Письменность, общество и культура в Древней Руси

Греческий


Византийцы говорили и писали на греческом языке. В древнерусских источниках, в соответствии с использовавшимся ими языком, они именуются «греками». Знакомство живущих на Руси с греческим языком определялось их экономическими, политическими и культурными связями с Византией. Круг людей, которым приходилось сталкиваться в жизни с разговорным греческим языком и которые в какой-то степени владели им, в пассивной или в активной форме, несомненно был весьма обширным.

Из Руси в Византию отправлялись в путешествие купцы, монахи и наемники, послы, княжны и паломники. Князья-изгнанники селились на территории Византии со своими семьями, торговцы размещались в самой столице империи, алчущие чудес странники приходили, чтобы лицезреть святые мощи, иноки — в монастыри, в поисках божественного вдохновения.

Нам недоступны речи, которые они вели, но маловероятным представляется, что все они при любых обстоятельствах прибегали к помощи переводчиков. Мы позволим себе вообразить, не рискуя оказаться слишком доверчивыми, что, по крайней мере, некоторые из числа русов могли торговаться на рынке в Константинополе, смеяться шуткам, по достоинству оценить непристойный намек и вообще заполнить досуг беседами на разговорном греческом языке — на демотике.

Да и сами «греки» появлялись на Руси, — может быть, в меньшем числе, но все-таки довольно регулярно. Среди них мы видим дипломатов и духовенство (напомним, что церковную иерархию на Руси обычно возглавлял «грек»), художники и архитекторы, ремесленники и купцы, время от времени из Византии привозили невест. Греческий язык звучал на берегах Днепра и Волхова.

Что знали на Руси о греческой письменности «первого» разряда? При любых официальных взаимоотношениях с Византией необходимо было иметь в своем распоряжении какой-то штат людей, достаточно компетентных для того, чтобы понимать греческий язык, с присущими ему особенностями в административной, бюрократической, дипломатической сфере (письменный демотике), хотя нет никаких оснований предполагать существование секретариата в большом составе, и нет даже оснований настаивать, что такие компетентные люди были непременно восточными славянами. Больше споров вызывает вопрос о том, какое место занимает греческий язык в книжной культуре Древней Руси.

Могли ли древнерусские книжники сверять славянские тексты с греческими подлинниками? Или читать греческие рукописи для расширения своих знаний? Или переводить тексты из греческих рукописей на славянский язык? Короче говоря, в какой мере на Руси «знали» письменный греческий язык, язык книг?

На Руси не были в диковинку греческие рукописи. В позднейших списках до нас дошли сочинения служивших на Руси византийских иерархов, написанные по-гречески, а в некоторых случаях и их славянские переводы. Случайные известия позволяют думать, что какие-то греческие книги хранились в Печерском монастыре. В состоянии ли были читать эти книги местные жители? Византия не передала на Русь систему своего «высшего» образования.

Принятые в Киеве способы обучения не предполагали чтение Аристотеля и Гомера, не включали они также занятий и упражнений по риторике, ведшихся на неоклассическом — стилизованном под аттический — греческом языке. Более того, ни один из известных нам на Руси писателей (возможно, за исключением одного только подвизавшегося в середине XI в. митрополита Илариона) не написал ничего такого, что давало бы основания предположить, будто этому писателю довелось прочесть в подлиннике какие бы то ни было греческие книги, — неважно, использован в них стилизованный греческий или демотике.

Быть может, некоторые переписчики обладали пассивным знанием того греческого, который применялся в библейских или литургических книгах, так что они были в силах сверить славянские чтения с греческим оригиналом, но в любом случае — в текстах местного происхождения все цитаты взяты из существовавших уже славянских переводов. Следовательно, вопрос сводится к тому, кто же занимался переводами.

Славянизированное христианство пришло на Русь уже в подготовленной к восприятию форме, в виде переводов кирилло-мефодиевского времени и примыкающих к ним болгарских. Однако же набор произведений, переведенных с греческого, продолжал увеличиваться в течение XI и XII вв. Кто же подвизался на сей ниве и где происходил этот процесс? Если брать одну крайность, в которую впадают оптимисты (или легковерные), — придерживающиеся ее заявляют, что на Руси трудился целый цех переводчиков.

Если брать другую крайность, свойственную скептикам (или недоверчивым), — те вообще отрицают существование пускай даже одного перевода, относительно которого можно было бы привести неопровержимые доказательства, что он выполнен природным жителем Руси на этой территории; что, следовательно, существующие переводы сделаны в другом месте или людьми, обучавшимися за пределами Руси.

Быть может, пропасть, лежащая между этими крайностями, не столь широка и не столь глубока, как может показаться на первый взгляд. С одной стороны, никто всерьез не утверждает как что-то непреложное, будто распространение в Древней Руси письменности на пергамене является указанием на подлинную причастность книжников к греческой образованности «высшего» уровня на манер византийцев, никто не утверждает также, что в Киеве функционировала школа, где обучали греческой риторике или философии.

С другой стороны, в качестве общего постулата признается, что отдельные представители восточных славян могли получить образование, которого хватало для перевода греческих книг, и, возможно, они это образование действительно получали. Следовательно, вопрос сводится к тому, где же книжники получали образование такого рода (скорее всего, в Константинополе или на Афоне, хотя нельзя совершенно исключить идею о распространении знаний на Руси) и где же получивший образование переводчик садился за работу и выполнял ее (по данному предмету у нас нет вообще никаких указаний; разумеется, нет повода подозревать, что представитель восточных славян, получивший образование за границей, по возвращении домой тут же начинал страдать амнезией).

Если мы станем отрицать наличие какого бы то ни было взаимодействия между восточными славянами и греческими книгами, убедительность нашего культурного обобщения от этого не изменится. Скорее, наоборот: отсутствие у живущих на Руси интереса к византийской образованности «высшего» уровня будет тем более существенной характеристикой древнерусской культуры, если она не будет следствием всего лишь языкового барьера.

Разумеется, восточные славяне путешествовали и благополучно преодолевали языковой барьер. То есть византийская греческая образованность «высшего» уровня не воспринималась установившейся на Руси моделью восточного христианства вследствие своеобразия здешней культуры, а не из-за отсутствия доступа к такой образованности.

Греческой письменностью «второго» разряда, напротив, пользовались широко, и с ее распространением все было проще. Достаточно осмотреть стены самой величественной на Руси церкви — Св. Софии Киевской. Все надписи к находящимся там мозаикам и фрескам сделаны на греческом языке; на том же языке выполнены надписи на печатях всех митрополитов Киева, на печатях многих владык по епархиям, на печатях немалого числа из представителей княжеского рода, а также на многочисленных «змеевиках», да и вообще на огромном количестве вещей с изображениями.

Мы можем разделить эти образчики греческой письменности «второго» разряда на две группы — «пояснения» и «сообщения». Пояснения составляют необходимый элемент изображения, позволяя отождествить того, кто там представлен («Иисус Христос», «Богоматерь» и др.).

Сообщения же не обязательно связаны с предметом изображения (например, «Архиепископ митрополии Росии», хотя никакого портрета нет); иногда это связный текст — по меньшей мере, целая фраза, порой текст много большего объема («Господи, помоги рабу твоему имярек», «Примите, ядите, сие есть Тело Мое» и т. д.). Среди памятников греческой письменности «второго» разряда судьба у «пояснений» и «сообщений» в существовавшей на Руси графической среде была различной.

Особенно большим спросом надписи-сообщения на греческом языке стали пользоваться в середине XI в. Еще в начале века все надписи- сообщения, представляющие письменность «второго» разряда, были сделаны на славянском языке: они читаются на монетах местного производства, на печати Ярослава Владимировича, относящейся к началу его княжения. Неожиданно, с середины века, на месте славянского везде появляется греческий. Для нас в данном случае безразлично, кто составлял такие «сообщения» и как они «прочитывались». Кем- то они заказывались и кому-то они демонстрировались, так что, по- видимому, в них была потребность и их ценили.

Нельзя считать случайным совпадением, что мода на греческие надписи к изображениям возникла примерно тогда же, когда и принадлежащая князю Ярославу обширная программа общественных мероприятий, которые намеренно вызывали в сознании аналогию с Константинополем; не случайно и то, что середина XI в. — эпоха, от которой дошло больше всего многозначительных указаний — пускай и не решающих дело окончательно — на какую-то прямую причастность киевских книжников к греческой письменности «первого» разряда.

Но увлечение греческим письмом прошло; хотя случилось это не сразу, с разных надписанных предметов греческий стал уходить в разное время. Митрополиты продолжали изготавливать свои печати с греческими надписями вплоть до XIII в. В печатях епископов тенденция заменять греческие надписи славянскими возникла раньше, во второй половине XII в. Но прежде других замену произвели миряне, главным образом князья, на их печатях переход от одного языка к другому произошел к концу XI в.

С переходным периодом связаны некоторые любопытные случаи, когда языки смешивались, поскольку заказчики, кажется, хотели удержать лучшее от одного и другого письма. Например, на оборотной стороне золотого «амулета-змеевика», известного под названием «Черниговская гривна», находятся две надписи, образующие концентрические окружности, причем формула заклинания дана на греческом языке, а формула молитвенного обращения — на славянском.

На печати князя Ярослава Святославича (ум. в 1129 г.), найденной в Городище в 1994 г., дается имя, полученное им во крещении, на греческом языке (Pankratios), а дальше следует отчество (Святославич), написанное по-славянски. Однако на стенах и вообще в местах, назначенных для всеобщего обозрения, тексты на греческом языке исчезли быстро: киевскую церковь Св. Михаила в Златоверхом монастыре украсили мозаиками всего лишь на пятьдесят лет позже Св. Софии, причем в апсиде поместили идентичную надпись, связанную с евхаристией, только на сей раз надпись была уже выполнена по-славянски.

У надписей, служивших пояснениями, не было периодов популярности и упадка, потому что они выполняли свою собственную специфическую функцию. Если обсуждать масштабы распространения и типологию предметов, на которых встречаются надписи- пояснения, такие пояснения придется, наверное, признать самой распространенной формой письма на Руси.

Они читаются на монетах, печатях, мозаиках и граффити, для них используется поверхность фресок и икон на досках, они делаются по серебру и эмали, ими отмечены нательные кресты и миниатюры к рукописям. Через надписи данного рода, и только благодаря их распространенности, греческая азбука глубоко и прочно укоренилась в визуальной культуре восточных славян. При всем том, неправильно было бы заявлять без дополнительных комментариев, будто служащие пояснениями надписи делались «по-гречески».

Положение дел сложнее — и с точки зрения графики, и с точки зрения семантики. Надпись-пояснение может состоять из элементов в двух формах, использующихся вместе или порознь: целые слова (обычно это имена святых) и аббревиатуры (стандартные сокращения для обозначения Христа, Богородицы и для слова «святой»). Способы написания имен святых колеблются в широких пределах: иногда они сделаны по-гречески, иногда по-славянски, иногда это греческая словоформа, переданная славянскими буквами, иногда это причудливые гибриды, которые нельзя причислить ни к одному, ни к другому языку.

Что касается сокращений, то они неизменно остаются греческими. Именно через них греческая письменность стала устойчивой и приметной составляющей в графической среде восточных славян. Разумеется, было бы странным заключать на таком основании, что все видевшие изображения умели «читать по-гречески». Все эти сокращения остаются греческими по своему происхождению и по своей графической форме, но они уже не связаны с источником по своей функции — как языковые знаки. В сущности, они уже стали идеограммами, утратив присущее им место в пределах алфавитного письма. Они перешли в визуальный ряд, превратились в составную часть иконографической схемы.

Найти на Руси греческую письменность «третьего» разряда гораздо труднее. Содержание нескольких граффити указывает на то, что они выполнены людьми приезжими, в некоторых случаях, возможно, художниками, которые расписывали церкви. Больше будоражат ум такие памятники, как несколько надписей, нацарапанных на керамических сосудах, которые происходят из самых южных районов Руси — из Тмутаракани на Керченском проливе и из Саркела в нижнем течении Дона.

Когда граффити на греческом языке находят там, где «греки» участвовали в торговле, это не вызывает удивления, в названных же памятниках любопытно то, что, по меньшей мере в одном случае, греческими буквами передано славянское имя, а в других случаях непонятно, использована ли в надписи греческая азбука или кириллица. Эти надписи относятся к очень раннему времени, к концу X—началу XI в., значит, данные сосуды могут служить указанием, что жившим на территории Руси приходилось по торговым делам не только сталкиваться с текстами, составленными с помощью греческой азбуки, но и самим ее использовать.

Как видим, при рассмотрении данных о распространении на Руси греческого письма предложенное деление на памятники «первого», «второго» и «третьего» разряда оказывается весьма полезным. Если их анализировать порознь, выясняется, что у каждого разряда существовала своя особая сфера применения. Если их анализировать в совокупности, создается впечатление, что греческая письменность ощутимо присутствовала в графической среде на Руси.

Так оно и было в действительности; однако же значимость этого присутствия надлежит оценивать в сопоставлении. Если мы сравним присутствие греческого языка на Руси с его присутствием в Болгарии, окажется, что примечательной чертой в нашем случае будет не большой удельный вес греческого, а довольно приглушенный отклик на его присутствие. Русь была расположена далеко от Византийской империи. Болгария же одно время была соседом империи, а впоследствии стала даже составной ее частью.

Здесь происходило смешение людей, говоривших по-гречески, с теми, кто говорил по-болгарски, при этом не подлежит сомнению, что для получившего образование болгарина христианского вероисповедания знание греческого языка, хотя бы в ограниченных пределах, считалось небесполезным. В конце IX в. царь Борис отправил даже на несколько лет учиться в Константинополь своего сына, будущего царя Симеона.

Пускай высокомерные жители Константинополя между собой издевались над Симеоном, называя его «полугреком», само это пренебрежение является многозначительным указанием на претензии правителя Болгарии. В письменной культуре Древней Болгарии присутствие греческого языка ощущается со всею силой на любых уровнях: начиная от писем на греческом, которыми обменивался Симеон с византийскими дипломатами и деятелями церкви, включая споры по лингвистическим вопросам, которые касались азбуки и теории перевода и которые велись болгарами в их собственных сочинениях, написанных по-славянски, и вплоть до выбора графической системы в болгарских эпиграфических памятниках.

На Руси греческие надписи, главным образом, представляли собой часть визуального ряда. Напротив, к числу ранних надписей Восточной Болгарии относится несколько памятников, которые можно назвать настоящими билингвами: это надписи с идущими параллельно греческим и славянским текстами, и даже такие надписи, где один язык сменяется другим. Письмо греческими буквами было самым приметным из числа использовавшихся на Руси неславянских алфавитов, однако, если сравнивать положение вещей в Болгарии, присутствие на Руси греческого языка можно признать незначительным.

MaxBooks.Ru 2007-2023