Письменность, общество и культура в Древней Руси

Разновидности письменности в административной практике


Письменность может служить мощным средством организации общества, содействовать поддержанию институтов власти и их использованию. Она может усилить «голос» тех, кто отвечает за сохранение данной структуры общества и за ее распространение, перенося этот голос на огромные расстояния и удерживая отклики на него в течение длительного времени.

В ней находят помощника при разработке системы коммуникаций, выходящей за рамки местного изолированного общества, или при собирании воедино и передаче по инстанциям приказов и правил, или при необходимости удержать в памяти ряд специальных сделок; записанный документ можно сберечь на будущее и вновь к нему обратиться в случае спора.

Для определенных форм управления, особенно таких, которые склонны действовать с помощью централизованной администрации, навязывать обязательные правила и вводить стандартизованные нормы на больших пространствах, — наличие письменности вообще является обязательным условием существования. Присущие письменности свойства позволяют развиваться навыкам, привычкам и учреждениям бюрократического аппарата.

С нашей нынешней точки зрения, возможности применения письменности как средства организации общества и контроля над ним представляются вполне очевидными. Но наша нынешняя точка зрения не обязательно подходит для данного конкретного случая. В историческом плане, на практике, умозрительные преимущества любой новой технологии могут быть далеко не прозрачны для тех, кто привык заниматься своими делами с помощью других средств.

Если смотреть на вещи в перспективе, в качестве общей (хотя и не обязательной) тенденции позволительно отметить тенденцию вести управление с помощью средств письменности и, в конечном счете, требование вести его именно так, хотя в развитии данного процесса не существует ни стандартного порядка, ни стандартного графика. Ошибочно было бы недооценивать возникавшие на этом пути препятствия. Записанные правила эффективны настолько лишь, насколько силен в моральном или принудительном отношении авторитет тех, кто эти правила формулирует.

Если говорить об отдельно взятой сделке, можно спорить, удобнее ли ее зарегистрировать или просто запомнить, но если речь идет о записи дел из раза в раз и о хранении этих записей по определенной системе — такого рода порядок требует, по меньшей мере, расходов для расширения штата, по большому же счету, — глобальных изменений во всей системе управления. Для того, чтобы внедрилась привычка полагаться на авторитет архивных записей, иногда должно радикальным образом измениться поведение людей и их взаимоотношения.

Как мы знаем на примере развития в ближайшее к нам время, основательное усвоение новой информационной технологии не сводится к тому, что старые вещи начинают делать по-новому; усвоение ее предполагает, что новыми делаются и сами вещи. Несомненно, распространение письменности может быть связано с переменами в организации общества и способах управления этим обществом, но «логика» развития технологии такова, что появление одной и той же технологии не обязательно всегда и везде затрагивает одни и те же сферы жизни.

Высшее сословие Афин классического периода, сословие очень образованное, похоже, не чувствовало особой потребности использовать письменность для нужд административной жизни — и в этом бросающееся в глаза отличие от ситуации, имевшей место, например, в Египте времен Птолемеев или в Риме эпохи поздней империи. Быстрое распространение деловых форм письменности в Англии XII—XIII вв. не произошло мгновенно — как использование новооткрытых возможностей данной технологии; распространению этих форм предшествовала значительная, хотя и не столь многообразная административная письменность англосаксонского периода.

Обращаясь к истории Руси, постараемся выяснить, использовалась ли там письменность для нужд администрации? Если ставить вопрос в самой общей форме, тогда ответ будет, безусловно, положительным. Как мы видели, письменность применяли князья, представители духовенства и торговцы, когда вели свои дела. Однако столь простой ответ вводит в заблуждение, ибо, при столь обобщенной постановке вопроса, затемняются существенные нюансы.

Если нас интересует динамика социального и культурного развития, мы должны ставить вопросы более конкретного свойства, именно: какие типы письма использовались? в каком контексте? в каких целях? И наоборот, какие типы письма не использовались? Как соотносились между собой два способа ведения дел — с помощью письменности и без ее применения, или в какой связи находились изменения технологии и изменения в структуре общества?

Деловую письменность можно разделить на две главные категории: 1) «нормативную» и 2) «окказиональную». Посредством нормативной деловой письменности утверждается некий авторитет, который призван регулировать поведение; окказиональная письменность составляет элемент в процессе такого регулирования. Нормативная письменность обозначенного рода обычно включает кодексы, списки правил (иногда снабженных объяснениями); окказиональная — фиксирует отдельные случаи, сделки или решения.

Различия между нормативной и окказиональной письменностью касаются, таким образом, одновременно формы или жанра текстов и их функции. Различия эти не имеют абсолютного веса, ибо тот или иной записанный текст может переходить из одной категории в другую: может случиться, что документы, которые были изготовлены по одному конкретному поводу, станут рассматриваться в качестве нормативных (например, договоры или решения суда в тех общественных структурах, которые придают значение юридическому прецеденту), они могут включаться в кодексы или сами выступать в роли кодекса.

И все же различие между письменностью нормативной и окказиональной проводится столь последовательно и имеет столь важное значение, что его позволительно взять за основу при рассуждениях, содержащихся в настоящей главе.

В деловой окказиональной письменности можно, в свою очередь, выделить две подкатегории: а) «формальную» и б) «эфемерную». Формальная окказиональная письменность составляет, в какой-то степени, часть самой сделки, взаимно оговоренное условие, когда изготовление документа в письменном виде служит одним из признаков, по которому данная следка признается состоявшейся.

Памятники формальной деловой письменности представляют собой формальные документы административного значения. Эфемерная письменность может сопровождать или облегчать сделку, но она не обладает особенным статусом, благодаря которому она становится частью сделки. Письменность подобного рода может быть чем- то удобным, но не обязательным, а составление и организация соответствующих текстов обычно не обставлена такими же условностями, что и формальная.

Различия между двумя названными категориями опять-таки не заданы раз и навсегда: какой-нибудь образчик эфемерной письменности может стать документом в формальном отношении, и в обширной переходной зоне между двумя крайностями существует, во всяком случае потенциально, большой набор промежуточных вариантов. Но самое общее разграничение в связи с рассуждениями настоящей главы и здесь не теряет своего смысла.

На предусмотренный изначально статус для того или иного факта «административного» письма частично указывает его форма, но, в конечном счете, статус документа (и, следовательно, действительная его функция) зависит от договоренности, все равно — объявлена она или только подразумевается, договоренности между теми, кто предположительно может участвовать в использовании этого документа. У письменности «как таковой» нет определенного статуса.

Отдельные личности или группы людей могут придавать разный статус различным типам письменности. Людей, которые более или менее согласны между собой при выборе статуса для того или иного типа письменности, можно назвать «текстовым обществом» применительно к данному именно типу письменности. Следовательно, в своем социальном измерении письменная культура может состоять из целого ряда пересекающихся, но не совпадающих друг с другом текстовых обществ, принадлежащие к которым люди договорились об относительном значении различных типов письменности.

Каждый из людей может принадлежать ко всем обществам подобного рода, к некоторым из них или ни к одному из них. Цель этой главы заключается в том, чтобы выяснить, как появляются (либо не появляются), как разрастаются (либо не разрастаются) и как взаимодействуют (либо находятся в изоляции) текстовые общества, приписывающие определенный статус различным типам деловой письменности.

Скажем сразу, предваряя следующие ниже выводы: нормативная деловая письменность была поначалу средством внутренней регуляции в жизни церкви, она очень медленно распространялась за пределами сферы, подведомственной церкви, — возьмем ли мы правила, разработанные церковью для мирян, или собственно мирские установления; если говорить об эфемерной «окказиональной» письменности, то она была на удивление быстро приспособлена для широкого круга индивидуальных и общественных задач; наконец, формальная «окказиональная» письменность (документы административного свойства) заявляла о себе спорадически, в периферийных явлениях, однако же в нескольких направлениях потеснила традиционные операции, не предполагавшие обращение к письму.

Признаки того, что навыки и привычки составлять документы шире распространились в обществе (хотя и тогда их нельзя счесть вполне укоренившимися), заметны лишь в самом конце исследуемого периода, ближе ко второй половине XIII в.

В чем же причина такого положения вещей? Ведь главным образцом при восприятии письменной культуры служила для Руси Византия, а там находилась в употреблении самая развитая для своей эпохи система деловой письменности. Почему же русы просто-напросто не «импортировали» византийскую манеру ведения дел? Каковы причина и закономерности в сопротивлении византийскому влиянию, чем обусловлена блокировка этой сферы в культурной и общественной жизни?

Мы начинаем размышления с диаметрально противоположных явлений, разнесенных на два полюса: на одном полюсе находится Византия, где письменность давно была в ходу как средство общественной организации и как составная часть административной деятельности, на другом — Русь, где свои собственные навыки в использовании письменности поначалу вообще отсутствовали.

Смысл этого сравнения заключается, конечно, не в обнаружении контраста, а в описании структуры, в рамках которой и при учете которой русы использовали как потенциальные возможности, так и ограничения, связанные с употреблением технологии письма для своих целей, причем последние и сами не пребывали неизменными.

  • Списки правил в Византии
  • Заимствованные кодексы: Усвоение текста
  • Заимствованные кодексы: О передаче культурных традиций
  • Церковные кодексы и связанные с ними «текстовые общества»
  • Княжеские церковные уставы
  • Светские кодексы

MaxBooks.Ru 2007-2023