавательных знаков или идеограмм.

В больших церквах на Руси прихожане были окружены всякого рода изображениями, а эти последние включали в себя или сопровождались памятниками письма. Гладкие, оштукатуренные внутренние стены каменных соборов представляли собой пространство, которое само просилось под украшения, и в византийской традиции такие поверхности действительно украшались красками, а если кто мог себе это позволить, — мозаичной смальтой.

Образы, бывшие частью подобного убранства, снабжались многочисленными, по- разному оформленными крупномасштабными надписями. Каждый из евангелистов держит перед собой открытой соответствующую книгу, с начертанными в ней словами; донаторы представлены так, как если бы они «произносили» находящийся здесь же текст; относящиеся к евхаристии изображения обрамлены формулами из евхаристии; сценам из житий святых сопутствуют подходящие к случаю записи; наконец, все изображения конкретных лиц включают идентифицирующую данный образ подпись.

Настенных украшений в нетронутом виде сохранилось очень мало, причем многие из потерь обусловлены не столько природными факторами, сколько сознательным вмешательством человека в судьбу памятников. В частности, в XIX в. стенописи сплошь покрывались масляной краской; в середине XX в. многие из них стали жертвой воинствующего атеизма, распространявшегося коммунистической молодежью, и патологического, хотя и безразличного в выборе объектов, вандализма со стороны армии Гитлера.

Лишь один грандиозный ансамбль остался на своем первоначальном месте: речь идет о великолепных поверхностях, сияющих золотом, голубизной и зеленью, которые составляют украшение апсиды, купола и верхних частей трансепта в церкви Св. Софии в Киеве, возведенной в середине XI в. Мозаики Софии, выполненные византийскими мастерами, включают пространные надписи на греческом языке, наиболее значительная из которых, связанная с евхаристией, служит подписью к фризу с изображением этого таинства, изображением, находящимся в главной апсиде.

Столь же богатыми были мозаики начала XII в. в киевской церкви Св. Михаила, включавшие аналогичную надпись в апсиде, сделанную — на сей раз — на славянском языке. Церковь была разрушена в 1930-х гг., а уцелевшие участки мозаик разделены между музеями Киева и Москвы.

Следы мозаик из остальных крупных киевских храмов X—XI вв. сохранились только в виде незначительных фрагментов среди развалин. В числе этих храмов — так называемая «Десятинная церковь» во имя Богородицы, возведенная Владимиром Святославичем и 6 декабря 1240 г. обвалившаяся под тяжестью тех, кто искал там спасения от ворвавшихся в Киев монголов; церковь Успения в Печерском монастыре, взорванная 3 октября 1941 г.

Если судить по количеству известных памятников, фресок дошло больше, чем мозаик, хотя сохранность их неодинакова, и, конечно, далеко не на всех изображениях уцелели первоначальные надписи. Значительная часть первоначальной программы росписей осталась опять-таки в Св. Софии Киевской, хотя и не все росписи дошли в первозданном виде.

Фреска из росписей церкви Спаса-на Нередице

В церкви Св. Кирилла, также в Киеве, остались большие участки стены, расписанные фресками, хотя первоначальная цветовая гамма сильно пострадала. В небольшой новгородской церкви Спаса на Нередице, почти без утрат, находились фрески, занимавшие здесь целиком пространство от пола до купола, среди прочего — замечательная подробностью своего содержания надпись донатора. Все это существовало со времени росписи храма в 1199 г. вплоть до его уничтожения немцами в 1941 г. Фрески Нередицы погибли сравнительно поздно, их успели изучить и сфотографировать.

После их уничтожения самым полным комплексом нетронутой настенной живописи, относящимся к домонгольской эпохе, приходится в России считать тот, который сохранился в другой церкви Спаса, в Мирожском монастыре, что рядом с древним Псковом, в церкви, построенной и расписанной в конце 1140-х гг.

На порядок ниже, по степени сохранности, расположены небезынтересные фрагменты фресок в церкви Св. Георгия в Старой Ладоге и в храме Благовещения в Аркажах, последний — тоже возле Новгорода. Изображения отдельных человеческих фигур, сцены и элементы декоративного убранства уцелели в Новгородской Софии (в частности, образы Константина и Елены), а также в новгородских церквах Св. Георгия (в Юрьевом монастыре), Рождества Богородицы (в Антониевом монастыре) и Св. Николая, наконец, — еще по меньшей мере в дюжине церквей, рассеянных по городам Древней Руси.

В числе их: храм Спаса в княжеской резиденции Берестове под Киевом; храм Св. Михаила на Остре; в Чернигове — Спасский собор, построенный в середине XI в., и церковь Успения в Елецком монастыре; храм Спаса в Полоцке; если же переместиться на Северо-Вос- ток, это будут Спасский собор в Переяславле-Залесском (фрагмент, хранящийся ныне в Государственном историческом музее в Москве); Успенский и Димитриевский соборы Владимира; храм Бориса и Глеба в Кидекше; наконец, собор Рождества Богородицы в Суздале.

Сколько-нибудь значительные отрезки текста остались на малой части стенных росписей, а таких росписей и самих-то немного. И все же росписи, которые лучше сохранились, позволяют утверждать, что памятники письма занимали существенное место в графической среде, связанной с церковной стенописью.

Кроме того, в немногочисленных церквах можно обнаружить надписи и на внешней стороне стен. Белокаменные храмы, получившие распространение на Северо-Востоке Руси с середины XII до начала XIII столетия (Суздаль, Владимир и близлежащие города), стали украшать по фасадам резным орнаментом, который все более усложнялся и элементом которого являлись человеческие фигуры, причем прототипы отдельных изображений могут быть определены по сохранившимся надписям, вырезанным на камне.

MaxBooks.Ru 2007-2023