Реклама книг
В 1830-1840 годах книжная торговля была очень оживлена. Книжные давки были постоянно полны покупателями. Кроме покупателей местных, между которыми стали показываться аристократы и люди администрации до того времени в руки не бравшие русских книг — зимою появлялись в значительном числе и помещики, покупавшие зараз на большую сумму. В то время книжный магазин в Гостином дворе, например, Полякова, продавал в год на 700,000 р. асс.
После 1840 года книжная торговля приутихла. В 40-х -годах в Гостином дворе даже по книжной торговле существовало зазывание покупателей, доживающее свой век теперь на Апраксиным рынке. Особый мальчик, или приказчик стоял на пороге магазина, и всякому порядочно одетому прохожему говорил: «Пожалуйте, здесь такого-то лавка!» А сосед с тою же фразою — «Здесь такого-то лавка!»
Вначале дух рекламы был чужд русской книжной торговле. Объявления о выходе в свет новой книги печатались самые коротенькие, шаблонные. В «Петербургских Ведомостях» 1750 года читаем: «в академической книжной давке продается древняя история о Египтянах и Карфагенянах, на русском языке, по рублю 50 копеек, о чем через сие объявляется».
Подобный объявления «от академической книжной давки» печатались в продолжение нескольких лет, пока на арену книжной торговли не выступили частные книгопродавцы — в лице переплетчиков. В «Ведомостях» 1775 года стали появляться такие объявления: «в сухопутном кадетском корпусе, на Конюшенном дворе, у переплетчика Маркелова продаются книги; об угрюмом муже и его злой жене да портрет Карла XII и все господина Сумарокова новея сочинения по разным ценам».
Новиковым была сделана первая попытка критического обозрения вновь выходивших в России книг, в его журнале «Санкт-Петербургские ученые ведомости на 1777 год».
В предисловии к изданию «Ученых Ведомостей» Новиков по этому поводу пишет: «Но как критическое рассмотрение издаваемых книг и прочего есть одно из главнейших намерений при издании сего рода листов (Ученых Ведомостей), и по истине может почитаться душою сего тела, то и испрашиваем мы у просвещенный нашей Публики, да позволится нам вольность благодарный Критики. Не желание осуждать деяния других нас к сему побуждает, но польза общественная; почему и не уповаем мы сим поступком нашим огорчить благоразумных Писателей, Издателей и Переводчиков; тем паче, что в критике нашей будет наблюдаема крайняя умеренность, и что она с великою строгостью будет хранима в пределах благопристойности и благонравия. Ни что сатирическое, относящееся на лице, не будет иметь места в Ведомостях наших; но единственно будем мы говорить о книгах, не касаясь ни мало до Писателей оных.
Впрочем, критическое наше рассмотрение, какие-либо книги, не есть своенравное определение участи ее, но объявление только нашего мнения об оной. Сами господа Писатели, Издатели иди Переводчики оных могут прислать возражения на наши мнения, которые мы, получив, охотно поместим в наших Ведомостях».
Рассмотрение самых критических отзывов Новикова о выводивших в его время книгах не входит в план нашего труда.
Вслед за Новиковым подобная же краткая оценка вновь выходивших в России литературных произведений была помещаема в «Санкт-Петербургском Вестнике» (1772—1781).
В своих «Записках для потомства», 1795 г., Болотов пишет: с Что же касается до объявлений о книгах, то сообщаемы они были отчасти в самых газетах при конце оных, отчасти на обертках издаваемых журналов, но не во всех сих листах одинаково: в первых объявляемо было только о тех, которые либо вновь издавались в университетской типографии, либо по комиссии вступали в университетскую лавку для продажи, а к сим нередко приобщаемы были и довольно иногда пространные, но не всегда справедливые рекомендации и расхваливания книг, и тем нередко все дело было порчено еще больше, а в (прибавлениях газетных объявляли только мелкие лавочники о продаваемых у них в рыночных лавках книгах, и всегда коротко и без всяких рекомендации; можно было узнать одни только титулы книг, а впрочем, не можно было получать о содержании и доброте оных ни малейшего понятия».
В доказательство тому, как «публичные рекомендации» некоторых вновь выходящих книг были иногда неосновательны, Болотов приводит следующий пример:
«Обнародовано было, что вышла из печати новая, с французского языка переведенная книга, под заглавием «Физика Истории». К сему объявлению присовокуплена была наинепомернейшая похвала сей книге; говорено было, что «до настоящего времени не было еще на русском языке ни одной книги подобна го содержания, что почти ни один, как из древних, так и из новейших авторов, еще не покушался писать о сей материи, и что она по сему новая и может быть первая в своем роде, и конечно по привлекательности и пользе своей заслужит одобрения почтеннейшей публики».
Болотов рассказывает, что, понадеясь на рекомендацию, он купил эту книгу и едва имел терпение дочитать ее до конца: «если бы я знал наперед, какова она, то не только полтора рубля, гривны бы за нее не дал, чтобы не потерять на чтение оной время».
В конце XVIII века публикации о выходе книги заменяются велеречивыми объявлениями, в коих нередко по рубрикам перечисляется все содержание публикуемого сочинения. Иногда объявление занимает несколько страниц «Ведомостей», с обозначением 100-150 рубрик: изложен целый конспект сочинения, так что покупатель из пространного объявления может ознакомиться до некоторой степени с содержанием книги.
Переплетчиков сменили уже заправские книгопродавцы-купцы, и издатели — по профессии.
В 1800 году печатаются пышные рекламы, составленный по всем правилам коммерции. Издатели сами расхваливают свой товар — без зазрения совести и убеждают публику покупать их издание. Из многочисленных примеров приведем хоть некоторые:
Продается книга: «Бедная Лиза», известнейшее сочинение г. Карамзина, прекрасное издание, с аллегорическим эстампом, изображающим памятник чувствительности и нежного вкуса многих читателей и читательниц, на белой бумаге 1 руб.
Несколько характернее другое объявление, с рекомендацией от издателя.
31-го августа 1800 г. Продается книга: «Струя сладостного источника», соч. славного Герарда, в 4-х част., в пер. 1 руб. 40 к. «Виктор или дитя в лесу», соч. Дюкре-Дюмениля, автора «Лалотты и Фантана», «Яшеньки и Жоржеты» и проч. Цель книги сей есть доказать, что добродетель превыше всех происшествий, добродетель всегда высока, всегда величественна, даже и тогда, когда по несчастью падает под усилиями порока. Соответственно сей цели, автор обработал сей роман с толиким искусством и успехом и старался сделать его столь занимательным и приятным, что чтение его не может не подавать повода к размышлениям, к сладостной меланхолии философу — другу человечества, а по всему тому и заслуживает одобрения от публики; с картинками, в 4-х част., в пер. 5 р. 50 к.