История Китая с древнейших времен до наших дней

«Дело Гао Гана — Жао Шу-ши» и «кампания против контрреволюции»

Успехи первой пятилетки вызвали у Мао Цзэдуна и его окружения стремление к волюнтаристским экспериментам в области экономического строительства, попытки навязать партии авантюристический курс искусственного форсирования индустриализации и социалистических преобразований, т. е., по существу, ревизовать генеральную линию КПК в переходный период.

Эти попытки встречали сопротивление интернационалистических сил в партии. Шла скрытая борьба между теми, кто выступал за укрепление единства с КПСС и другими братскими партиями, за последовательное осуществление генеральной линии КПК, и теми, кто инспирировал и раздувал националистические взгляды, поддерживал стремление Мао Цзэдуна утвердить свою неограниченную власть в партии и стране. Культ личности Мао Цзэдуна усиливался и распространялся, угрожая серьезными искажениями народно-демократического строя в Китае.

Критика антимарксистского культа личности, развернутая КПСС после смерти И. В. Сталина, оказывала влияние и на китайских коммунистов. Но руководство КПК, вместо того чтобы сделать выводы об опасности развития культа Мао Цзэдуна, решило избавиться от тех деятелей, которые были сторонниками укрепления пролетарского влияния в КПК и дружбы с КПСС. Так возникло «дело Гао Гана — Жао Шу-ши», явившееся одним из крупных эпизодов борьбы между интернационалистами и приверженцами маоизма.

«Дело Гао Гана — Жао Шу-ши» обсуждалось на Всекитайской конференции КПК, состоявшейся в марте 1955 г. Принятая конференцией «Резолюция об антипартийном блоке Гао Гана — Жао Шу-ши» обвиняла их обоих в заговорщицкой деятельности с целью захвата власти в партии и государстве. При этом сообщалось, что, после того как 4-й пленум ЦК в феврале 1954 г. «сделал участникам этой антипартийной группировки серьезное предупреждение, Гао Ган не только не признал своей вины перед партией, а, наоборот, покончил жизнь самоубийством».

При анализе «дела Гао Гана — Жао Шу-ши» обращает на себя внимание ряд фактов. Оба они руководили партийными организациями крупнейших промышленных районов — Северо-Восточного Китая (Маньчжурии) и Восточного Китая (включая Шанхай). Ни Гао Ган, ни Жао Шу-ши не принадлежали к непосредственному окружению Мао Цзэдуна. Гао Ган, вступив в КПК в 1926 г., работал в провинциях Шэньси и Ганьсу и встретился с Мао Цзэдуном лишь осенью 1935 г., когда части 1-го фронта Красной армии пришли в Северо-Шэньсийский советский район.

С 1945 по 1953 г. Гао Ган руководил партийной организацией и народным правительством Северо-Восточного Китая, пользуясь значительной самостоятельностью. Северо-Восток во время гражданской войны 1946—1949 гг. был основной опорной базой революции, а после образования КНР стал главным очагом восстановления и развития тяжелой промышленности. Жао Шу-ши также многие годы работал не с Мао Цзэдуном в советских районах Южного Китая, а в подполье, в Шанхае, затем в Новой 4-й армии.

Наконец, Гао Ган был известен как сторонник укрепления дружбы и сотрудничества с Советским Союзом, помощь которого демократическим силам Китая и в период гражданской войны, и в годы мирного строительства была особенно заметна именно в Северо-Восточном Китае. В июле 1949 г., т. е. еще до провозглашения КНР, Гао Ган в качестве председателя народного правительства Северо-Восточного Китая подписал торговое соглашение с СССР. В Маньчжурии вместе с ним работали сторонники интернационалистской ориентации КПК. Характерно, что «дело Гао Гана — Жао Шу-ши» возникло вскоре после смерти И. В. Сталина.

В резолюции Всекитайской конференции КПК по этому делу говорилось, что «Гао Ган вел заговорщицкую деятельность с целью захвата руководства в партии и государстве еще с 1949 г.», что он «вел раскольническую деятельность в партии, в ходе которой создал свою антипартийную фракцию». Но ему не были предъявлены обвинения в действиях, направленных против развития Китая по социалистическому пути, в поддержке классовых врагов.

Правда, Жао Шу-ши обвинялся в проведении в Восточном Китае правооппортунистической политики «капитуляции перед капиталистами, помещиками и кулаками», в противодействии «политике Центрального комитета по подавлению контрреволюции». Основной вывод резолюции заключался в следующем: «Особенностью антипартийного блока Гао Гана — Жао Шу-ши является то, что они никогда открыто не выдвигали свою программу, направленную против ЦК партии, перед партийными организациями и на партийных собраниях или перед широкими массами. Их программа состояла единственно в том, чтобы путем заговора захватить высшую власть в партии и государстве».

Следовательно, в резолюции отрицались принципиальные разногласия между «антипартийным блоком» и большинством ЦК. Но через год в статье «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» (5 апреля 1956 г.) говорилось, что в 1953 г. в КПК «появился антипартийный блок Гао Гана — Жао Шу-ши», который «представлял внутренние и внешние реакционные силы и ставил своей целью наносить вред делу революции». А в постановлении 8-го пленума ЦК КПК 8-го созыва (август 1959 г.) относительно «антипартийной группы во главе с Пэн Дэ-хуаем» было сказано об «ошибочной линии» Гао Гана — Жао Шу-ши в противоположность «правильной» линии Мао Цзэдуна.

В этом же постановлении утверждалось, что в «антипартийном блоке Гао Гана — Жао Шу-ши» участвовали руководители НОА Пэн Дэ-хуай (член Политбюро ЦК КПК) и Хуан Кэ-чэн (член ЦК КПК), а также кандидат в члены Политбюро ЦК КПК Чжан Вэнь-тянь (с апреля 1951 по январь 1955 г. посол в СССР, затем до 1959 г. заместитель министра иностранных дел). В 1967 г. хунвейбины обвиняли в причастности к блоку Гао Ган — Жао Шу-ши также Чжу Дэ.

Таким образом, можно предположить, что в КПК в первые годы после революции существовала авторитетная группа руководителей, которая ориентировалась на дружбу с Советским Союзом, на проверенные советским опытом принципы строительства социализма. Ей удалось в благоприятных условиях сотрудничества КНР с СССР добиться принятия генеральной линии партии, соответствующей реальным условиям Китая. Однако в 1954-1955 гг. Мао Цзэдун сумел с помощью других руководителей КПК устранить часть опасных для него деятелей и укрепить свое положение в партии.

Одновременно с этим «делом» осенью 1954 г. по указанию Мао Цзэдуна была развернута новая идеологическая кампания, начавшаяся дискуссией о романе Цао Сюэ-циня «Сон в красном тереме» («Хун- лоумэн», XVIII в.). Критика взглядов литературоведа Юй Пин-бо и других представителей старой китайской интеллигенции — последователей буржуазного философа-прагматиста, литературоведа и публициста Ху Ши — переросла в очередную проработочную кампанию.

В это же время была начата борьба против «контрреволюционной группы Ху Фэна». Литературный критик Ху Фэн, многие годы участвовавший в движении революционных писателей, после образования КНР один из руководителей Всекитайской ассоциации работников литературы и искусства, был обвинен в антипартийной и контрреволюционной деятельности.

Поводом послужили его докладная записка по вопросам литературной жизни в Китае, направленная в Политбюро ЦК КПК в июле 1954 г., а также выступление на сессии Всекитайской ассоциации работников литературы и искусства, в котором он критиковал статьи в «Жэньминь жибао» о творчестве молодых авторов. Ху Фэну инкриминировались выступления против партийного руководства литературой и искусством. Его обвиняли, в частности, в выступлениях против Чжоу Яна, Мао Дуня, Шао Цюань-линя, Линь Мо-ханя, Дин Лин, Фэн Сюэ-фэна и других деятелей, которые в дальнейшем (в 1957 и в 1966-1967 гг.) были объявлены «контрреволюционерами» и «ревизионистами».

Затем, после опубликования переписки Ху Фэна с его сторонниками, он был обвинен в «контрреволюционной деятельности», арестован и осужден. Развернулась кампания борьбы с контрреволюцией, в передовой статье газеты «Жэньминь жибао» от 10 июня 1955 г. утверждалось, что контрреволюционные элементы «проникли в некоторые правительственные, военные и народнохозяйственные учреждения, в учреждения просвещения, культуры, в редакции журналов и газет, а также в руководящие органы таких массовых организаций, как профессиональные союзы, союз молодежи и др. Они также пробрались в Коммунистическую партию Китая, причем некоторые из них заняли довольно высокие посты».

Было изгнано из КПК и арестовано много коммунистов, обвиненных в связях с Ху Фэном. Выступая на VIII съезде КПК (сентябрь 1956 г.), тогдашний министр общественной безопасности КНР Ло Жуй-цин (объявленный в 1966 г., в начале «культурной революции», контрреволюционером) рассказал, что кампания борьбы с контрреволюцией была развернута в 1955 г. по указанию Мао Цзэдуна. Говоря об успехах этой кампании, Ло Жуй-цин признал и то, что «в отдельных случаях арестовывались честные люди. В некоторых учреждениях... рамки борьбы были чрезмерно расширены, в результате чего борьба коснулась отчасти таких людей, которых она не должна была касаться».

Борьба с контрреволюцией использовалась Мао Цзэдуном для распространения в партии системы взаимной слежки. В передовой статье «Жэньминь жибао» от 13 июля 1955 г. перед всеми партийными организациями ставилась задача усилить «взаимный контроль» членов партии. Кампания должна была способствовать усилению режима культа личности, созданию обстановки, в которой Мао Цзэдун мог бы пересматривать партийные решения по своему усмотрению, навязывать стране свой авантюристический курс.

Это проявилось особенно наглядно в середине 1955 г., когда Мао Цзэдун и его сторонники в руководстве КПК предприняли попытку ревизовать генеральную линию партии в вопросе о методах и темпах социалистического строительства.