Император и церковь
Во времена Римской империи август исполнял обязанности верховного жреца и был объектом культа: после смерти его обожествляли. Обращение Константина в христианство сразу все изменило, хотя звание «верховного жреца» изъял из своего титула только император Грациан. Зато Константин был единственным византийским императором, который почитался как святой (естественно, после его смерти).
Таким образом была заложена средневековая традиция причисления к лику святых тех правителей, которые способствовали крещению своих народов (причем их прошлое поведение не учитывалось). Так, Константину была прощена склонность к арианской ереси. Агиография Константина многим обязана «Vita Constantinb — произведению Евсевия, епископа Кесарийского в Палестине; оно было опубликовано почти сразу после смерти императора.
В нем превозносится провиденциальный характер обращения Константина и впервые формулируется то, что станет вскоре официальной доктриной, Определяющей отношения императора и церкви.. Константин не ставил перед собой задачу крестить язычников, которые явно преобладали в империи в то время, когда он обратился к христианству. Зато после периода реакции при Юлиане, которого христиане прозвали Отступником за возврат к язычеству, Феодосии провозгласил христианство государственной религией, и императоры ощутили в себе призвание к распространению христианской веры за счет других религий империи, порвав с римской традицией веротерпимости.
Иудеи, которых было много в городах империи, сохранили право исповедовать свою веру, но их положение ухудшилось, поскольку любой прозелитизм был запрещен. Кроме того, иудеям был закрыт доступ к государственной службе, как гражданской, так и военной. Христиан призывали не входить в синагоги, не посещать дома иудеев, так как церковь опасалась, как бы верующие не переняли иудейские обычаи (например, не начали праздновать Пасху по иудейскому календарю) и не «иудаизировались».
Это обвинение предъявлялось всем противникам «ортодоксии». В Палестине, где иудеев оставалось довольно много, они проявляли враждебность к империи, приветствуя войска персов, а потом и арабов. По разным причинам императоры неоднократно пытались обратить иудеев в христианство, но из этого ничего не вышло. Исключая эти временные обострения, иудейские общины жили по своим заветам; их не трогали вплоть до конца империи.
Однако религиозная нетерпимость возрастала. Грациан и Феодосии (последний — под влиянием Амвросия, епископа Миланского) в качестве символического акта приказали удалить из римского Сената алтарь Победы. Рядом законов были запрещены жертвоприношения, всякое почитание идолов, упразднены Олимпийские игры. Как правило, статуи языческих богов разбивали на куски, но заброшенные храмы не разрушали, кроме тех, что были уничтожены по инициативе императора или из-за чрезмерного рвения того или иного епископа (так, например, был разрушен храм Сераписа в Александрии).
Некоторые языческие храмы использовали как обычные, светские помещения; другие были превращены в церкви в более позднюю эпоху. Парфенон, например, стал церковью Божьей Матери Афинской. Мало-помалу язычникам запретили состоять на государственной службе, и, наконец, в 529 году Юстиниан принудил креститься последних из них; при этом многие константинопольские аристократы были казнены, а их имущество конфисковано.
Но к концу VI века язычники еще оставались. Во второй книге данной серии, также посвященной Византии, будет показано, что классическая культура, по сути своей языческая, была усвоена христианскими авторами; за исключением немногих все они приняли это наследство.