Теории происхождения письма
Происхождение письма — один из сложных и недостаточно разработанных вопросов истории культуры. Вопрос этот может быть расчленен на четыре более частных:
1) о характере и особенностях первоначального письма;
2) об источниках, послуживших основой для его формирования;
3) о предполагаемом времени его возникновения;
4) об общественных условиях, способствовавших его возникновению.
До начала 50-х годов в советской литературе о происхождении письма господствовала теория, выдвинутая академиками Н.Я. Марром и И.И. Мещаниновым. Теория эта исходила из двух принципиальных положений: первоначальное письмо возникло одновременно или даже раньше звукового языка из «языка жестов»; это первоначальное письмо имело в основном магическое назначение.
«Потребности от наросшего, не умещающегося в средствах ручного языка накопления идей, — писал Н.Я. Марр — вызвали к жизни диалектический процесс выделения из единой вначале кинетической или линейной речи двух языков, из которых один — звуковой язык, другой — письменный, т.е. письмо первоначально магическое». «Более чем вероятно, — утверждал И.И. Мещанинов,— оказывается возведение начальных стадий письма к эпохам, предшествующим периодам даже формирования членораздельной звуковой речи. Следовательно, письмо как таковое старше звукового языка».
Согласно Н.Я. Марру, «в неолите, да и на значительной глубине палеолита имеем уже письмо, а в неолитические эпохи обнаруживается совершенно разработанный алфавит». Согласно И. И. Мещанинову, кинетическая речь возникла в эпоху нижнего палеолита письмо — в эпоху «среднего палеолита», а звуковой язык — лишь в эпоху верхнего палеолита. Таким образом, письмо, по И.И. Мещанинову, оказывалось старше речи на целую археологическую эпоху.
В зарубежной литературе положения, близкие к Н.Я. Марру и И.И. Мещанинову, защищали Г. Маллери, Чжан Чжен-мин, Я. ван Гиннекен и другие авторы. Так, Г. Маллери доказывал происхождение из языка жестов многих изобразительных знаков в пиктографии американских индейцев. Чжан Чжен-мин выводил из языка жестов почти всю китайскую иероглифику. Опираясь на данные Г. Маллери и Чжан Чжен-мина, ван Гиннекен выдвинул теорию, согласно, которой пиктографическое письмо возникло из языка жестов в период, предшествовавший появлению даже нечленораздельной речи.
Отразилась эта теория в монографии чешского ученого Ч. Лоукотка, переведенной в СССР. «Первые попытки передачи сообщений посредством письма,— утверждает Ч. Лоукотка,— носили, по-видимому, магический характер, являлись как бы элементом колдовства. При этом мы видим, что очень многие знаки и символы происходят из кинетической речи. Это чисто графический наглядный эквивалент определенного жеста, уже вошедшего в обиход; он внедряется в письмо главным образом там, где кинетическая речь оперирует символическими движениями, заимствованными из магии».
Теория о более раннем возникновении письма по сравнению с звуковой речью не имеет реальных оснований. Так, археология, на которую часто ссылались сторонники этой теории, никаких доказательств о существовании или об отсутствии звуковой речи в дописьменный период развития человечества представить вообще не в состоянии; памятников речи, не закрепленных в письме, в распоряжении археологии нет и быть не может. Более богатыми данными о возникновении письма располагают антропология, история и этнография. Однако данные этих наук опровергают положение о возникновении письма до возникновения языка.
История не знает ни одного человеческого общества, будь оно самое отсталое, которое не имело бы своего звукового языка. Этнография не знает ни одного отсталого народа, будь он таким же или еще более первобытным, чем, скажем, австралийцы или огнеземельцы прошлого века, который не имел бы своего звукового языка. Тем более не известны ни истории, ни этнографии человеческие общества, которые бы пользовались письмом, не обладая звуковой речью. Наоборот, народы, владевшие звуковой речью, но не обладавшие письмом (тасманийцы, огнеземельцы и др.), известны и истории и этнографии.
Наличие звуковой речи у первобытного человека в дописьменный период его развития подтверждают, кроме того, данные антропологии.
Теория о появлении письма до возникновения языка противоречит также марксистскому материалистическому учению. Пользование письмом предполагает наличие развитого мышления, а мышление невозможно без языка.
Как показано далее, не соответствует фактам и отнесение времени возникновения письма к палеолиту.
Противоречит фактам также утверждение, будто бы первоначальное письмо имело в основном магический характер, «использовалось, — как писал И. И. Мещанинов,— почти исключительно для общения с тотемом и магической силою». Правда, магические и заклинательные формулы, знаки табу и другие знаки и надписи магического назначения занимали в древнейшем письме значительное место.
Однако большинство известных истории и этнографии пиктографических памятников служило все же не магически-культовым, а практическим целям — охотничьим, военным, торгово-обменным и др.
В основном реалистический характер имело и первобытное искусство, служившее важнейшим источником возникновения первоначального пиктографического письма. Правда, многие первобытные рисунки (например, изображения зверей, пронзенных стрелами), вероятно, служили задачам охотничьей магии. Однако в основе большинства этих рисунков лежало прежде всего стремление отразить в образах окружавшую первобытного человека реальную действительность.
Что касается «языка жестов», то и в современной советской и в зарубежной литературе получили преобладание взгляды, согласно которым жесты, хотя и играли большую роль в общении первобытных людей, но не образовывали особую «стадию» в развитии речи, а были лишь компонентом звукового общения.
Несомненно, ведут свое происхождение от жестов и многие изо-бразительные знаки, встречающиеся в пиктографии и логографии. Таковы, например, широко применяемое в пиктографии изображение руки с вытянутым пальцем, как указание направления; китайский иероглиф «ю» — «друг», «дружба», воспроизводивший в своей архаической форме две распростертые руки; многие цифровые знаки (китайские, римские и др.), имитирующие счет на пальцах, и т.п.
Такое происхождение многих изобразительных знаков, в частности цифровых, обусловлено тем, что их было очень трудно передать в рисуночном письме иным способом, кроме как воспроизводя соответствующие жесты. Отчасти прав и Чжан Чжен-мин; жесты, действительно, оказали влияние на форму некоторых древнейших китайских иероглифов. Однако, как справедливо указывает Ж. Феврие, в форме знаков других древнейших систем письма, например египетской и шумерской, жесты почти не отразились. «Египетские иероглифы, — пишет Ж. Феврие,— так же как шумерские идеограммы — это только очень верные и точные изображения самих предметов а не жестов, которые на них указывали, это то, что видит глаз, а и то, что стремятся выразить пальцы».
В целом же письмо всегда в первую очередь предназначалось для закрепления и передачи основного средства общения между людьми — звукового языка.