«Краковская загадка»
Самое понятие «узловые проблемы» было употреблено в речи президента Академии наук СССР М. В. Келдыша в связи с наиболее важными и актуальными задачами, стоящими перед всей нашей культурой, перед наукой не только нашей страны. «Узловые проблемы» связывают воедино несколько вопросов или тем, от решения которых зависят часто целые области, отрасли знания. Эта «связанность» бывает порой чрезвычайно крепкой! и сложной, решить ее — очень и очень нелегко. Тем более важно попытаться не механически разрезать или разрубать узел, а показать возможности органического и целесообразного разрешения комплексной) проблемы.
В истории русского книгопечатания, науке молодой и тем более интересной, «узловых проблем» и неизбежно связанных с ними нерешенных или спорных вопросов немало.
В данной статье хотелось бы выделить и постараться осветить хотя бы немногие из них, посвященные наименее ясному раннему этапу книгопечатания в нашей стране.
«Краковская загадка»
Как это ни парадоксально, мы доныне не можем точно и достаточно ясно ответить на вопрос о причинах и о подлинных обстоятельствах самого зарождения славянского печатания.
Дело обстоит, как будто, весьма просто и ясно. Славянским первопечатником общепризнано считается Швайпольт Фиоль в Кракове, с именем которого связаны первые четыре книги кириллической печати, вышедшие в свет в 1491 году или около этого времени, поскольку датированы только две из четырех. Единичный и более ранний выпуск славянской глаголической книги на Балканах — вне истории русской культуры, ибо глаголические письмена у нас в XV-XVI веках хождения не имели. Но издания, связанные с именем Швайпольта Фиоля, — Осмогласник или Октоих, Часослов и две Триоди — книги, по содержанию и назначению широко распространенные во всех восточнославянских странах, известны с очень ранних времен. С подробной библиографической тщательностью и даже с библиотечной точностью говорил об изданиях краковского происхождения известнейший деятель украинского просвещения Захарий Копыстенский еще в первой половине XVII века. О Швайпольте Фиоле, имя которого упомянуто в конце двух этих краковских изданий, накопилась к данному времени поистине огромная литература на польском, немецком, русском, украинском языках. И все же мы до конца не знаем, кем он был, зачем и для кого издавал книги на славяно-русском языке. Мы не можем точно найти ответа на вопрос о месте распространения и назначении изданий, связанных с его именем. Кем был он — издателем, типографом или подставным лицом?
Начало славянского кириллического книгопечатания в тайне! Мы знаем имя мастера, изготовлявшего для Фиоля шрифт: им был немец, бывший студент Краковского университета Рудольф Борсдорф. Два немца (ибо Фиоль настойчиво себя именует «немцем, немецкого роду, франком») на чужбине, в Польше, для чего-то посвящают свои немалые труды публикации славянских еретических книг. Фиоля арестовывает святейшая инквизиция, однако выпускает. Ничего иного он не издавал. Все это таинственно. Первая подлинно «узловая проблема» — это краковская загадка.
Попробуем установить то немногое, что точно известно о Швайпольте Фиоле. Его имя напечатано два раза в тех изданиях, которые образуют первую нашу узловую проблему: в Осмогласнике и Часослове. Текст гласит:
«Докончана быс сия книга у великомь граде оу Кракове при державе великого короля полского Казимира. И докончана быс мещанином краковьекымь Шваипольтом, Феоль, из немець немецкого родоу, Франкь. И скончашас по божием нарожениемь 14 съть. Девятьдесят и 1 лето» (последние слова: «14 столетий, девяносто один год»).
Недостаточно обращалось внимания на то, что слова «докончана» и «скончашася» указывают, собственно говоря, не на процесс печатания и даже не на издательство, а не некоторое «окончание», как бы на «выход в свет», на «выпуск». Имеется документ от 4 февраля 1491 года, говорящий о том, что Рудольф Борсдорф из Брауншвейга изготовлял для Фиоля (его фамилия пишется «Veyl») русский шрифт. Новый? хочется спросить. В 1491 году вышли две объемистые книги, а в ноябре того же года Швайпольт Фиоль был арестован инквизицией. Две другие книги (обе Триоди), не имеющие прямых указаний на то, что их выпустил именно Фиоль, напечатаны тем же шрифтом, что Часослов и Осмогласник. Четыре книги выпустить за время с февраля по ноябрь по условиям печати XV века немыслимо. Надо было бы думать, и это наиболее вероятно, что Триоди обе вышли в свет до 1491 года. Но тогда их шрифт делал не Борсдорф, который упоминается только 4 февраля 1491 года? Или смысл документа в том, что Борсдорф, изготовивший шрифт для Фиоля, получил заказ на новый славянский шрифт, чему препятствует прежний договор?
Книга явление социальное. Она требует среды потребления, распространения, продажи. Ее изготовление, особенно в XV веке, было весьма трудоемким и дорогостоящим делом. Все, что мы знаем о Фиоле по документам, указывает, что этот франконский немец из города Нейштадта на реке Эйш не был идейным просветителем, как хотя бы великий сын белорусского народа Георгнй-Франтышек Скорина. Швайпольт Фиоль по профессии был «золотошвей», «позументщик», приписанный к ювелирному цеху города Кракова, занимался горнорудным делом, необычно часто со всеми судился, ссужал деньги в рост, в 1483 году имел какие-то неясные дела с «конюшнями», с мебелью. Надо ли считать, как это предположил Я. Пташник, что Фиоль начал печатать как раз тогда? В документах инквизиции называют его печатником, «импрессором». Можно допустить, что он только возглавлял книжное предприятие. Кто его финансировал? Князь Острожский, как думали некоторые?
«Я клянусь, что всякую ересь ненавижу, от нее отвращаюсь, проклинаю...» Обвиняли Фиоля, как можно думать, в Руситстве, в «еретических» взглядах на причастие в двух видах, но не непосредственно в издании книг.
Четыре города с прекрасной древней культурой стоят как бы вокруг основной темы славянского первопечатания. Краков, Венеция, Прага, Вильнюс, Краков — первый. Гордый и красивый Вавельскнй замок, в нем Катедра, великолепный собор, в одной из часовен которого — русские фрески с кириллическими, славянскими надписями, которые образуют целые тексты, как, например, тот, что изображен на свитке в руках «пророка Исайи». Сплошь поновленные, относящиеся по времени их первого изготовления к 70-м годам XV века, русские фрески капеллы св. Креста Вавельской Катедры в Кракове ясно указывают на наличие в то время группы русско-славянских мастеров в столице Польской. На то, что для них могли в Кракове изготовляться книги церковнославянской печати, было указано еще С. Голубевым1С. Голубев. О первопечатных церковнославянских книгах, изданных в Кракове в 1491 г. Труды Киевской духовной Академии, Киев, 1884, вып. 2.. Но печататься стали славянские книги в конце 1480-х и в 1490-х годах, через 15-20 лет. Книги, связанные с именем Шв. Фиоля, все «богослужебны», предназначены для молитвословий и песнопений в церкви, а не для персонального, домашнего, пользования (кроме, возможно, Часослова). Но была ли в Кракове православная церковь, возможность совершать «схизматические» богослужения? И какой смысл был «немцу, немецкого роду, франконцу» Фиолю, позументщику и мастеру рудного дела, рисковать судом инквизиции для инаковерующих еретиков? Хотя бы для «славянских бенедиктинцев», у которых был костел в Клепарже? Но его не достроили, богослужение велось на латинском языке. Вместе с тем имя «магистра Иоанна из Клепаржа» встречается в документах по делам Фиоля.
Существует памятник выдающегося историко-художественного и культурного значения, показывающий жизнь крупного польского города того времени, рубежа XV и XVI столетий. Это знаменитый кодекс Балтазара Бехама в Ягеллонской библиотеке Кракова. Здесь показаны занятия разного рода мастеров: портных, кожевников, литейщиков, бумажников, металлистов, мастеров «золотых дел». Реалистическая живопись, вводящая нас в обеспеченную внешне «бюргерскую жизнь». Фиоль жил в этой среде. По всем данным мы обязаны были бы смотреть на него не как на некоего замаскировавшегося «Святполка Фиалу» (так его хотели бы называть старые русские библиографы, желавшие в нем видеть идейного «православного»), а как на исполнителя заказа со стороны, для какого-либо центра, где действовала русско-славянская церковная организация. Шрифт изданий, связанных с именем Фиоля, непохож на (реставрированный!) шрифт краковских надписей Вавельского собора, но более близок к шрифту надписей часовни Люблинского замка, где работали русские живописцы раннего XV века, не те, которые украсили своими фресками краковскую часовню св. Креста и один из покоев самого замка на Вавеле (где фрески несохранились).
По данным более поздним издания с именем (также и издательской маркой) Шв. Фиоля имелись в весьма большом количестве на Украине. З. Копыстенский указывал места их хранения в «земле Львовской», в Дорогобуже, Городке, в «маетности» Печерского монастыря, в Полесье, Ботках, на Волыни, в Каменце, Киеве, Люблине, Бресте. Могут быть прослежены издания с именем Фиоля и в московской Руси, в самой Польше их в наше время гораздо меньше. Мы могли бы прийти к выводу, что Шв. Фиоль «окончил» и выпустил издание четырех славяно-русских книг, на двух из которых поставил свою марку и дату 1491 года, для земель и центров иных, чем Краков, входивших в то время в состав польского королевства, а сейчас объединенных в братскую нашу великую Украину. Перед специалистами по украинской рукописной книге, возможно и перед широким кругом палеографов-славистов, стоит задача уточнить, откуда точно взят протообразец того шрифта, которым напечатаны издания, связанные с именем Фиоля2О связи Фиоля с украинской культурой писали буржуазные националисты, напр., И. Огненно; с другой стороны фашиствующие немецкие историки, напр., З. Куциела (1936), подчеркивали германское происхождение Фиоля. В языке изданий его имеются украинизмы..