Нарастание проблем с книгами
Начатки искусства книгопечатания посвящены были богослужению и теологии
Церковь обрела в типографском станке важную опору. Ошибки злоумышленные перемены давали повод к разным толкованиям; от слов рождались ереси, распри и преследования. Искусство книгопечатания успокоило церковь: способы размножения однообразных книг упрочили навсегда целость священных песнопений, правил и т. п.
Царь Иоанн Грозный на Стоглавом соборе в Москве в 1551 г., между прочим, в 5 вопросе своем жаловался на неисправность письменных книг, говоря: «Божественные книги писцы пишут с неправленых переводов, а написав, не правят же; опись, к описи прибывает и недописки и точки не прямые; и по тем книгам в церквах Божиих чтут и поют, и учатся, и пишут с них».
Собор на это определил:
«Протопопам и старшим священникам и избранным священникам со всеми священники в каждом граде, во всех святых церквах искать священных книг, святых Евангелий и Апостол и прочих книг, их же соборная церковь приемлет, и который найдутся не правленые и описливы, те все с добрых переводов исправлять соборно. А которые писцы по городам книги пишут, и их велеть писать с добрых переводов, да написав править, потом же бы продавать; а не правив бы книг не продавали. А который писец, написав книгу, продает не исправив, и тем возбранять с великим запрещением. А кто у него неисправленную книгу купит, и к тому возбранять с великим запрещением, чтобы впредь так не творили. А вперед таковые обличены будут, продавец и купец, и у них те книги взять даром без всякого зазору; да исправив отдавать в церковь, которая книгами скудна, да видя таковое и прочие страх имут».
Громадное развитие рукописного дела сильно тормозило появление в России книгопечатания. Списывание рукописей в то время было и делом благочестия, и прибыльным промыслом.
Занимаясь этим делом, по словам людей того времени, человек достигал трех целей сразу: питался от своих трудов, разного беса изгонял и с Богом беседовал.
«Доброе и преславное дело», как тогда выражались лучшие люди про книгопечатание, должно было положить конец распространенно «растленных рукописей».
По просьбе царя, в 1550 году Датский король Христиан III прислал в Москву в 1552 году мастера Иоганна или Ганса Миссингейма с письмом к государю. Христиан, между прочим, писал: «...посылаем тебе искренно нами любимого Ганса Миссингейма и Библию с двумя другими книгами, в коих содержится сущность нашей (Лютеранской) христианской веры. Если приняты и одобрены будут тобою, митрополитом, патриархом, епископами и прочим духовенством сие наше предложение (т. е. принятие лютеранства) и две книги вместе с Библиею, — то оный слуга наш напечатает в нескольких тысячах экземплярах означенные сочинения, переведя на отечественный ваш язык, так что сим способом можно будет в немногие годы споспешествовать и содействовать пользе ваших церквей и прочих подданных, ревнующих славе Христовой и своему спасению».
Но еще до приезда Ганса в Москву здесь уже были 2 печатника — Иван Федоров и Петр Мстиславец, которые «малыми некими и неискусными начертаниями печатываху книги».
Как известно, книгопечатание было введено в Московском государстве спустя почти целое столетие его изобретения и распространения в Западной Европе.
В 1553 году царь Иван Васильевич, нуждаясь в богослужебных книгах для вновь строившихся многих церквей, воздвигаемых усердием царя в завоеванном Казанском царстве и других местах России, повелел скупать рукописные книги на торжищах[1]. Но оказалось мало исправных, и вот, по словам современника сказанных в том же 1553 году: «царствующему над всею Россией царю и великому князю Иоанну Васильевичу вложил Бог в ум благую мысль, как бы ему изряднее в русской земле учинить и вечну память о себе оставить: произвести бы ему от письменных книг печатные, ради крепкого исправления и утверждения и спорного (скорого) делания, и ради легкой цены, и ради своей похвалы, дабы (можно) было всякому православному христианину праведно и несмутно читать святые книги и говорить по ним, и дабы (можно было) повелеть испущать (эти печатный книги) во всю Русскую землю».
Митрополит Макарий, узнав от царя о таком благом начинании, сказал, что «эта мысль внушена царю самим Богом, что это — дар, свыше сходящий».
Ободряемый таким образом, царь Иван Васильевич приказал строить в Москве особый дом для помещения типографии.
1