Принципиальная дешифровка Гансом Бауэром новой письменности - страница 2
И здесь Ганс Бауэр воспользовался средством, предоставленным ему издателем текстов Шарлем Виролло. Последний заметил, что группа из шести знаков, которая была выгравирована на нескольких бронзовых топорах, обнаруженных при раскопках, находится также в начале одной клинописной таблички правда, там ей предшествует еще один знак. Виролло заключил из этого, что группа знаков на топорах представляла собой собственное имя лица, а начало текста на клинописной табличке — первые строки письма, направленного тому же самому лицу.
Но тогда отдельный знак перед этой группой знаков мог бы выражать, по мнению Виролло, предлог, который в семитских и ряде других языков ставят перед именем адресата, и соответствовать аккадскому предлогу ana (в русском языке подобные связи передаются посредством дательного падежа адресата).
Ганс Бауэр умело использовал это наблюдение. Аккадскому (восточносемитскому) предлогу ana, рассуждал он, соответствует в западносемитских предлог l (li) и, стало быть, стоящий в начале упомянутого письма знак должен передавать звук l!
Вооружившись найденным знаком со звуковым значением l и двумя вариантами для m, Бауэр уже как математик прибег, так сказать, к помощи «теории вероятности» и уравнения с одним неизвестным. Теория вероятности в данном случае состояла в соображении, за ценность которого специалисты-семитологи не дали бы и ломаного гроша. Что же касается неспециалистов, то у них, пожалуй, оно создаст впечатление, будто кажущееся нам столь не полноценным семитское «письмо только согласными» в действительности тоже имеет свою положительную сторону.
Бауэр занялся поисками слова, с большой долей вероятности находящегося в текстах, а именно — слова «царь», западносемитского mlk (с ним мы еще встретимся в главе о кипрской письменности).
Вначале был опробован один из двух вариантов для звука m. При этом в одном тексте ученый наткнулся на слово, при чтении которого в свете данного предположения получалось ml- с одним неизвестным знаком, обозначенным Бауэром по излюбленному обычаю «X». Но был ли X = k, и было ли слово искомым mlk - «царь»? Предположение перешло в полную уверенность, как только он обнаружил в другом тексте форму mlXX — она обязательно должна была соответствовать слову mlkk - «твой царь». И Бауэр пришел к убеждению, что он нашел новый знак для к и окончательно определил m.
На этом пути поисков слов, стоящих предположительно в текстах, Бауэр сделал еще несколько шагов вперед. Ближайшей его целью было слово bn - «сын». Сначала поиски этого слова не давали никаких результатов, но в конце концов он обнаружил на одной табличке, содержавшей, по всей вероятности, список имен, два знака, которые повторялись 15 раз перед другими, в каждом случае меняющимися группами знаков, хотя и не отделялись от них словоразделителями.
Из этих двух знаков один — тот, который стоял на втором месте и представлял собой тройной горизонтальный клин, — уже не был для Бауэра неизвестной величиной согласно его таблице, этот знак должен был передавать t или n; первый знак также встречался, причем в форме однобуквенного слова — один взгляд на III разряд подтверждал, что это b.
Итак, было найдено слово «сын» и определены две новые буквы b и n.
Быть может, здесь нелишне было бы прервать изложение хода дешифровки, чтобы выразить охватывающее нас чувство: словно азартные охотники, мы крадемся вместе с исследователем, всякий раз замирая, когда он — да простят нам это грубоватое сравнение — «берет след» или расставляет свои силки, в которые должна попасться новая буква. Скажем прямо, вместе с b в руках Бауэра оказался славный охотничий трофей: где b и l, там недалеко и Ваал (Ba’al). В семитских языках, как видим, это слово имеет три согласных звука, ибо таковым является и часто передаваемый в транскрипции через гортанный взрывной звук «айн». Наконец, Бауэр нашел сочетание букв b-X-l. И хотя табличка была маленькой, слово это повторялось на ней не менее семи раз! Так был установлен «айн».
Основываясь на подобных рассуждениях, Ганс Бауэр смог уже в первой своей работе правильно определить 17 знаков. Сам он считал, что верно интерпретировал 20 знаков, в правильности определения еще пяти он сомневался, а два, ввиду того что они встречались довольно редко, оставались еще необъясненными. Бауэр отмечал также, что исследование шло совсем не так, как описано выше, где мы следовали его собственному более позднему изложению.
И без того ясно, что этот поразительный плод мысли, созданный в течение всего нескольких дней, не упал с неба перед нами, скорее, результат не менее чем двадцатилетней непрерывной работы над проблемами письменности. Однако было бы интересно и, пожалуй, очень поучительно проследить за работой Бауэра и в тех случаях, когда он заблуждался.
Во-первых, уже при составлении приведенной таблицы, группировавшей клинописные знаки по их положению в тексте (префиксы, суффиксы и однобуквенные слова), Бауэр допустил в одном пункте ошибку — именно там, где древние писцы довольно зло, хотя и неумышленно, подшутили над ним, присоединив однобуквенное слово без словоразделителя к предшествующему слову. Ничего не подозревавший Бауэр принял это слово за суффикс, поместил его ошибочно во II разряд, ошибочно же его определил и, естественно, «добыл» отсюда еще несколько столь же ошибочных значений.