Существование в доконстантиновский период письменности у славян
Вопросу о существовании в доконстантиновский и в дохристианский периоды письменности у славян, в частности у восточных, посвящен за последние годы ряд работ советских авторов. В результате этих работ, а также открытия новых древнейших памятников письменности вопрос о существовании у славян письма в этот период навряд ли может вызвать сомнения. Об этом свидетельствуют многие древнейшие литературные источники, как славянские, так западноевропейские и арабские. Это подтверждается указаниями, содержащимися в договорах восточных славян с Византией, некоторыми, правда, недостаточно ясными археологическими данными и, наконец, соображениями лингвистического и социологического порядка.
Значительно меньше материалов имеется для решения вопроса; что представляло собой древнейшее славянское письмо и как оно возникло.
В советской литературе до середины 40-х годов, а в зарубежной до настоящего времени этот вопрос обычно подменялся другим, более узким, — какая азбука и на какой основе была создана Константином и как возникла вторая славянская азбука. Ответ давался, как правило, без анализа общественных условий, вызвавших появление письма у славян. Преувеличенно большое значение придавалось внешним влияниям. «Древнерусская письменность,— писал, например, акад. В.М. Истрин, — не возникла постепенно из основ, заложенных в самой русской народности, а явилась вдруг, будучи занесена от родственного народа». Еще более категорические высказывания встречаются до сих пор в зарубежных работах по истории письма.
Так, Ч. Лоукотка утверждает: «Славяне, позднее выступившие на европейском культурном поприще, научились писать лишь в IX в. Так называемые славянские руны, на которые часто ссылались, оказались при подробном исследовании фальсификацией. Поэтому говорить о наличии у славян письма раньше конца IX в. не приходится, если не считать зарубок на бирках и других мнемотехнических средств».
Примерно с середины 40-х годов у многих советских авторов наметилась обратная, но столь же неправильная тенденция — чрезмерно снижать роль внешних влияний в возникновении славянского письма, считать, что письмо самостоятельно возникло у славян еще с глубокой древности и исключительно «в связи с ростом внутренних потребностей страны, которые определялись социально-экономическим развитием». «Можно говорить,— писал, например, П.Я. Черных, — о непрерывной (с доисторической эпохи) письменной традиции на территории древней Руси».
Яркими образцами указанной тенденции являются опубликованные в 50-х годах статьи А.С. Львова, Н.А. Константинова и А.А. Формозова. Так, А.С. Львов, исходя из того, что «древнейшие глаголические буквы состояли из прямых линий и треугольников», делал вывод, что «глаголица имеет прямое отношение к клинописи»; таким образом появление глаголицы относилось не позже чем к концу I тысячелетия до н.э., т.е. еще к довенедскому периоду праславянских племен.
Примерно к тому же времени относил зарождение глаголицы и Н.А. Константинов, выводивший ее через причерноморские знаки из кипрского слогового письма. Еще дальше в глубь веков уходил А.А. Формозов. Согласно А.А. Формозову, какая-то письменность, состоящая из условных знаков, оформленных в строки, общая для всей степной полосы России и «сложившаяся на местной основе», существовала уже в середине II тысячелетия до н.э.
В основе всех этих высказываний лежало стремление приравнять развитие славяно-русского письма к развитию письма у шумеров, египтян, китайцев и других древнейших народов. «Русское письмо,— писал, например, Л.В. Черепнин, — прошло, надо думать, путь, общий всем народам, от рисунка, изображающего определенный образ или понятие, через изображения, соответствующие словам, к слоговому и, наконец, звуковому (или фонетическому) способу».
Однако история письма показывает, что ни один из народов, даже самых древнейших, полностью такого пути не проходил. Египтяне от пиктографии перешли к логографии, а от нее, минуя слоговое письмо, к письму логографически-консонантному. Шумеры, а вслед за ними вавилоняне и ассирийцы от пиктографии и логографии перешли к логографически-слоговому письму и не знали буквенно-звуковых знаков; видимо, тот же путь прошли критяне. Индийцы и японцы перешли от логографии к слоговому письму (первые, возможно, через консонантно-звуковое), корейцы — к лигатурно-звуковому. Китайцы проектируют сейчас переход от логографии (морфемографии) непосредственно к вокализованно-звуковому письму.
Кроме того, даже значительный отрезок указанного пути самостоятельно проходили только немногие древнейшие народы (египтяне, шумеры, китайцы и др.), значительно превосходившие в общественно-экономическом и культурном отношении всех своих соседей; при этом история их письма растягивалась на века и даже тысячелетия.
Наоборот, в более позднее время, по мере укрепления торговых, культурных и иных связей между народами, на развитии письма большинства народов все сильнее сказывалось воздействие более совершенных систем письма их соседей. Финикийцы при построении своего алфавита использовали консонантно-звуковой принцип египетского письма.
Евреи, арамейцы, греки в основу своего письма положили финикийское, римляне — этрусское и греческое; системы письма Западной Европы возникли на основе латинского письма и т.д. В результате таких воздействий развитие письма обычно сильно ускорялось и многие народы (например, народы советского Севера) нередко переходили от пиктографии непосредственно к буквенно-звуковому письму.
Славяне, в частности восточные, были сравнительно молодым народом. Разложение первобытнообщинного строя началось у них лишь в середине I тысячелетия н.э. и завершилось образованием раннефеодальных государств к концу I тысячелетия. За такой короткий срок славяне не смогли бы самостоятельно пройти сложный путь от пиктографии к логографии и от нее к буквенно-звуковому письму. Кроме того, славяне находились в этот период в тесных торговых и культурных связях с византийскими греками.
А греки уже много веков применяли развитую и совершенную систему письма, о которой славяне, несомненно, знали. Буквенно-звуковое письмо применяли также и другие соседи славян, на западе — немцы (латинское письмо), на востоке — грузины (с начала нашей эры), армяне (с IV в.), готы (с IV в.) и хазары (с VIII в.). Зачем же было славянам самостоятельно «изобретать» то, что им было хорошо известно от их соседей?
Поэтому доконстантиновское славянское письмо могло быть только трех видов. Во-первых, не вызывает сомнений, что еще до развития связей славян с Византией у них существовали различные местные разновидности самобытного пиктографически-тамгового (Тамга — знак родовой, племенной или личной собственности) и счетного письма типа упоминаемых Храбром «черт и резов». Письмо это, вероятно, пережиточно сохранялось даже тогда, когда славяне начали использовать латинские и греческие буквы. Помимо ряда летописных свидетельств (например, Храбра) и археологических находок, существование у славян такого письма подтверждается также и соображениями историко-социологического порядка.
Как указывалось, возникновение и развитие первоначального пиктографического письма обычно происходило в эпохи, когда на основе прежних относительно небольших, разрозненных и сравнительно нестабильных патриархально-родовых групп возникали новые значительно более сложные, крупные и долговечные формы общности людей — племена и союзы племен.
У славян, в частности у восточных, племенной строй достиг высокого развития уже к середине I тысячелетия. Поэтому не позже, чем к середине I тысячелетия, вероятно, следует относить и возникновение упоминаемого Храбром славянского пиктографического и счетного письма.
Вывод этот подтверждается накопленными советской наукой за последнее десятилетие документальными данными о высокой культуре восточнославянских племен середины и второй половины I тысячелетия. Подтверждается этот вывод также и лингвистическими данными. Как отмечали многие исследователи, слова «писать», «читать», «письмо», «книга» общи для славянских языков.
Следовательно, слова эти, как и само славянское письмо, вероятно, возникли до разделения общеславянского языка на ветви, т.е. не позже середины I тысячелетия. Академик С. П. Обнорский указывал: «Отнюдь не явилось бы смелым предположение о принадлежности каких-то форм письменности уже руссам антского периода» (т.е. примерно VI в. н.э.). Если относить это предположение к пиктографическому и счетному славянскому письму, то оно представляется даже осторожным.