Начало действительной цензуры книг в России
Начало действительной цензуры книг в России совпадает с началом французской революции: собственно слово «цензура» первый раз появилось у нас с 1790 года; в указе, 15 мая этого года, на имя главнокомандующего в Москве Князя Прозоровского сказано: «цензуру книг долженствует завести от управы благочиния, от которой и цензора назначить»
Установленная слабая цензурная деятельность вскоре показалась недостаточною, стали изобретать более строгий надзор за типографиями; они возбудили к себе сильное подозрение, вследствие деятельности Новикова (в Москве), которая оказалась не вполне соответствующею видам правительства.
В 1786 году императрица писала к московскому митрополиту Платону: «в рассуждении, что из типографии Новикова выходят многие странные книги, призовите к себе помянутого Новика и прикажите испытать его в законе, равно и книги его типографии освидетельствовать: не скрывается ли в них умствований, не сходных с простыми и чистыми правилами веры нашей православной и гражданской должности». Типография Новикова была закрыта, а прочим московским типографиям поведено было «строжайше подтвердить, чтобы они остерегались издавать книги, наполненные подобными странными мудрствованиями, или лучше сказать, сущими заблуждениями».
В 1790 году появилась в печати книга Радищева: «Путешествие из Петербурга в Москву», наполненная, как сказано в указе императрицы Екатерины II, «самыми вредными умствованиями». Книга эта просмотрена была цензурою, но после в нее прибавлено было еще несколько листов, напечатанных потом. Державин указал императрице на эту книгу. Радищев предан был суду, приговорен к смертной казни, которая заменена была ссылкою в Сибирь, в Илимский острог.
А самая, книга, по повелению императрицы, была сожжена; от нее сохранилось только 3 экземпляра, из коих один хранится в Публичной библиотеке, а остальные два — у любителей.
В 1789 году (год начала французской революции), Княжнин написал трагедию «Вадим». В этом же году он отдал ее на сцену для постановки, были уже розданы роли, но убедившись, что пьеса не своевременна, он взял ее обратно со сцены.
«Вадим новгородский» был напечатан в 1793 году, спустя два года после смерти ее, автора. Вот рассказ княгини Дашковой о том, как напечатана была эта трагедия и ее дальнейшая судьба. Однажды явилась к княгине вдова Княжнина и просила ее, как президента Академии наук, напечатать при академии неизданную трагедию ее мужа — в пользу детей покойного.
Княгиня приказала напечатать трагедию при академической типографии.
Прошло несколько времени, как вдруг от императрицы явился к княгине Дашковой обер-полицмейстер, с приказанием от Государыни, отобрать из книжных лавок все экземпляры «Вадима».
В тот же день приехал к княгине генерал-прокурор, граф Самойлов, и объявил Дашковой от имени Государыни выговор за напечатание «Вадима», и при этом он сказал, что государыня уподобила печатание «Вадима» изданию знаменитого «Путешествия» Радищева. В первое, после этого происшествия, собрание во дворце, Дашкова заметила на лице государыни выражение неудоводьств1я и горечи. Когда Дашкова подошла к императрице и спросила ее о здоровья, Екатерина II сказала: «Очень хорошо! Но скажите мне, что я сделала, чтобы вы издавали книги, противные моей власти?»
— Можете ли вы это думать? спросила княгиня,
— Я говорю вам, что эта трагедия должна быть сожжена рукою палача.
«Вадим» был также уничтожен.
Указ 1771 года установил цензуру на иностранную литературу. Некоему иностранцу Гартунгу была дана привилегия для напечатания в Петербурге книг исключительно на иностранных языках. Ему вменялось в обязанность предъявлять академии наук для освидетельствования «все, что в его типографии будет принесено, или выписано». Причем для удобного контроля, на книге, впервые, обязали пропечатывать название типографии. Через пять лет, в 1776 году, выдана привилегия книгопродавцам Вейтбрехту и Шнору на печатание в их типографиях книг, не только иностранных, но и русских.
В 1798 году учреждена цензура во всех портовых городах — для рассматривания привозных книг. В указе по этому поводу сказано: «правительство, ныне во Франции существующее, желая распространить безбожные свои правила во все устроенные государства, ищет развращать спокойных обитателей оных сочинениями, наполненными зловредными умствованиями, стараясь те сочинения разным образом рассеивать в обществе, наполняя оными даже и газеты свои. За нужное признаем повелеть Сенату нашему устроить во всех портах цензуру для привозимых книг».
При Павле, 1800 года, ввоз книг временно из-за границы был вовсе приостановлен, потому что «заграничные книги как говорилось в указе наполнены развратом веры, гражданского закона и благонравия». Впрочем, этот закон в следующем 1801 году был отменен: «повелеваем учиненное указом 1800 года запрещение на впуск из-за границы всякого рода книг и музыкальных нот отменить, равномерно запечатанные, по повелению 1800 года, частные типографии распечатать».
В 1802 году император Александр I нашел необходимым уничтожить вовсе предупредительную цензуру и заменить ее карательною, которая, к сожалению, не была поставлена на надлежащее основание. В 1803 году возбудилась мысль о восстановлении предупредительной цензуры. Министром народного просвещения, графом Завадовским был представлен в 1804 году в Государственный совет проект первого цензурного устава в. России.
В своей докладной записке на имя Государя, граф Завадовский так объясняет мотивы учреждения «цензурного комитета» в России, именно в Петербурге. «Ваше Императорское величество, купно с прочими обязанностями, возложенными на Министерство Народного просвещения, предоставили попечению оного цензуру книг. Министерство не замедлило сделать приличные по сему предмету распоряжения, поручив смотрение за изданием книг университетам; и таковое распоряжение, удостоено будучи Высочайшего утверждения, действует в своей силе во всех учебных округах, где есть уже университеты.
Между тем, поелику в здешней столице университета еще не существует цензура книг осталась на прежнем положении в ведении гражданского губернатора, который, в рассуждении множества по должности своей дел, не мог надлежащим образом иметь смотрение за изданием книг. В отвращение сего, Министерство просвещения положило учредить в здешней столице цензурный комитету до открытия университета, составив оный из ученых особ и для единообразного руководства в рассматривании книг и сочинений во всей Империи, начертало устав. Сими постановлениями ни мало не стесняется свобода мыслить и писать, но токмо взяты пристойные меры против злоупотребления оной».
Управление по делам цензуры, на основании этого устава, сосредоточено было в министерстве народного просвещения; при каждом университете устроен был комитет из профессоров, без одобрения которого никакое сочинение не могло подвергаться тиснению — (§ 4).
Всего в уставе насчитывалось 47 параграфов.
Главная цель предварительного рассматривания: «доставить обществу книги и сочинения, способствующая к истинному просвещению ума и образования нравов, и удалить книги и сочинения, противные сему намерению (§ 2). Цензурному комитету и каждому цензору в отдельности вменено было в обязанность наблюдать, чтобы в произведениях печати не было ничего противного закону Божию, правительству, нравственности и личной чести гражданина (§ 15). Если же в рукописи встречались подобные места, то цензор должен был возвращать ее издателю для исправления, не дозволяя себе никаких помарок. Цензурный комитет предает автора в руки правосудия, если в своем сочинении автор явно отвергал бытие Божие, вооружался против веры и законов отечества, оскорблял верховную власть и высказывал мысли, совершенно противные духу общественного порядка и спокойствия (§ 10).
Преследуя злоупотребления, устав, однако, не преграждал пути для успешного развития науки и добросовестной оценки государственных и общественных вопросов: «скромное и благоразумное исследование всякой истины, относящейся до веры человечества, гражданского состояния, законодательства, государственного управления или какой бы то ни было отрасли правительства, не только не подлежит и самой умеренной строгости, но пользуется совершенною свободою печати, возвышающею успехи просвещения» (§ 22). Золотое правило для цензора: «когда место, подверженное сомнению имеет двоякий смысл, в таком случае, лучше истолковать оное выгоднейшим для сочинителя образом, нежели его преследовать (§ 21).
Сочинение, одобренное цензурою к печати, должно быть скреплено по листам цензором. Время одобрения и имя цензора выставлялось на обороте заглавного листа.
Не смотря на сосредоточение цензурной власти при министерстве народного просвещения, в цензурное дело вмешивались все, кто только чувствовал себя довольно авторитетным для того, чтобы делать внушения.
По предложению министра двора, цензурным комитетом было запрещено пропускать статьи об игре актеров.
Граф Разумовский в 1815 году, по поводу нескольких статей о театре, представленных цензурою, дал следующий отзыв: «суждения о театрах и актерах позволительны только тогда, когда бы оные зависели от частного содержателя; но суждения об императорских театрах и актерах, находящихся на службе его Величества, он находит не уместными».