Государственный строй Афин - страница 2
Между тем в руках стратегов сосредоточивались важнейшие функции высшей административной, исполнительной и военной власти. Они командовали афинским флотом и войсками, ведали всеми внешнеполитическими делами Афинского государства и представляли его во время дипломатических переговоров, занимались финансовыми делами и т. д.
Располагая такими широкими полномочиями, стратеги в то же время находились под постоянным контролем народного собрания, перед которым они должны были отчитываться. В случае, если отчет их признавался неудовлетворительным, стратегов можно было до срока отстранить от должности и произвести новые выборы.
К выборам должностных лиц в Афинах вообще относились с исключительным вниманием. По свидетельству источников, афинские граждане обсуждали поведение каждого кандидата, чтит ли он родителей, нес ли военную службу во всех случаях, когда от него это требовалось, выполнял ли свои финансовые обязанности по отношению к государству и т. д. Лисий сообщает даже, что считалось похвальным, чтобы кандидат давал отчет перед выборами о всей своей жизни.
Существенно разобрать еще вопрос об общих гарантиях устойчивости афинского государственного порядка времени Перикла.
Созывавшееся через каждые 10 дней собрание афинских граждан, как указывалось, обладало верховной властью в государстве. Следовательно, оно располагало правом менять и основные законы государства — его конституцию. Опасность коренных изменений существующего государственного строя, теоретически говоря, возникала каждый раз, когда граждане собирались на Пниксе, бывшем местом народных собраний. Чтобы предотвратить эту опасность, в Афинах существовали особые установления, гарантировавшие афинской конституции известную устойчивость.
Важнейшим из этих институтов было «графе параномон» — жалоба на противозаконие. Любой гражданин, желающий воспользоваться своим правом «графе параномон», должен был заявить об этом в народном собрании. После этого ему предлагали произнести клятву в том, что он не использует предоставленное ему право во вред афинскому народу, после чего он произносил самую жалобу на любое предложение, поступившее в собрание, на любое постановление или закон, уже принятые собранием, как на противоречащие существующему законодательству.
Произнесенная в таком порядке жалоба приостанавливала действие предложения, постановления или закона, и дело направлялось в народный суд — гелиэю. Здесь жалобщик должен был доказать основательность своего протеста перед присяжными судьями в порядке состязательного процесса. На защиту обжалованного предложения, постановления или закона выступал тот гражданин, который в свое время внес их в народное собрание, или же внесшая их особая комиссия.
Судьи, выслушав обе стороны, выносили решение. Если жалоба, заявленная в порядке «графе параномон», признавалась правильной, обжалованное постановление или закон отменялись, а внесший их в свое время гражданин тут же привлекался к судебной ответственности за то, что он ввел в заблуждение сограждан.
Суд мог его присудить к большому денежному штрафу или к более суровому наказанию, вплоть до изгнания и смертной казни. Таким образом, если каждому афинскому гражданину предоставлялась полная свобода законодательной инициативы, то, с другой стороны, на него налагалась и ответственность. За каждое свое предложение он отвечал своим имуществом и жизнью, причем отвечал не только перед органами государства, но и перед любым другим афинским гражданином, ибо каждый из них мог привлечь его к ответственности в порядке «графе параномон».
Однако в использовании гражданами предоставленного им права жалобы на противозаконие были возможны и злоупотребления. Среди граждан могли найтись и такие, которые пожелали бы воспользоваться жалобой на противозаконие в целях нанесения ущерба государству. Этот случай также был предусмотрен афинским законодательством. Если жалоба, заявленная в порядке «графе параномон», отвергалась гелиэей и за жалобщика голосовало менее 1/3 присяжных судей, то его тут же привлекали к судебной ответственности за неосновательную жалобу и могли приговорить к суровому наказанию.
Другой гарантией устойчивости существующего демократического строя была особая процедура проведения законов. В государственном праве афинян следует различать законы — номой — от простых постановлений — псефизм. Псефизмы носили казуальный характер, законы — общий. Для проведения простых постановлений не требовалось никакой особой процедуры; напротив, проведение законов было обставлено процедурными правилами, намеренно затягивавшими их рассмотрение, чтобы предотвратить народное собрание от опасности скороспелых, необдуманных решений.
Ежегодно в первом народном собрании первой притании, происходившей 11-го числа афинского месяца гекатомбэона (около середины июля), перед народным собранием ставился на голосование вопрос: желает ли оно воспользоваться своим правом пересмотра старых законов и рассмотрения новых законопроектов? Если народное собрание решало этот вопрос положительно, отдельные его участники выступали со своими законопроектами. Каждый принятый законопроект передавался затем в совет для детального обсуждения и редактирования.
После этого законопроект уже в отредактированном виде снова поступал в народное собрание и в гелиэю на голосование. Одновременно текст его заносился на доску и выставлялся для всеобщего сведения, а также зачитывался гражданам в промежутках между законодательными собраниями, чтобы они могли внимательно и всесторонне с ним ознакомиться. Только при соблюдении всех этих условий в Афинах можно было принять новый закон.
В целом сложившийся в Афинах в годы правления Перикла государственный строй, особенно по сравнению с порядками олигархических полисов, безусловно, обладал чертами исторической прогрессивности. Нельзя, однако, как это делают некоторые из идеализирующих древние Афины ученых, закрывать глаза на недостатки и противоречивые стороны афинской государственной жизни.
Ни метеки, ни афинские женщины — матери, жены и дочери полноправных граждан, — не говоря уже о рабах, никакими политическими правами в Афинах, как и всюду, не пользовались и, следовательно, не могли принимать активного участия в государственной жизни. Полноправные граждане, таким образом, составляли в Афинском государстве, как уже указывалось, не более 15-20 % от общей численности его населения. Таким образом, печать классовой ограниченности, характерной для всех рабовладельческих государств этой эпохи, лежала и на социальной и государственной организации Афин.
Но далеко не все из тех, кто входил в состав этого привилегированного меньшинства, располагал фактической возможностью пользоваться своими правами. Участие рядовых граждан в народном собрании в годы Перикла не сопровождалось выдачей каких-либо пособий из государственной казны. Поэтому все те, кто жил трудом своих рук, не могли через каждые 10 дней проводить по многу часов на Пниксе, где происходили заседания народного собрания.