Восстания крепостных и города
Однако это освободительное движение не было ни единообразным, ни постоянным и развивалось далеко не так быстро, как того желали крепостные. Поэтому, как только у закрепощенных крестьян пробудился дух свободы, они повели самостоятельную борьбу, за свое освобождение и, применяя силу, достигли немалых успехов.
В частых усобицах дворян между собой, а также в войнах дворян, с вольными городами сервы, как общее правило, выступали против своих сеньоров и получали поддержку со стороны городов. Иногда они массами покидали сеньора, поселяясь в селениях, имевших право убежища, или же создавали сообщества сопротивления—эрмандады (примером таких, сообществ является эрмандада, созданная на землях Сантьяго), которые поднимали грозные восстания и вели с сеньорами ожесточенную борьбу.
Этим революционным движениям способствовали две причины: во-первых, чужеземные влияния — крепостным известно было о подобных восстаниях в других странах и до них доходили идеи свободы, которые рождались в крупных городах, и, во-вторых, частые случаи превышения власти, которые допускались некоторыми сеньорами и были проявлениями духа реакции, вызванными к жизни освободительным движением.
Тот факт, что во главе некоторых восстаний стояли итальянцы и французы, как это имело, например, место во время восстания в Сантьяго в 1136 г., свидетельствует об иностранных влияниях. Правда, это восстание не было в полном смысле слова движением сервов, а скорее возмущением горожан, стремившихся улучшить свое положение. Но освободительные движения в городах отдавались эхом в деревне. Дух свободы проявился в восстании, которое произошло в Сантьяго девятнадцатью годами ранее.
Бесчинства и гнусные преследования, жертвой которых явились сервы и группы зависимого от сеньоров населения, имевшие место после взятия Толедо, как полагают, также происходили под чужеземным влиянием, и не последнюю роль в этих событиях сыграли клюнийские монахи.
Подобные же события произошли в Саагуне, городе, зависевшем от одноименного монастыря, главного центра клюнийцев. Альфонс VI предоставил монахам полную независимость, освободив их от подчинения духовным и светским властям, а аббату саагунского монастыря предоставил права сеньора, судьи и арбитра и дал ему право разрешать все дела, споры и тяжбы, которые могут возникнуть на территории, приписанной к монастырю.
Для привлечения населения было дано в 1085 г. по соглашению короля и аббата, фуэро, которым предоставлялись привилегии всем лицам, желающим поселиться в городе. Однако эти привилегии ни в какой мере не препятствовали монахам жестоко угнетать население города, причем клюнийцы прежде всего заботились о своих выгодах.
Были введены подати, барщина и различные ограничения, например: нельзя было печь хлеб в печи, не принадлежащей сеньору (т. е. монастырю); запрещалось срезать ветви с деревьев, причем предоставлялось право производить обыск в доме подозреваемого лица; нельзя было продавать вино, изготовленное из своего винограда, до тех пор, пока монахи не распродали своих запасов вина; никто не имел права покупать сукно, свежую рыбу и дрова, пока монахи не заготовят себе все это в необходимом для них количестве.
Имелись и другие крайне стеснительные ограничения. Поэтому не раз жители Саагуна восставали, требуя реформы «дурных обычаев». Они добились в 1096 г. отмены запрета пользования печами, а в 1110 г. были отменены еще два подобных же обычая. Однако положение не улучшалось, и обстановка, сложившаяся в Саагуне, способствовала новым восстаниям (одно из них произошло в 1117 г.). Альфонс VII вынужден был явиться со всем своим двором в Саагун в 1152 г. и дать новые фуэрос, однако злоупотребления продолжались и впредь, вплоть до конца XIII в.
Эти восстания и возникновение эрмандад, поддерживаемых городами, которые вели борьбу за свою вольность, привели к тому, что многие сеньоры оказались вынужденными пойти на уступки своим крепостным; предоставляя им свободу, отдавая в аренду земли, которые обрабатывали крестьяне, или же уменьшая и точно устанавливая подати и барщинные повинности. «Неоднократно, — отмечает один историк, — сеньоры предоставляли своим, соларьегос и вассалам те же привилегии, которыми пользовались граждане коронных городов».
Применяя все вышеописанные средства, крепостные Леона и Кастилии В начале XIII в. добились почти полной личной свободы. По своему значению в общественной жизни Кастилии они приближаются в это время к средним классам городов.