Москва первой половины XIX века - страница 2
Партия «русских патриотов», или партия Н. С Мордвинова, вызывала негодование Бенкендорфа тем, что она ставила своей целью «спасение России» и стремилась «овладеть общественным мнением». «Банкротство дворянства, продажность правосудия и крепостное право — вот элементы, которые русские патриоты считают возможным использовать в подходящий момент, чтобы возбудить волнение в пользу конституции» — докладывал Бенкендорф царю.
Полицейский надзор над обществом переходил и на литературу. Николай I, царская бюрократия, напуганные революционными событиями в Европе и у себя дома, не признавали литературы независимой, свободной, она должна была стать верным, покорным слугой царского режима, служить его интересам. Отсюда преследование, наказание всех, кто осмеливался критиковать царский режим, крепостное право, в какой бы форме это ни выражалось. Все это не замедлило привести к застойным явлениям и в издательском деле. С конца 1830-х годов до 1855 г. количество издаваемой ежегодно литературы не увеличивалось.
А. С. Пушкин в своей характеристике Москвы ставит на первое место Москву промышленную, купеческую, а потом говорит о ее заслугах перед просвещением и литературой: «Москва, утратившая свой блеск аристократический, процветает в других отношениях: промышленность, сильно покровительствуемая, в ней оживилась и развилась с необыкновенною силою. Купечество богатеет и начинает селиться в палатах, покидаемых дворянством. С другой стороны, просвещение любит город, где Шувалов основал университет по предначертанию Ломоносова. Московская словесность выше петербургской... Ученость, любовь к искусству и талантам неоспоримо на стороне Москвы».
Москва была крупным промышленным и торговым городом. В Московской губернии работало больше фабрик, чем в каком-либо другом регионе страны. Созданию новых фабрик способствовала и континентальная блокада Францией Англии с 1807 по 1812 г., прекратившая на это время торговые связи между Англией и Россией. В 1814 г. в Московской губернии действовало свыше 250 промышленных предприятий, на которых работали 27 тыс. человек, что составляло 1/6 всех рабочих России. В 1852 г. на предприятиях Московской губернии работали 48 тыс. человек.
Ещё начале XIX в. много было сделано для развития просвещения в стране. Университетский устав 1804 г. благоприятствовал развитию университетов, расширял их демократические права. В это время растет количество университетов, гимназий и других учебных заведений. Развивая просвещение, царское правительство преследовало свои цели.
Оно надеялось усилить пропаганду религии, защиту самодержавии, с тем «чтобы мысленность подданных направлять к истине, в которой государя и подданных польза и покой». Николай I одной из причин восстания 1825 г. считал гуманитарное направление в образовании, и им была сделана попытка переориентировать образование на естественно-техническое.
Население страны за первую половину XIX в. выросло более чем в 1,5 раза: с 39 до 60 млн человек. Число учащихся, по сведениям Министерства народного просвещения, в 1809 г. составило 46,7 тыс человек, т. е. на тысячу человек примерно один учащийся. К 1837 г. количество учащихся увеличилось почти в 10 раз, их стало 459,6 тыс. Из них 44,1 тыс. человек получали высшее образование, 415,5 тыс. человек довольствовались начальным образованием. Тем не менее, в многомиллионной крестьянской России в 1826 г. было всего 3-4% грамотных, в 1860 — около 6%-и.
По количеству учебные заведения сильно уступали питейным. По данным «Статистического изображения городов и посадов Российской империи по 1825 год», в 686 городских поселениях с более чем 3,5-миллионным населением было 1095 учебных заведений всякого рода, а трактиров и питейных домов — более; 12 тыс.
В царствование Николая I образование приняло еще более резко выраженный сословный характер. 19 августа 1826 г. был издан указ, запрещавший людям крепостного состояния учиться в университетах и гимназиях. Теперь они могли учиться только в приходских и уездных училищах, где изучалось ведение сельского хозяйства, садоводство, ремесла. Новые школы, гимназии создавались не за счет государства, а за счет церковных приходов.
Особая эпоха в русском просвещении связана с именем С. С. Уварова, который убедил Николая I, что он, Николай I, «творец нового образования, основанного на новых началах». Уваров писал в 1832 г., что «образование правильное, основательное», необходимо «с глубоким убеждением, с теплой верой в истинно русские охранительные начала Православия, Самодержавия и Народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества».
Придуманные Уваровым начала — православие, самодержавие и народность — ему самому не были свойственны. М. К. Лемке замечал, что Уваров проповедовал «православие — будучи безбожником, не веруя в Христа даже по-протестантски; самодержавие — будучи либералом; народность — не прочитав в свою жизнь ни одной русской книги, писавши постоянно по-французски или по-немецки».
«Правильное» образование Уваров связывал все же с университетом. Ему пришлось уйти в отставку под натиском противников университетского образования, в котором царскому правительству виделся рассадник крамолы.
И в этих условиях Московский университет с первых лет своего существования сумел сохранить свое ведущее положение в распространении просвещения в России. Он не отставал от передовых университетов Европы по числу преподаваемых предметов. Его профессора не ограничивались студенческой аудиторией, организовывали циклы лекций по разным наукам для всех желающих.
Привлекались к работе в университетских научных обществах все, кто стремился внести вклад в развитие наук, словесности. Ученые университета не оставались в стороне от деятельности неуниверситетских обществ, например Московского общества сельского хозяйства. Вместе с научными обществами большую роль сыграли кружки, в которых читались, обсуждались уже изданные книги и планы новых.
Профессора, инспектировавшие подведомственные университету учебные заведения Московского учебного округа, отбирали для учебы в университете наиболее способных учеников, которые после окончания курса возвращались в свои родные места учителями, врачами, юристами. По сведениям Министерства народного просвещения, в первой половине XIX в. в Московском университете и в Московском учебном округе насчитывалось больше учащихся, чем в других университетах и учебных округах.
О Московском университете этого времени высоко отзывались современники. А. И. Герцен писал, что он «больше и больше становился средоточием русского образования», «все условия для его развития были соединены: историческое значение, географическое положение и отсутствие царя». В гонениях на университеты он «устоял и начал первый вырезываться из-за всеобщего тумана».
В. Г. Белинский в 1839 г. отмечал, что Московский университет «не знает себе соперников». М. А. Максимович в 1830 г. на торжествах по случаю 75-летия образования университета сказал, что «если в прежние полвека университет Московский содействовал так много к водворению просвещения в России, то в последние 25 лет он много способствовал возникновению и развитию оного».
Университет сумел объединить людей увлеченных, активно занимавшихся просветительством, воспитанием нового поколения, благодаря чему стали возможными издательская деятельность И. И. Новикова и дальнейшие успехи в книгоиздательском деле в Москве.