Славянская азбука

Оригинальность кириллицы

В связи с графической близостью кириллицы к византийскому уставу большой интерес приобретает вопрос о степени самостоятельности, оригинальности кириллицы, о том, можно ли считать ее особой, новой письменной системой или же лишь разновидностью греко-византийского письма. От ответа на этот вопрос во многом зависит также и ответ на другой, еще более важный вопрос: какая же из двух азбук была создана Константином Философом?

При решении вопроса о степени самостоятельности кириллицы обычно исходили из генетического анализа формы кирилловских букв. В результате находили в греческой, еврейской и других системах письма графические прототипы большинства букв кириллицы и делали отсюда вывод о несамостоятельном характере кирилловской азбуки. Так обычно рассматривался этот вопрос во всех дореволюционных русских исследованиях и в большинстве советских работ, выходивших до конца 40-х годов.

Так рассматривают этот вопрос и крупнейшие современные зарубежные историки письма. В связи с этим они обычно либо отводят славянскому письму всего по нескольку страниц или строк в главах, посвященных греческому письму, либо даже не упоминают о славянском письме.

Такой подход представляется принципиально неправильным.

Во-первых, он неправилен потому, что в истории письма не было ни одной буквенно-звуковой системы, которая возникла бы совершенно самостоятельно, без влияния на нее предшествующих систем письма. Так, финикийское письмо возникло на основе древнеегипетского; древнееврейское, арамейское и греческое — на основе финикийского; арабское — на основе арамейского; латинское — на основе греческого; французское, немецкое, английское и другие системы письма западноевропейских народов — на основе латинского и т.п. Поэтому можно ставить вопрос лишь о степени самостоятельности той или иной системы письма (в том числе и славянской), о том, возникла ли эта система путем механического заимствования или же путем творческой переработки наследия других народов.

Во-вторых, при решении вопроса о степени самостоятельности той или иной системы письма наименьшее значение имеет оригинальность формы букв. Ведь письмо — это прежде всего средство передачи и закрепления речи. Между тем форма букв почти никогда не бывает обусловлена фонетическими особенностями того языка, для передачи которого эти буквы предназначаются (относительно редкий пример такой связи — графическое построение кирилловских букв «ук», «шта», в особенности же букв для йотированных гласных славянской речи.

В малой степени предопределяется форма буки и особенностями искусства того или иного народа. С особенностями народного искусства иногда бывает связан лишь общий графический стиль письма и шрифта. Так, например, для арабской (периода ислама) и для многих других систем ближневосточного письма характерна подчас очень изощренная орнаментальность букв; для финикийского и раннего греческого письма — геометрическое, для латинского — более округлое и плавное построение букв; для европейского письма позднего средневековья — угловатый готический стиль и т.п. Но это относится лишь к общему стилю письма и шрифта.

Конкретная же форма отдельных букв в подавляющем большинстве случаев является чисто условной и в основном зависит от назначения письменных памятников (например, монументальное, или книжное, или канцелярское письмо), от применяемых материалов (например, форма знаков клинописи) и от влияния графики ранее существовавших систем письма. Та или иная форма букв начинает восприниматься как национальная только в силу многовековой к ней привычки.

Поэтому при наличии простых, четких, удобных по форме и уже применявшихся славянами греческих букв создателям кириллицы совершенно незачем было придумывать какие-то новые буквы для звуков, одинаковых в славянском и греческом языках.

Иначе обстояло дело с буквами для звуков, имевшихся в славянском языке, но отсутствовавших в греческом. В построении этих букв создатели кириллицы проявили глубокое понимание фонетики старославянского языка (например, разобранное построение букв для йотированных гласных), а также несомненный графический вкус. Большинству этих букв была придана форма простая, удобная для написания и в то же время соответствующая общему графическому стилю кирилловской азбуки. В случае же, когда заимствованные буквы не соответствовали общему стилю кириллицы (например, заимствованные из еврейского алфавита буквы «цы», «та»), форма их была изменена применительно к этому стилю.

Но, как уже указывалось, степень самостоятельности кириллицы, как любой иной азбуки, меньше всего характеризуется своеобразием формы ее букв. Степень самостоятельности любой буквенно-звуковой системы определяется не столько оригинальностью ее графики, сколько степенью соответствия звукового состава алфавита звуковому составу данного языка. А в этом отношении кирилловский алфавит был вполне оригинален.

Своеобразие звукового состава кирилловского алфавита явствует из следующего сопоставления.

При построении французского, немецкого, английского и других западноевропейских алфавитов к 24 буквам классической латыни были добавлены (в эпоху средневековья) только две новые буквы — «дубль ве» (w) и йот (j); кроме того, одна из латинских букв — v — начала применяться в двух начертаниях, в зависимости от того, употреблялась ли она в значении русского «у» или в значении «в».

В результате столь механического заимствования алфавита классической латыни различными народами Западной Европы возник разрыв между звуковым (точнее, фонемным) составом западноевропейских языков и буквенно-звуковым составом их алфавитов. Так, во французском языке обычно насчитывают 18 гласных и 17 согласных, в немецком — 15 гласных и 18 согласных, в английском — 13 гласных и 24 согласных фонем, не считая значительного количества дифтонгов. Для передачи всего этого звукового многообразия современные западноевропейские алфавиты предоставляют лишь 6 гласных и 20 согласных букв; некоторые из этих букв в ряде языков, кроме того, дублируют друг друга (например, v—w, k—q, i—j—у).

Это обусловило необходимость широкого применения в западноевропейских системах письма различных надстрочных и подстрочных знаков, а также двух-, трех-, четырех- и даже семибуквенных сочетаний. Так, например, согласные звуки и аффрикаты, близкие к русскими, ч, ш, щ, передаются в западноевропейских системах письма (из-за отсутствия особых букв для этих звуков) следующими сочетаниями:

Аналогично тому, как западноевропейские алфавиты были построены на основе латинского, так и кирилловская азбука была построена на основе греческой. Но кириллица представляет собой очень искусную, сложную и творческую переработку греческой (византийской) азбуки. Из 43 букв кириллицы 19 букв, т. е. 45 %, отсутствовали в византийском алфавите и были включены в кирилловскую азбуку применительно к особому звуковому составу старославянского языка. К числу таких букв относятся:

В результате столь тщательного учета фонетического состава старославянского языка кирилловский алфавит имел все буквы, необходимые для правильной передачи этого языка. Пригоден был кирилловский алфавит и для точной передачи русского языка, хотя в IX—X вв. русский язык уже несколько отличался в фонетическом отношении от старославянского. Соответствие кирилловского алфавита русскому языку подтверждается тем, что за тысячу с лишним лет в этот алфавит понадобилось ввести лишь две новые (по звуковому значению) буквы: «й» (при реформе 1735 г.) и «ё» (в современной ее форме впервые в 1797 г.); не нужны и почти не применяются в русском письме многобуквенные сочетания и надстрочные значки. Именно это и определяет оригинальность кирилловского алфавита.

Таким образом, несмотря на то, что многие буквы кириллицы совпадают по форме с греческими буквами, кириллица (равно как и глаголица) должна быть признана одной из наиболее самостоятельных, творчески и по-новому построенных буквенно-звуковых систем.