Гуннское вторжение в Галлию
Гуннским предводителям казалось, что теперь они смогут беспрепятственно покорить Западную Римскую империю и установить в ней свое господство. Длительная служба в качестве наемника Равеннского двора и участие в карательных экспедициях против, багаудов, вестготов, бургундов и франков давали Аттиле основание изображать себя «стражем римской дружбы», готовым оказать помощь императору в управлении своими подданными. Позже, в 452 г., Аттила выразил свои намерения яснее. Он приказал миланскому художнику нарисовать себя сидящим на золотом троне и принимающим дары от государей. Аттила, как отметил Иордан, «жаждал порабощения вселенной».
Начало гуннского наступления ускорили следующие события. Старший сын умершего короля рипуарских франков, державшийся союза с гуннами, явился к Аттиле с просьбой оказать ему помощь против младшего брата, искавшего поддержку у императора Запада.
В это же время Гензейрих, заподозривший в приготовлении яда жену сына (дочь вестготского короля), отрезал ей нос и уши и отослал ее в Тулузу, а сам направил послов к Аттиле, призывая его к войне против вестготов. Гонория, сестра западного императора, еще в 434 г. пославшая Аттиле кольцо, снова обратилась к нему за помощью, что дало ему повод требовать ее в жены, а половину империи в приданое.
Чтобы помешать объединению военных сил империй и заставить их правительства держать войска для обороны своих столиц, Аттила направил послов в Равенну и Константинополь с требованием приготовить ему дворец.
В начале 451 г. гуннские войска, разделившись на две части, двинулись вверх по Дунаю. Армия, следующая по правому берегу вдоль римской дороги, грабила и опустошала все встречавшиеся на пути населенные пункты и укрепления. Войска, идущие по левому берегу, заставили присоединиться к ним все проживавшие там племена.
На третьем месяце похода войска соединились у истоков Дуная и вдоль берегов Рейна двинулись на север. Среди них Аполлинарий Сидоний называет гепидов, бастарнов, скиров, восточных бургундов, турингов, невров, белонотов, гелонов, франков и бруктеров. Вероятно, не зная настоящих имен некоторых племен, писатель дал им названия, известные ему по старым географическим картам (невры, белоноты, бастарны).
Проспер Тирон, также утверждающий, что Аттила, захватив многие тысячи (людей) из соседних племен, заставил их выступить на войну против готов в качестве стража римской дружбы», вообще не называет эти племена. Иордан, в свою очередь, говорит о «многочисленных народах и различных племенах», однако, кроме гуннов, называет только остготов (под предводительством братьев — Валамира, Теодемира и Ведемира) и бесчисленные полчища гепидов под предводительством Ардариха. Остальные, по Иордану, это «толпа королей и вождей различных племен».
По мнению Иордана, преувеличивавшего численность гуннских войск, чтобы прославить единство готов и римлян и победу над врагами, у Аттилы было 500 тысяч воинов. В сочинении неизвестного автора, пересказывающего римскую историю Евтропия и добавление к нему Павла Диакона, указывается 700 тысяч человек. Малала и автор Пасхальной хроники говорят о «многих тысячах людей».
Очевидцы и современники рассказывают об опустошениях, произведенных гуннами. «Многие города Галлии испытали несчастье от их нападения, когда они перешли Рейн». «Самые сильные города этот ужасный народ уничтожил». «Бесчисленное войско гуннов всю провинцию, начиная с ее восточных частей, опустошило и осадило многие замечательные города».
Гунны не имели осадных машин и не умели брать укрепленные города. Нуждаясь в продовольствии, они не могли долго держать их в осаде. Каждый город становился неприступным. Но организованной и координированной защиты не было. Римская полевая армия находилась в Италии. Равеннское правительство, опасавшееся вандалов, ничего не делало для обороны Галлии. Города, оказавшие гуннам сопротивление, действовали самостоятельно и без связи с другими.
Как об этом рассказывают агиографы Аниана, Лупа, Женевьевы, Мемория и других, епископы ряда городов, призывали население к всеобщей молитве. Призывы к молитве, а не к сопротивлению, всеобщая паника, вызванная потоками беженцев и их рассказами, парализовали оборону.
Все это, наряду с многочисленностью гуннских войск, обеспечивало их наступательные успехи.
Вскоре после взятия и разрушения Меца (7 апреля 451 г.) пал Тунгр (14 апреля 451 г.)119. Дорога на Париж была открыта. Но гуннам было невыгодно тратить силы на осаду города, и они обошли его. Католическая церковь приписала спасение Парижа Женевьеве, призвавшей горожан ко всеобщей молитве. Многие города, и среди них Страсбург, Шпеер, Майнц, Вормс и Аррас, были разрушены до основания. Жители, не успевшие бежать, были перебиты.
В мае 451 г. гунны подошли к Орлеану, надеясь, что им помогут аланы Сангибана, находившиеся недалеко от города.
Орлеанцы укрепили город и отправили епископа Аниана в Арль. Вскоре он возвратился с известием, что префект Галлии Авит послал к вестготам посольство с просьбой о помощи Орлеану.
Агиограф Аниана, несмотря на стремление подчеркнуть роль епископа, показал решающую роль рядовых горожан. Боясь предательства, они не впустили отряд аланов в город, хотя и нуждались в помощи. К тому же, в отличие от других епископов, Аниан призывал не к молитве, а к борьбе. Даже когда силы горожан иссякли, он убедил их продержаться до прихода помощи.
Когда гунны заняли предместье Орлеана, 14 июня 451 г.123, защитники городских стен заметили на горизонте облако пыли, поднимавшееся при движении конницы. Это укрепило мужество орлеанцев. И действительно, вскоре к городу подошла вестготская конница во главе с Аэцием, вестготским королем Теодоридом I и его сыном Торисмундом, как об этом-позже рассказал Григорий Турский. Аттила был вынужден отступить на северо-восток.
Больше месяца простояли гунны у стен Орлеана. За это время успешно закончились переговоры между послами префекта Галлии, Равеннского двора и вестготским королем. Племена и народности Галлии объединились. Гуннская опасность заставила их забыть о противоречиях. Почти во всех провинциях собирались народные ополчения.
Правительство Западной Римской империи использовало освободительный порыв народных масс в своих интересах. Во главе войск был поставлен Аэций, несмотря на его длительные дружеские связи с гуннами.
Иордан оставил описание переговоров между вестготским королем и посланцами Равеннского двора и показал, что веетготьр с большим энтузиазмом встретили их завершение: «Криками одобряют комиты ответ вождя; радостно вторит им народ; всех охватывает боевой пыл, все жаждут гуннов-врагов».