Древние арии: прародина, время и пути расселения - страница 10
Особую известность получила теория крупного английского археолога М. Уилера, считавшего, что Хараппская цивилизация пала под мощным натиском ведийских племен. Свое мнение он обосновывал находкой нескольких групп скелетов в Мохенджо-Даро (раскопки Э. Маккея) и на данных «Ригведы» о столкновениях индоариев с местным населением. С ариями связывали также различные памятники послехараппского времени: культуры Джхукар, Джхангар, «могильника Н» в долине Инда (Р. Гейне-Гельдерн, С. Пиготт, С.К. Дикшит и др.), культуру Банас в Раджастхане (Д. П. Агравал) и даже энеолитические культуры Центральной Индии и Северного Декана (Х.Д. Санкалия).
Однако подобные отождествления приняты быть не могут. Они основаны на частных или случайных аналогиях отдельных элементов материальной культуры (формы керамики, металлоизделий и пр.) из Индии II тысячелетия до н.э. и более западных регионов — Ирана, Передней Азии, Трои и т.д. Но, главное, подобные гипотезы противоречат имеющимся материалам ведийских источников о раннем этапе пребывания индоариев в Индии, данным исторической лингвистики и всему комплексу археологических свидетельств.
Поздне- и послехараппские культуры долины Инда, Раджастхана и Центральной Индии нельзя соотнести с ведийскими племенами в свете как хронологических данных, так и географического размещения. Карбонный анализ датирует поздние слои в хараппских городах долины Инда и позднехараппские культуры этого региона XVIII-XVI вв. до н.э., культуру Банас в Раджастхане 2000-1200 гг. до н.э. и центрально-индийский энеолит — 1700-1100 гг. до н.э. «Ригведа» же, как полагает большинство исследователей, была создана на рубеже II и I тысячелетий до н. э. (XII-X вв. до н. э.).
Иным был и географический ареал сложения ведийских гимнов. Еще в 20-30-х годах индологи на основе данных «Ригведы» очертили возможную область распространения ариев эпохи оформления гимнов в единое собрание — Северо-Восточный Пенджаб. В пользу точки зрения о соотнесении «Ригведы» с Пенджабом говорят гидронимы и топонимы, встречающиеся в ее тексте.
Пенджаб являлся центром «ригведийской географии». Главной рекой считалась Сарасвати, создатели «Ригведы» знали об Инде и реках Пенджаба. Показательно, что названия рек Ганг и Ямуна встречаются крайне редко (Ямуна упоминается три раза, Ганг — всего один раз, и то в поздней, X мандале; индоариям эпохи «Ригведы» хорошо были известны Гималаи; о горах Виндхья они еще не знали).
Отпал и один из основных аргументов сторонников точки зрения о разгроме ариями хараппских центров долины Инда: американский ученый Г.Ф. Дейлс, детально изучив стратиграфию поселения в Мохенджо-Даро, пришел к выводу, что скелеты, о которых писали Э. Маккей и М. Уилер, принадлежат к разным слоям и соответственно к разным периодам в жизни города, а не только к верхнему слою, как считали раньше, и таким образом не связаны с «заключительным аккордом» в истории Мохенджо-Даро.
Необоснованным выглядит сейчас и мнение М. Уилера, считавшего индоариев создателями «культуры могильника Н» в Хараппе: известный индийский археолог Х.Д. Санкалия недавно убедительно показал, что население, связанное с «культурой могильника Н», в этническом и культурном отношениях незначительно отличалось от хараппцев.
Таким образом, ни одну из известных послехараппских культур бассейна Инда, Западной и Центральной Индии неправомерно увязывать с индоариями, по крайней мере с индоарийскими племенами, создавшими «Ригведу».
Вместе с тем археологические материалы свидетельствуют об упадке, который со временем стала переживать Хараппская цивилизация (сходные процессы захватили, как говорилось, также городские и протогородские культуры Ирана и юга Средней Азии и, видимо, имели во многом аналогичные причины). Упадок особенно был заметен в главных центрах долины Инда. В Мохенджо-Даро на развалинах общественных зданий вырастают крохотные жилища, как бы вторгаясь на главные улицы; ослабевает муниципальный надзор.
В Хараппе в этот поздний период многие строения приходят в негодность, а затем забрасываются; нарушается внутренняя и внешняя торговля. Постепенная трансформация Хараппской культуры захватила не только долину Инда, но и другие районы. Клонится к упадку и такой крупный центр, как Лотхал — на западном побережье Индии; начиная с XVIII-XVII вв. до н.э. нарушаются его связи с главными городами долины Инда.
Исследователи ссылаются на различные причины заката Хараппской цивилизации: изменение климата, наводнения, высыхание рек, тектонические толчки, истощение экономических ресурсов долины Инда. Такие гипотезы, возможно, справедливы для объяснения причин упадка отдельных городских центров, но они не дают ответа на вопрос, почему в определенный период Хараппская цивилизация в целом переживала кризис. Очевидно, в основе лежали более общие причины внутреннего характера, связанные с социально-экономической структурой хараппского общества.
Одним из результатов кризиса Хараппской цивилизации явилось то, что население старых хараппских центров и давно обжитых районов стало широко осваивать новые территории. Выходцы из индских городов двигаются на юг и восток и создают там новые поселения (сходный процесс происходил на востоке Ирана и юге Средней Азии в период упадка там протогородских цивилизаций).
Вывод о коренных — внутренних — причинах падения главных хараппских центров ни в коей мере не исключает, однако, и значительную роль внешнего фактора — вторжения иноземных племен, которые в ряде поселений довершили упадок хараппских городов. Это проявлялось, например, в укреплении оборонительной системы, в создании специальных построек для отражения нападения врага и т.д.
Судя по раскопкам в Мохенджо-Даро, последний этап в жизни города был отмечен весьма странным на первый взгляд усилением контактов с культурами Белуджистана. Вряд ли в это трудное для города время могла значительно оживиться торговля с соседними областями; скорее всего «белуджистанское влияние» надо объяснять проникновением племен из Белуджистана в долину Инда в период ослабления хараппских центров. Именно с племенами Белуджистана, но не с ариями следует, очевидно, связывать и послехараппские культуры Джхукар и Джхангар.
Какую же археологическую культуру Северного Индостана послехараппской эпохи можно соотнести с индоариями? Для ответа на этот вопрос следует исходить прежде всего из данных ведийских источников, которые позволяют восстановить характерные черты материальной и духовной культуры индоарийских племен, обитавших в эпоху сложения гимнов «Ригведы» в районах Пенджаба и примыкающих территориях.
Исходя из двух необходимых условий, которые следует предъявлять к археологической культуре, сопоставляемой с индоиранскими племенами, — хронологических рамок и географического ареала, известный индийский археолог Б.Б.Лал высказал идею о связи ведийских племен с «культурой серой расписной керамики». Данная точка зрения и сейчас представляется наиболее приемлемой. «Культура серой расписной керамики», названная так по одному из видов посуды ее керамического комплекса, обнаружена в Восточном Пенджабе, Хариане, в верховьях Ганга и Джамны, в ряде районов Ганго-Джамнского бассейна, в Раджастхане.
До недавнего времени нижняя граница этой культуры, по данным карбонного анализа, датировалась рубежом II-I тысячелетий до н. э., но большинство раскопанных поселений относится к 800-500 гг. до н.э. В последние годы в Пенджабе, Хариане, Кашмире и Джамму выявлен более ранний этап «культуры серой расписной керамики», предшествующий X в. до н.э. (раскопки Дж. П. Джоши), что дает возможность выделить две ее стадии: первую — ранее X в. до н. э. (в более северных районах) и вторую (условно) — около 1000-500 гг. до н.э., охватывающую в основном поселения к югу от Пенджаба.
В совокупности археологические материалы, связанные с «культурой серой расписной керамики», могут быть соотнесены с ранними письменными свидетельствами об индоариях: если первая стадия, памятники которой относятся преимущественно к Восточному Пенджабу и Хариане, может быть условно сопоставлена с эпохой «Ригведы», то вторая по времени и по ареалу распространения — с данными ведийских сочинений послеригведийского периода (поздними Самхитами, Брахманами, Араньяками и Упанишадами, датируемыми первой половиной — серединой I тысячелетия до н. э.).
Судя по материалам «Ригведы», индоарии уже в тот период вступили в тесное взаимодействие с местным доарийским населением. В гимнах упоминается об их столкновениях с племенами, которые произносят «оскверняющие» слова, не почитают истинных (т.е. арийских) богов, следуют странным обычаям и ритуалам. Данные лингвистики позволяют проследить процесс взаимодействия индоариев с доарийскими этносами — протомундами и протодравидами (труды Т. Барроу, М. мено, Ф. Кейпера, М. Майрхофера, Я. Гонды).
В «Ригведе» встречается несколько слов с явно мундской (и шире — аустроазиатской) этимологией; они относятся к названиям растений и животных, сфере духовной и материальной культуры. Так, согласно Я.Гонде, вполне возможна протомундская этимология встречающегося в «Ригведе» слова «балбаджа». Эта название особой травы, которая употреблялась в религиозных церемониях (о ней сообщается также в «Атхарваведе», «Яджурведе» и более поздних текстах).
Ритуалы играли в жизни ригведийских племен столь важную роль, что нет ничего удивительного в заимствовании индоариями некоторых местных растений (и их названий), якобы дарующих «магическую силу». Особо следует упомянуть о слове «лангалам» — плуг (оно, по мнению известных лингвистов, мундского происхождения). Это слово упоминается уже в «Ригведе», а затем часто встречается в более поздних ведийских текстах, начиная с «Атхарваведы».
Заимствование индоариями этого важного хозяйственного термина хорошо объяснимо с общих историко-культурных позиций: ведийские племена вступили в контакты с протомундами (их основным занятием было земледелие) в период, когда начинался переход индоариев к освоению речных долин. Археологически с протомундами связывается культура «медных кладов и желтой керамики», распространенная в долине Ганга. На ряде поселений слои этой культуры залегают под слоями «культуры серой расписной керамики».
Остается, однако, не совсем ясным первоначальный ареал ранних контактов ригведийских племен с протомундами: гимны «Ригведы» были оформлены, как уже говорилось, в Восточном Пенджабе, где пока не обнаружено поселений «культуры медных кладов и желтой керамики», но следует иметь в виду, что в «Ригведе» упоминаются Джамна и Ганг (кстати, само слово «Ганга», по мнению ряда исследователей, аустроазиатского происхождения). Кроме того, новые археологические исследования в Свате показали, что в этом районе во II тысячелетии до н. э. появляется желтая керамика, сходная с керамикой «культуры медных кладов», поселения которой обнаружены в верховьях Ганга.