Древний Китай

Чжоуский Китай при Кан-ване (1004-967) и Чжао-ване (966-948) - страница 2

Параллельно с активностью в южном направлении чжоуский Китай времен Кан-вана проводил достаточно энергичную внешнюю политику на севере. В частности, уже упоминавшаяся надпись на сосуде «Сяо Юй дин», в которой сообщается о пленении свыше 13 тыс. человек из племени гуй-фан, датируется 25-м годом правления Кан-вана и описывает события, имевшие место на северных границах Чжоу. Известны также надписи, свидетельствующие о военной активности чжоусцев во времена Кан-вана на востоке, в приморских районах современного северного Китая (пров. Шаньдун и соседние с ней земли).

В целом следует сказать, что царствование Кан-вана было не столь уж и спокойным, как то обрисовано в более поздней историографической традиции. Он, судя по материалам источников, умело и решительно продолжал деятельность первых чжоуских правителей по укреплению власти и распространению ее на все более обширной территории, как в первую очередь в бассейне Хуанхэ, так и к югу от него.

Разумеется, о чем уже шла речь, по сравнению с бурными событиями предшествующих царствований годы его правления могли показаться чем-то вроде отдыха для страны. Но передышка была весьма относительной. Чжоусцы времен Кан-вана были по-прежнему боевым этносом, активно использовавшим плоды своего возвышения.

Про Чжао-вана, сына Кан-вана, Сыма Цянь лаконично писал, что при нем «в управлении государством проявились слабости и изъяны». Жесткость и четкость приведенной формулировки, однако, вызывают некоторые сомнения. Быть может, итоговый результат царствования — имеется в виду трагическая гибель вана во время южного похода к Янцзы — наложил свой отпечаток на оценку Сыма Цяня. Собственно, последующие политики й историографы древнего Китая о Чжао-ване ничего не знали, кроме этой неудачи. Она, как известно, послужила даже поводом для карательного похода против Чу в VII в. до н.э., когда гегемоном-ба в чжоуском Китае был циский Хуань-ван, а фактически управлял делами знаменитый реформатор Гуань Чжун, который и встал во главе экспедиции и, дойдя до цели, предъявил свои претензии чускому вану. Правитель Чу, как известно, отверг их на том основании, что Чу В те годы не владело землями, где погиб Чжао-ван.

Внимательное знакомство с источниками, повествующими о периоде царствования Чжао-вана, позволяет заключить, что середина X в. до н.э. в целом была отмечена стремлением правителей поддержать могущество дома Чжоу, хотя давалось это с трудом. И только после Чжао-вана начался упадок. Так что эти «слабости и изъяны» — если принять оценку Сыма Цяня — следует, видимо, отнести уже к периоду правления его преемников.

Основания для такого рода переоценки дают надписи на бронзе. Их достаточно много, причем едва ли не все они свидетельствуют, что при Чжао-ване продолжалась целеустремленная и энергичная экспансия чжоуского Китая на юг, тогда как по отношению к северным соседям проводилась своего рода политика сдерживания. Так, в группе надписей, которую специалисты (правда, не все, между ними есть расхождения) датируют годами правления Чжао-вана, говорится о военной экспедиции против начавшего уже было проявлять своенравие владения Чу.

Результатом кампании было успешное возвращение с металлом (цзинь — золотом? медью? оловом?) в качестве добычи. Другая группа аналогичных надписей повествует об экспедиции в район р. Хуай против варваров хуай и и (бином «хуай-и», объединяющий обе этнические общности, достаточно часто встречается в дреянекитайских источниках, причем почти всегда в связи с упоминанием о враждебных действиях против них либо с их стороны). Надписи сообщают также, что в одном из своих южных походов Чжао-ван сумел подчинить владение Бао-и, после чего 26 вождей хуайских и изъявили свою покорность чжоуско-му вану.

Тексты надписей на бронзе, о которых идет речь, подтверждаются записями «Чжушу цзинянь», из коих явствует, что на 16-м и 19-м годах своего правления Чжао-ван дважды совершал экспедиции на юг, причем результатом второго похода была гибель всех шести армий вана и самого правителя. Сыма Цянь добавляет к этому, что о смерти вана и, видимо, о гибели его армий долго не сообщали народу.

Если попытаться охарактеризовать рассматриваемый период раннечжоуской истории в целом, то суть дела сведется к тому, что при Кан-ване и Чжао-ване сохранялась некоторая инерция, порожденная мощным толчком времен У-вана и Чжоу-гуна. Разумеется, по масштабу и результатам деятельности оба правителя, Кан-ван и Чжао-ван, заметно уступали своим великим предшественникам. Но они старались сохранить и даже по мере сил приумножить полученное ими наследство, причем сила инерции была их союзником. Впрочем, ее заряд явно иссякал, и это неизбежно должно было сказаться на судьбах страны.

Поражение, которое потерпел в своем последнем походе Чжао-ван, было в некотором смысле символом начала конца могущества чжоуских правителей. Не вполне ясно, как и при каких обстоятельствах погиб Чжао-ван, потеряв все свои войска. Ведь на далеком юге, где это случилось, в ту далекую эпоху, насколько известно, не было крупных государств, чья мощь, прежде всего военная, была бы сопоставима с чжоуской.

Правители Чу, как упоминалось, впоследствии отрицали свое участие в конфликте, приведшем к гибели Чжао-вана. Но даже если они лукавили, в любом случае есть весомые основания полагать, что именно нарождавшиеся на базе чжоуских же уделов автономные периферийные самостоятельные княжества и царства либо их коалиция, включавшая или не включавшая Чу, и сыграли решающую роль в этом разгроме.

Следовательно, период правления Чжао-вана был временем начала выхода по меньшей мере некоторых отдаленных уделов из повиновения чжоуским ванам. Впрочем, не исключено, что уделами, о которых в данном случае может идти речь, были преимущественно нечжоуские по происхождению, наподобие тех 26 племен из хуай-и, которые до того выказывали свою покорность тому же Чжао-вану. В любом случае, однако, важно оценить сам процесс.

Походы Кан-вана и Чжао-вана на юг преследовали естественную цель расширить владения дома Чжоу. Однако земли к югу от Хуанхэ, располагавшиеся вне Чжунго, были тем самым и как бы вне чжоуской, точнее, шанско-чжоуской цивилизации. Как известно, могущественный правитель не без некоторого кокетства бравировал тем, что он — «южный варвар». И это были не пустые слова.

Территории к югу от Хуанхэ и много позже, в период Чуньцю, оставались весьма чуждыми чжоуской культуре, хотя в конечном счета питались и взрастали преимущественно за ее счет.

Вывод из сказанного очевиден: экспансия чжоусцев на юг зиждилась только на их силе. Коль скоро сила стала иссякать, сопротивление юга, символизируемое прежде всего вызовем со стороны Чу, стало усиливаться, что и привело к печальному для Чжоу в конце царствования Чжао-вана финалу. Видимо, значительная часть приобретений на юге была после этого утрачена чжоусцами. Это в сочетании с усилением уже описывавшегося процесса феодализации и политической раздробленности оказало, видимо, решающее воздействие на судьбы государства Чжоу. Вторая половина X и IX в. до н.э. были временем прогрессирующего его упадка.

MaxBooks.Ru 2007-2023