Язык
В соответствующем разделе, посвященном характеристике языка северных областей полуострова в первые столетия реконкисты, уже указывалось, что, несмотря на то, что официальным языком в то время оставалась, латынь, не только народ, но и культурные слои (судя по текстам документов) говорили на языке, в котором латинские слова перемежались с существенно новыми словами, языке, бывшем основой диалектов романсе.
Прослеживая изменения или эволюцию языка до конца XI в., можно отметить, что уже к этому времени сформировался кастильский язык или романсе Кастилии, точно также как и галисийский язык и другие диалекты в западных и центральных областях полуострова. Подобный процесс имел место одновременно на всех христианских территориях этой части страны и особенно в тех местностях, где в меньшей степени сохранились древние туземные языки.
Кастильский язык не был диалектом, привнесенным галисийскими и астурийскими воинами, которые могли распространять его по мере своего продвижения к югу, поскольку известно, что возникновение романсе началось еще в вестготскую эпоху и притом в южных областях. В известной мере на формирование романсе оказали влияние мосарабы, которые внесли элементы арабской речи и при этом не только отдельные арабские слова, но и ряд оборотов и идиоматических форм (эти формы отмечаются во многих документах, писанных христианами на романсе).
Мосарабы ввели в романсе смешанные слова, изменили написание имен и содействовали особенностями своего собственного диалекта, весьма сходного с кастильским, стабилизации местных диалектов романсе.
Первые полностью «романсизированные» документы восходят к середине
XII в., хотя уже в конце XI в. (1088 г.) толедское письмо являло смесь
латинских и народных слов и оборотов.
Развитие романсе было столь значительным в XII в., что могло уже. обеспечить появление важных литературных произведений.
При этом прогресс языка был таким стремительным, что уже в середине XIII в. Альфонс IX и Фернандо III распорядились перевести на романсе Forum Judicum — свод законов, который, как уже известно, применялся и в Леоне и в Кастилии.
Преимущественное развитие в этой части Испании получили кастильский, галисийский и леонский диалекты, при этом последние два в большей степени, чем первый, на всем протяжении рассматриваемого периода, т. е. вплоть до конца XIII в. Это подтверждается многочисленными списками «Фуэро Хузго» и некоторыми литературными произведениями (поэма об Александре и др.), которые дошли до нас в копиях, снятых на леонском диалекте, и тем фактом, что вся лирическая поэзия той эпохи представлена произведениями, написанными на галисийском диалекте.
Чистый кастильский диалект окончательно сформировался позже. Мосарабы с большим упорством продолжали пользоваться арабским языком, который употреблялся ими в частных юридических документах, хотя арабские слова и перемежались со словами, взятыми из диалектов романсе.
В то же время, вследствие французского влияния, толедское или вестготское письмо, которое было долгое время в употреблении (особенно у мосарабов, хотя последние и несколько видоизменили его), уступило место французскому. Французским письмом начинают пользоваться со времени Альфонса VI, хотя внедрялось оно медленно и не могло получить преобладания вплоть до конца XI в. В эту же эпоху введена была в обиход бумага, что позволило быстро и с меньшими затратами снимать копии с рукописей. Это обстоятельство содействовало более широкому распространению книги.
Нельзя говорить о литературе западных и центральных областей Испании этой эпохи, не учитывая влияний, которые определяли ее развитие. Следует выделить три главных источника, откуда подобные влияния исходили. Этими источниками были литература и фольклор мудехаров, провансальцев и французов.
Влияние мудехаров, заметное с начала XIII в., проявлялось в народной лирике; более значительное влияние провансальцев стало сказываться со времени Альфонса VII, особенно в области лирической поэзии и литературного языка, тогда как французское влияние становится заметным уже в эпоху Альфонса VI.
Влияние еврейской литературы проявляется позже. Традиции латинской поэзии продолжаются главным образом в духовной литературе и в эпических произведениях (церковные гимны, поэма о взятии Альмерии, латинская версия песни о Сиде и т.д.). Но помимо этой литературы для избранных, в круг тематики которой входили и прозаические произведения — исторические хроники, подобные латинской хроники Альфонса VIII,— в начале рассматриваемого периода возникает в Леоне и Кастилии (и особенно в Кастилии) народная поэзия преимущественно эпического жанра.
Это были героические поэмы и песни жонглеров, в которых возвеличивались подвиги и деяния христианских воителей. Эпическая традиция зародилась, вероятно, в XII и XIII вв. в районе Бургоса, древней кастильской столицы; можно предполагать, что многие эпические, произведения этой эпохи (например, поэма о Сиде и др.) явились позднейшей переработкой героических поэм, восходящих к более раннему периоду.
Остатки этих древних произведений народного творчества сохранились в виде отрывков, включенных в прозаические тексты последующей эпохи (например, во «Всеобщей Хронике» — Cronica General XIII в.). Любопытно, что в этих древних памятниках народной поэзии проявляются антагонистические тенденции во взаимоотношениях Леона и Кастилии (главным носителем их была Кастилия) и соперничество между кастильцами и галисийцами. Тем не менее эта литература—французского происхождения.
Французы явились в Кастилию в XI столетии со своими народными поэтами-сказителями (трубадурами и жонглерами). Первый трубадур Маркабрю жил в Кастилии при Альфонсе VII (1126-1157 гг.). При дворе Альфонса VIII подвизался один из наиболее выдающихся трубадуров Видаль де Безалю. Эти сказители (надо, впрочем, отметить, что иерархические подразделения существовали и в их среде) переходили из селения вселение и скандировали стихи под аккомпанемент простейших струнных инструментов.
Они были одновременно и авторами и распространителями поэтических произведений, в характере которых проявлялось сходство с подобными же произведениями, возникшими на французской почве. А французская литературная традиция получила широкое распространение в Испании и поддерживалась рыцарями и монахами гальского и испанского происхождения из офранцуженного двора Альфонса VI, Урраки и Альфонса VII.
Но, по-видимому, эта традиция оказала влияние лишь на форму, но не на дух и специфические особенности кастильской поэзии, так как по самому содержанию своему ее произведения, хотя и носившие подражательный характер, обнаруживают глубокое чувство национального достоинства и порой даже заключают в себе протест против чужеземного засилья; метрический строй этих произведений также отличается в некоторых своих элементах от французской метрики (более совершенной). Можно отметить и испанское влияние на французскую литературу начиная с XI в.