Рост цен - страница 3
Приниженное положение старой знати объяснялось не только политическими, но и экономическими причинами Она даже больше, чем джентри, пострадала от падения ценности денег, потому что уделяла лично слишком мало внимания управлению своими далеко раскинувшимися владениями; она была менее активна, чем мелкие землевладельцы, не могла выгонять держателей, прекращать аренду, налагать штрафы и повышать ренту. В Тюдоровский период, взятый в целом, сельское дворянство возвышалось, в то время как роль знати уменьшалась. Отличительной чертой английского сельского дворянства, поражавшей иностранных путешественников еще и царствование Генриха VII, был обычай отсылать из господского дома младших сыновей искать счастья в другом месте, обычно в городах в качестве учеников у преуспевающих купцов и ремесленников; иностранцы объясняли этот обычай отсутствием у англичан чувства семейственности.
Но, пожалуй, это объяснялось также и мудрым чутьем, учитывающим, «что было лучше для мальчика», и прозорливым расчетом, что было лучше для семейного благополучия. Обычай оставлять всю землю и большую часть денег старшему сыну привел к росту крупных поместий, которые в результате постепенного накопления богатств на протяжении многих лет сделались в ганноверское время столь характерной чертой английской сельской экономики.
Младшему сыну джентльмена во времена Тюдоров не разрешалось слоняться без дела по господскому дому, попусту растрачивать семейные доходы, как это делали дети обедневшей знати на континенте, слишком гордые, чтобы работать. Он жил вдали, зарабатывая деньги торговлей или юриспруденцией.
Часто к концу жизни младший сын был более богатым и более влиятельным человеком, чем его старший брат, оставшийся в старом доме. Такие люди покупали земли, потому что были воспитаны в сельской местности, куда они любили возвращаться. Здесь они основывали свои собственные дворянские фамилии в графствах.
Иностранцев поражала любовь англичан к деревенской жизни. «Каждый джентльмен, - замечали они, - стремится в деревню. Немногие живут в больших и маленьких городах и немногие ими интересуются хотя бы сколько-нибудь».
Хотя Лондон, возможно, был уже самым большим городом в Европе, но Англия в основных чертах (по уровню своей жизни и по своим взглядам) все еще была деревенским обществом, тогда как во Франции и в Италии римляне глубоко внедрили городскую цивилизацию, которая притягивала к себе все жизнеспособное из окружающей провинции. Английский сквайр не разделял настроений «знатных итальянских джентльменов», изображенных Робертом Браунингом изнывающими в своем загородном доме.
Подлинной обителью сквайра, безразлично, был ли он богат или беден, был его господский дом — он это сознавал и радовался этому.
Благодаря обычаю сельских дворян устраивать своих младших сыновей в торговых предприятиях наша страна избежала резкого деления на строго замкнутую касту знати и па непривилегированную буржуазию, деления, которое привело французский «старый порядок» в 1789 году к катастрофе. В противоположность французам английское дворянство, за исключением немногих избранных, заседавших в палате лордов, не считало себя знатью.
Владельцы господского дома, гостеприимно принимавшие своих соседей и друзей из самых различных классов, не стыдились признавать, что один из их сыновей занят торговлей, другой — в Судебном подворье, а третий, быть может, — в семейном церковном приходе. Люди, «владевшие землей» и «обладавшие капиталом», могли спорить как политические противники, но в действительности они были связаны кровным родством и общностью интересов.
Выходцы из помещичьего класса непрерывно вливались в городскую жизнь; в то же самое время деньги и люди из города непрерывно двигались в обратном направлении - в деревню, чтобы улучшать ее положение.
При Тюдорах, Стюартах и при первых Ганноверах удачливые юристы составляли значительную часть «новых людей», которые проникли в круг деревенской знати в графствах в результате покупки земли и постройки господских домов. Число английских графских фамилий, основателями которых были юристы, превышает даже число тех, которые имели предками сукноделов.
Процесс начался в Средние века: благосостояние норфолкских Пастонов было заложено одним из судей Генриха VI; еще шире была открыта дорога перед законоведами при Генрихе VIII и при его детях — во времена волнений, тяжб и хищничества; в эти времена законоведы с авантюристическим складом характера имели исключительные возможности служить правительству и получать весьма высокое вознаграждение, в особенности когда, как в процессе Бэконов и Сесилей, закон сочетался с угодничеством и политикой.
Много прекрасных домов Тюдоровской эпохи — маленьких и больших, — которые до сих пор еще украшают английский ландшафт, были оплачены деньгами, полученными за ведение судебных дел.
Сквайр, юрист, купец и йомен имели много общего между собой. Все они были людьми нового времени, которых не прельщали феодальные идеалы, теперь уже исчезавшие. Они стремились переходить в протестантство как из-за выгоды, гак и по убеждению. Они создали своеобразную религию домашнего очага, по существу, религию «среднего класса» и совсем не средневековую.
Стремлением протестантского учения было превозносить брачное состояние, освящать религией деловую жизнь; это было реакцией на средневековое учение, что истинная «религиозная жизнь» заключается в целомудрии и удалении от мира в монастырь. Разрешение вступать в брак, полученное духовенством при Эдуарде VI и при Елизавете, было одним из симптомов этой перемены взглядов. Протестантским идеалом являлась религия семейного очага с домашним чтением Библии в дополнение к церковным службам и таинствам.
Эти идеи и обычаи были распространены не только среди пуритан-диссидентов; при последних Тюдорах и в эпоху Стюартов они были приняты и в англиканских семьях, которые любили и боролись за «Книгу Общих молитв». Домашняя религия и Библия сделались социальным обычаем — общим для всех английских протестантов. Может быть, чаше всего такую картину можно было видеть в семьях сквайров, йоменов и купцов, но она была также типична и для хижин бедняков.
Английская религия нового типа идеализировала труд, посвящая Богу свои дела в торговле и сельском хозяйстве. Это была подходящая религия для страны лавочников и фермеров.
Царствование Эдуарда VI и его старшей сестры было временем зарождения этих обычаев и идей, которые в следующем поколении сделались такими общепринятыми; оно было временем, когда Кранмер создавал «Книгу Общих молитв», которая могла бы занять место рядом с Библией, и когда королева Мария снабжала английский протестантизм житиями мучеников.
Антиклерикальная революция Генриха VIII с ее отнюдь не достойной подражания дракой из-за церковного имущества была лишена моральной основы, но мученики придали такую основу национальной религии, которая начала создаваться в этом хаосе. Когда Елизавета вступила на престол, Библия и «Книга Общих молитв» составляли интеллектуальную и духовную основу нового социального порядка.