Собственность. Экономические институты
Нечто подобное происходило и в области вещного права и в сфере экономических отношений между частными лицами вообще. В социальном смысле характер собственности изменился и ее значение весьма возросло. Произошло изменение форм собственности или, лучше сказать, возникновение новых форм.
Наряду с прежними ее видами, связанными с земледелием, скотоводством и для которых характерны были коллективизм, концентрация богатств в руках немногих и рабский труд, появляются новые формы собственности, обязанные своим происхождением росту населения и изменениям в положении различных классов общества.
Так, накопление в городах богатства и движимого имущества благодаря торговле и промышленности становится все значительнее, а огромная масса феодальной собственности, покоящейся на труде крепостных и полукрепостных крестьян, дробится. Вместе с тем покровительство городов, освобождение форерос и соларьегос и превращение зависимых земледельцев в арендаторов способствует образованию класса мелких собственников, находящихся под защитой законодательства, так как существовала опасность, что они вновь будут поглощены феодалами.
Сохранился в силе старый правовой статус, который выражался в том, что виды собственности рассматривались в зависимости от социального положения их владельцев. Этим статусом определялась, в частности, система податного обложения — сборы в пользу королей и сеньоров. Существовало общее правило, что земля, принадлежащая дворянину, свободна от налогов, а земля лиц недворянского происхождения подлежит обложению.
Если дворянка выходила замуж за крестьянина, то ее владения становились «тягловыми». Но в случае смерти мужа они снова освобождались от налогов, при условии, если вдова отказывалась от крестьянского звания, приобретенного ею в браке. По аналогичным соображениям все земли, приобретенные соларьего, рассматривались как держания, на которые полностью распространялся статус их владельца, как солар, юридическим собственником которого был не земледелец-соларьего, а сеньор; в том же случае, если новые наделы приобретал соларьего, сидевший на земле королевского домена, он обязан был выплачивать за эти наделы подати королю.
Подобная система закреплена была в Уставе Алькала. Именно это влияние социального положения собственника на юридический статус собственности вызвало к жизни многочисленные зафиксированные в законодательных актах короны и в фуэрос запреты продажи земель сеньорам и церкви.
Тем не менее, как уже отмечалось, угроза дальнейшей концентрации собственности в руках церковных общин заставила Альфонса XI снова декларировать в Уставе 1348 г. тезис об экономической свободе соларьегос. Против подобной концентрации собственности беспрестанно высказывались кортесы.
Экономическая независимость соларьегос была ограничена многочисленными рамками, необходимость которых диктовалась социалистическим духом законодательства о правах собственности. Такие ограничения были установлены законами о запрещении продажи собственности лицам определенного социального положения, о чем выше уже упоминалось, таксацией расходов на празднества, приданое и одежду, рыночных цен и ставок поденной платы, предоставлением сородичам преимущественных прав на приобретение наследства и возврата его в семью (род).
В то же время постепенно растущие привилегии скотоводов ограничивали права землевладельцев. Наконец, об устойчивости коллективных обычаев свидетельствует то, что многочисленные общинные земли в городах периодически перераспределяются, составляя значительную часть земельной собственности жителей. В отношениях между городскими жителями и в формах обязательств и договоров между ними царила обычно большая свобода и простота, так же как и в завещательных распоряжениях, где избегали стеснительных церемоний.
Против этой свободы высказываются «Партиды», восстанавливая все сложные и патетические формы договоров, предусмотренные кодексом Юстиниана, и еще более усложняя формы завещаний (которые уже в «Фуэро Реаль» определяются более подробно, чем в городских фуэрос и «Фуэро Хузго»). Были установлены три формы завещаний: заявленное перед нотариусом, перед свидетелями и данное собственноручно.
Но в этом пункте «Партиды» также не получили подтверждения в Уставе Алькала; напротив, в уставе отмечалось, что, в какой бы форме человек ни взял на себя обязательства, он будет считаться связанным ими; и хотя в отношении завещаний были подтверждены формальности, фиксированные в «Фуэро Реаль», но законы «Партид» не получили подтверждения. В «Партидах», в разделах, отведенных имущественным отношениям, проявляется, под влиянием норм римского права, дух индивидуализма, который нес с собой в сущности разрушение родовой и крестьянской общины.
Но этот сборник законов не преминул признать соседскую общину, не внеся в этот институт никаких изменений, хотя и не включив также установлений обычного права, относящихся к подобным общинам. С другой стороны, он применил весьма широко всю сумму догматических, тщательнейшим образом разработанных норм римского права в отношении способов приобретения имущества, далеко не полностью отраженных в «Фуэро Реаль» и в городских фуэрос. Однако в этом кодексе обходится молчанием право заимочных владений, широко представленное в местных законодательных актах.
В «Партидах» также выявляется то значение, которое постепенно приобретает оброк (ценз) в эмфитевтической и резервативной форме (под резервацией понимается вступление во владение каким-нибудь недвижимым имуществом с обязательством ежегодной выплаты ренты). Форма эта широко использовалась знатью, церквами ж монастырями, заменяя прежние формы эксплуатации крепостных крестьян и обеспечивая верный и удобный источник ренты.
Мы еще увидим, какой высокой степени развития достиг этот институт как в этих формах, так и в форме залога, которая широко применялась при проведении общественных работ. Наконец, теория владения, призванная дать обоснование праву господства и прескрипции, также проявляется в «Партидах», дополняя и изменяя прежние законы: так, в «Фуэро Хузго» установлен был обычный срок для получения прав владения, равный тридцати годам; в городских фуэрос этот срок был сокращен до одного года и одного дня, чтобы поощрить стремление к приобретению собственности в процессе заселения новых территорий.
«Партиды» же довели этот срок до трех лет для движимого имущества и до двадцати для недвижимости, оговорив, что право прескрипции не распространяется на имущество церквей, государства и общин, а также на рабов. Эта реформа не была принята Альфонсом XI, который восстановил срок, указанный в городских фуэрос. В королевских судах этот срок устанавливается прочно.