Деятельность Мефодия после смерти Кирилла - страница 2
В круг своей деятельности Мефодий вовлек на этот раз и другие, соседние с Моравией, славянские народы. Он крестил чешского князя Боривоя с его супругой Людмилой и некоего польского князя с Вислы. Все эти князья приняли славянское богослужение, славянскую азбуку и книги; одновременно они вступили в военный союз с Моравией для совместной борьбы против немецких завоевателей.
Все это побудило немецкое духовенство предпринять новые действия против Мефодия.
Не надеясь в сложившейся неблагоприятной для них обстановке на собственные силы, немцы снова избирают Святополка в качестве своего орудия. Они искусно используют страстный, необузданный характер Святополка, которого «жития» описывают как «грубого варвара», «с умом, помраченным нечистотою плотоугодия» и как «раба женских удовольствий».
Всячески потакая страстям князя, немецкие священники ловко настраивают его против Мефодия. Этому способствует также то, что чистый и строгий нравом Мефодий открыто осуждал поведение Святополка. Одновременно немцы стараются напугать Святополка, нашептывая ему о дерзком нарушении Мефодием приказа папы Иоанна, запретившего славянское богослужение.
В результате Святополк совершает еще одно очередное предательство. Он пишет в Рим донос на своего архиепископа, обвиняя его в ереси, в нарушении канонов католической церкви и в ослушании папы.
Иоанн VIII вызывает Мефодия для объяснений. Вместе с Мефодием отправляется в Рим и главный зачинщик немецкой интриги, любимый фаворит Святополка священник Викинг.
Но несмотря на клевету и происки Викинга, Мефодию удается не только оправдаться, но даже склонить папу Иоанна на свою сторону.
Как удалось Мефодию снова добиться такого успеха, остается неясным. Возможно, Мефодий убедил Иоанна, что отмена разрешения, данного моравам папой Адрианом, нанесет урон папскому авторитету не только в Моравии и других славянских странах, по даже в самом Риме. Ведь многие римляне еще помнили торжественную литургию, совершенную по приказу Адриана над славянскими книгами, и богослужение на славянском языке в римских церквах. Вероятно, Мефодий, кроме того, дал понять папе, что запрещение славянского богослужения вынудит моравов по примеру болгар отвратиться от Рима к Византии.
Иоанн VIII как искусный политик учитывал опасность потери Западной церковью таких важных приобретений, как Моравия и Паннония. Правда, он знал, что Святополк дружит сейчас с немецким духовенством. Но помня о трагической гибели Ростислава и о судьбе немецких войск, доверенных некогда Святополку, Иоанн, конечно, не очень-то полагался на прочность этой дружбы. Принимал во внимание он и то, что византийский престол после смерти императора Михаила уже шесть лет занимает славянин Василий Македонец. А Иоанн, соперничая с Византией, в то же время очень нуждался в ее поддержке против возросшего натиска сарацин.
Во всяком случае, Иоанн нашел выгодным поддержать Мефодия. Поэтому в письме, отправленном Святополку, Иоанн повелевает: «Мы приказываем вам принять Мефодия, как собственного вашего пастыря, с почестями, должным вниманием и радостью, так как мы утвердили за ним привилегию его архиепископства и определили, что это должно оставаться на веки веков».
Столь же легко, как он отменил год назад разрешение, данное его предшественником Адрианом, папа Иоанн отменяет сейчас и свое собственное указание: он снова разрешает Мефодию богослужение на славянском языке. Правда, лукавый Иоанн сохраняет для себя и для Святополка возможность пересмотра и этого решения. «Если тебе и твоим приближенным, — пишет папа Святополку,— более угодно слушать обедни на латинском языке, предписываем, чтобы они торжественно справлялись по-латыни». Не доверяя и Мефодию, папа назначает ему в епископы Викинга — одного из самых ярых противников Мефодия.
Результаты такого двойственного решения не замедлили сказаться.
Ободренный назначением в епископы, ловкий интриган Викинг фабрикует подложное письмо от папы к Святополку. Тотчас по возвращении в Велеград Викинг торжественно предъявляет это письмо моравскому князю. В этом письме, прямо противоположном по содержанию письму, переданному папой Мефодию, славянское богослужение не разрешается, а наоборот, запрещается, и верховным распорядителем моравской церкви назначается не Мефодий, а Викинг; ему же будто бы поручается наблюдать за поведением Мефодия.
Друг Викинга Святополк признает это письмо подлинным, а письмо, привезенное Мефодием, — подложным. Он даже отдает распоряжение подготовить народное собрание для разбора обвинения Мефодия в подделке папского послания.
Ничего не понимая в случившемся, даже не подозревая возможности столь дерзкого подлога, Мефодий спешно направляет к папе гонца. Он просит разъяснить, что могло побудить Иоанна дать Викингу письмо, полностью противоречащее тому, которое папа вручил Мефодию.
Между тем в Велеграде созывается народное собрание по обвинению Мефодия в подлоге. Ему угрожает изгнание из Моравии.
«Собрались тогда все моравяне, — образно описывает «Житие», — и велели прочесть перед ними послание папы, чтобы услышать об изгнании. Все печалились и скорбели, лишаясь такого пастыря и учителя, кроме слабых, которых увлекал обман, как ветер листья».
Враги Мефодия уже торжествовали.
«Папа дал нам власть, — ликуя восклицали они, — а Мефодия велел изгнать вместе с учением его!»
Однако именно в этот момент, согласно «Житию», приходит ответное послание папы Иоанна. В этом, сохра-нившемся до нашего времени послании Иоанн сообщает, что никаких других писем, кроме врученного Мефодию, он Святополку не посылал: «Никакое другое послание от нас к нему не было писано, и мы ни открыто, ни тайно не приказывали тому епископу и не предписывали ему делать что либо иное, чем ты делаешь. Еще менее заслуживает вероятия то, будто бы мы взяли с того епископа клятву, так кап мы даже и в разговоре ничего не говорили ему об этом доле. Поэтому да уничтожится это сомнение в тебе!»
Сфабрикованный Викингом подлог полностью разоблачается.
«Посрамленные этим враги, — красочно рассказывают «Жития», — со стыдом разошлись, как туман», а сам Викинг «предан был Мефодием с анафемою сатане вместе с сонмом людей с ним бесновавшихся».
Однако Святополк все же не удалил от себя своего фаворита Викинга.
До предела утомленный и измученный всеми этими нескончаемыми интригами, подлогами и доносами, чувствуя, что его здоровье непрерывно слабеет, Мефодий уехал отдохнуть в Византию.
Несмотря на неоднократные попытки получить для славянского богослужения и письменности поддержку Рима, Мефодий по-прежнему тяготел к Востоку. Но Византия была от Моравии очень далека, а Рим и силен, и близок. Однако, почувствовав веяние смерти, Мефодий решился даже на риск разрыва с папой. Он не мог преодолеть желания хотя бы еще один, последний раз повидать любимую родину, покинутую им почти двадцать лет назад.
Патриарх Фотий и император Василий Македонец встретили Мефодия приветливо и ласково. Мефодий провел на родине почти три года. Что он делает там, «Жития» не сообщают. Вероятно, одинокий старик посещает свою любимую тихую обитель на горе Олимп, могилы родителей и братьев, беседует с немногими оставшимися в живых друзьями.
В середине 884 г. Мефодий возвращается в Моравию. В Византии, по свидетельству «Жития», он оставляет двух своих учеников — «священниками диакона с книгами». Есть предположения, что этими «священником и диаконом» были появившиеся затем в Болгарии и прославившиеся там своими литературными трудами мефодиевские ученики Константин Преславский и Григорий Пресвитер Мних.
По возвращении в Велеград усталый, все больше стареющий Мефодий, «удалившись, по словам «Жития», от шума и возложив заботы на бога, посадил двух своих учеников и в скором времени перевел с греческого языка на славянский все книги (библейские) сполна, кроме Маккавейских, в течение шести месяцев».
Окончив этот тяжелый труд, Мефодий еще больше ослаб. Он уже редко поднимался с постели.
Не покидавшие его в эти дни ученики с тревогой наблюдали, как силы покидают учителя. Предчувствуя неминуемый исход, они просили, чтобы Мефодий назначил себе преемника. Мефодий указал на одного из своих учеников — Горазда.
В вербное воскресенье Мефодий попросил отнести его в церковь. Он обратился там с прощальным словом к моравскому народу, которому отдал больше трети своей жизни. В этом прощальном слове Мефодий предупреждал о тяжелых испытаниях, которые еще предстоит перенести его ученикам и сторонникам.
— Я не молчал из страха и всегда бодрствовал на страже, — говорил Мефодий. — И теперь повторяю вам: будьте осторожны, охраняйте сердца ваши и братьев ваших; вы будете ходить среди козней. Дни мои сочтены. После моей кончины придут к вам лютые волки, они будут пытаться соблазнить народ. Но вы им противустойте!
В тот же день, 19 апреля 885 г. Мефодий скончался. Похоронен он был в Велеграде.