Переводная литература При Петре Великом
При Петре Великом в России процветала преимущественно переводная литература: Великий преобразователь России усердно старался насаждать западноевропейскую науку на девственной русской почве. Переводы книг были лучшим средством чтобы познакомить русских с теми результатами, каких достигли в Европе наука, искусство и промышленность. Хотя изучение новых языков не входило в программу древнего образования, но в Посольском приказе, для переводов и вообще для ведения посольских дел, существовали толмачи из обрусевших иностранцев, преимущественно, поляков и немцев
После толмачей посольского приказа главными переводчиками были духовные лица, воспитанники Киевской и Московской академий. Ни в Киеве, ни в Москве не изучали европейских языков, но там изучали язык латинский, который был в то время главным ученым языком в Европе, так что на нем писали и немецкие, и французские ученые, и часто переводили на него книги, написанный на других языках; поэтому, зная латинский язык, московские и киевские ученые могли переводить разные книги. Например, Гаврил Бужинский, не зная немецкого языка, перевел «Введение в историю европейских государств», немецкого писателя Пуффендорфа, с латинского Крамерова перевода. В Москве занимались переводом книг братья Лихуды и ученики их Федор Поликарпов и Алексей Барсов.
По учреждении синода Петр стал посылать книги для перевода в синод. «Посылаю при сем, писал он в 1721 году книгу, которой два тракта, первый — о должности человека, гражданина (fle officiis hominis et civis), другой — о вере христианской; но требую, чтобы первый токмо переведен был, понеже в другом не чаю к пользе нужде быть, и прошу, дабы не по конец рук переведена была, но дабы внятно и хорошим штилем».
Сознавая всю важность переводов книг с иностранных языков, Петр Великий сам руководил этим делом, сам выбирал книги и следил за их переводом, некоторые переводы сам просматривал и поверял и в то же время издавал правила, как следует переводить. В 1713 году он отдал Мусину-Пушкину историю о Кромвеле для отсылки в Москву, для перевода на русский язык. Узнав, что о древних языческих религиях есть хорошее сочинение Аполлодора, он поручил Синоду перевести его «Библиотеку о богах».
Когда назначенный книги не переводили, он сердился и делал выговоры через того же Мусина-Пушкина, через которого отдавал книги для перевода. Так, в 1718 году Мусин-Пушкин писал к переводчику Поликарпову: «Да для чего, спрашивал Государь, по сю пору не переведена книга Виргиния Урбина о начале всяких изобретений, книга небольшая, а так мешкатк. Отпиши о том Лопатинскому» (Феофилакту Лопатинскому, который тогда был ректором московской академии). В другом письме к нему же он писал: «Отцу Лопатинскому скажи, чтоб перевел книги, который к нему посланы. А великий Государь часто изволит напоминать, для чего долго не присылаются, и чтобы не навел гневу». В третьем письме сказано: «Писал я к тебе многажды о переводе, книг, и чтоб говорил ты отцу Лопатинскому, дабы скорее е переводил; а ныне Великий Государь приказал, ежели не переведут книг, лексикона и прочих, до того времени жалованья не выдавать, пока не переведут».
Когда в 1723 г. Петру представлены были в переводе некоторые статьи из назначенной им для перевода книги Oeorgica curiosa, oder das adeliche Land und Feld Leben Вольфганга Гелмгарда Гохберга, то он принялся сам за исправление и сокращение статей, и потом, возвращая исправленное, дал переводчикам собственной рукою написанное наставление: «Понеже немцы обвыкли многими рассказами негодными книги свои наполнять только для того, чтобы велики казались, чего, кроме самого дела и краткого пред всякой вещи разговора, переводить не надлежит; но и вышеречённый разговор, чтобы не праздной ради красоты — и для вразумления и наставления о том чтущему было, чего ради о хлебопашестве трактат выправил (вычерня негодное) и для примера посылаю, дабы по сему книги переложены были без излишних рассказов, которые время только тратят и чтущим охоту отемлют». Впрочем, в некоторых случаях Петр требовал полного и точного перевода, если книга была согласна с его взглядами и целями.
Известно, как он рассердился на Бужинского, когда тот в переводе «Введения в историю Европейских Государств» Пуффендорфа выпустил одно" место, где Пуффендорф слишком грубо и обидно отзывается о характере русского народа: «Глупец, что я тебе приказал сделать с этою книгою? Спросил царь Бужинского. Перевести, отвечал тот. «Разве это переведено?» возразил Петр, указывая на пропущенное место. «Тотчас поди и сделай, что я тебе приказал, и переведи книгу везде так, как она в подлиннике есть».
В последний год своего царствования, т. е. в 1724 году, Петр издал следующий указ, касательно перевода книг: «Для перевода книг зело нужны переводчики, а особливо для художественных (научных), понеже никакой переводчик, не умея того художества, о котором переводит, перевести то не может; того ради заранее сие делать надобно таким образом: которые умеют языки, а художеств не умеют, тех отдать учиться художествам; а которые художества, а языку не умеют, их послать учиться языком, и чтоб (были) все из русских или иноземцев, кои или здесь родились, или зело малы приехали и наш язык, как природный знают, понеже на свой язык всегда легче переводить, нежели с своего на чужой. Художества же следующие: математическое, хотя до сферических триангулов, механическое, хирургическое, архитектурное, анатомическое, ботаническое, милитарис и прочие тому подобные».
Заметим, что при переводе книг предписывалось держаться более простого слога и русского языка — перед славянским. Возвращая Поликарпову переведенную им Географию Варения, Мусин-Пушкин писал ему, что она «переведена гораздо плохо» и прибавил: «того ради исправь хорошенько, невысокими словами словенскими, но простым русским языком, так же и лексиконы. Со всем усердием явись и высоких слов словесных класть ненадобно, но посольского приказу употреби слова».
Кроме правительства о переводе книг и о составлении библиотек заботились и некоторые частные люди.
Одним из ревностнейших сотрудников Петра Великого по распространению наук в России был знаменитый граф Брюс (р. 1670 ум. 1735 г.). «Будучи из младых лет при Петре Великом, говорит о нем Татищев, многие к знанию нужные и пользе государя и государства — с английского и немецкого на русский язык книги переводил, и собственно для употребления его величества Геометрию с изрядными украшениями сочинил». Библиотеку свою, состоявшую из 1,500 книг, и свой кабинет инструментов и редкостей Брюс завещал в Академию Наук. Татищев тоже любил собирать книги и составил библиотеку в 1000 книг.
Небезынтересно привести несколько примеров о вознаграждении переводчиков за ученые труды в начале XVIII столетия.
Мусин-Пушкин выхлопотал у царя Поликарпову за его историю и перевод лексикона 200 рублей.
В 1725 году Алексей Барсов ходатайствовал о награждении его за перевод книги Аполлодора о богах , а также по переводам с русского на греческий язык присяги архиерея смоленского, архимандрита венецианского Фоки, и с греческого на русский — грамот, присылаемых из Греции. Синод признал справедливым это ходатайство и полагал выдать Барсову, сверх жалования справщика, до 100 рублей. Хотя об этом доставлен был доклад Екатерине I, однако утверждение его последовало только в 1730 г.
В 1727 году Иван Каргопольский просил вознаграждения за перевод половины сочинения Феодорита «о промысле Божьем». При этом переводчик объяснял, что данный ему перевод «укоснел», за невыдачею ему кормовых денег жалования за учение в школах и по неимению в распоряжении своем писцов. По такому ходатайству, Каргопольскому определено было выдать в награду 5 рублей.