История ранней церкови

Тертуллиан как богослов

Наиболее явно влияние античной философии на Тертуллиана проявилось в его концепции Божиего естества как Тела. У стоиков и Бог (мировая душа), и человеческая душа по сути своей — дух, а дух (в отличие от платонизма) есть огневидное дыхание, осязаемое и подчиненное пространству и времени. Таким образом, слова «Бог есть дух» означают, что Бог материален, то же и душа.

Сложнейшее учение о Боге и Христе построено Тертуллианом в ответ на идеи некоего еретика Праксия. Не исключено, что имя выдумано богословом, поскольку означает «мошенник». Некоторые подозревают, что книга обращена не к кому иному, как Игнатию, поскольку Тертуллиан пытается обвинить в ереси известного противника монтанистов: «Праксий сотворил в Риме два диавольских дела.

Он изгнал пророчество и ввел ересь, изгнал Духа и распял Отца». Видимо, Праксий отговорил епископа Римского от признания Монтана и Присциллы пророками, а их общин христианскими церквами, а после этого проповедовал ошибочное учение, сводимое к тому, что на Голгофу взошел Сам Бог Отец.

Остальная часть книги посвящена ереси. Праксий признавал «монархию» (самодержавие) Бога: Бог един, и поэтому Отец, Сын и Дух — «одно и то же». Однако он отрицал диспенсацию («домоустройство»). Поскольку термин играет важную роль в теории Тертуллиана, его следует рассмотреть подробно. Первоначальный смысл касался управления семейством или слугами. В раннем богословии его использовали для описания этапов истории: сотворения мира и его спасения.

У грекоязычных христиан термин использовался для описания дела спасения, совершаемого вочеловечившимся Христом, а иногда он имел значение «Боговоплощение». У современных теологов в ходу термин «тринитарная экономика», под которым имеется в виду учение о том, что Бог троичен в делах, но сущность у Него едина, то есть по отношению к нам Он действует как три Лица, хотя Сам с Собой един и неделим.

Это противоречит учению об «тринитарной имманентности», где самая сущность Бога троична. Тертуллиан же употребляет в несколько ином значении, хотя трудно определить доподлинно, являлись ли Иустин, Ириней или Тертуллиан «тринитарными экономистами» в современном смысле.

Иустин, возможно, близок к этому учению: в предвечную эпоху Отец был один, от Него исшел отличный от Него Логос и начал творить мир. Ириней отвергает «экономические» теории Иустина, но считает внутреннее бытие Божие непознаваемым. По этой причине он не «экономист», но и не «имманентист». Как мы скоро увидим, к имманентистам можно смело отнести Оригена: Бог, Его Сын и Его Дух совечны и отделимы.

Тертуллиан же пользуется образом Слова, произносимого при сотворении мира, как апологеты: непосредственный разум всегда с Богом, что уже указывает на то, что Бог не был одинок и до появления вселенной; далее «полное рождение Слова» происходит в момент произнесения Богом: «Да будет свет». Возможно, он — тринитарный экономист, пытающийся быть имманентистом. Однако в споре с Праксием термин «диспенсация» имеет особый смысл.

У Тертуллиана есть два главных образца «домоустройства»: императорская власть и естественный организм. Император самодержавно правит, и его власть не уменьшается, когда он передает часть обязанностей сыну. Он распределяет задания между министрами, но не теряет престола и влияния. Если же взять жизнь растения или животного, то Сын и Дух подобны стеблю и листьям, произрастающим из корня.

Другой пример: солнце, его лучи и освещенное место; или источник, река и прорытый канал (последний образ часто упоминался у североафриканских христиан). Во всех случаях имеется одно дерево, один свет, одна вода, указующие на единственные корень, солнце, источник. Получается, что Бог и Его Слово и Его Дух — три этапа бытия. Заметим, что в своем представлении о Духе Тертуллиан ближе к Иринею, чем к Иустину.

Тертуллиану христианство обязано столь привычным термином, как «Троица». Слово возникло в споре с теми, кто отстаивал идею неделимости и простого единства. Троица состоит из Отца, Сына и Духа, каждый из Которых — отдельное Лицо. Три Лица отличны друг от друга, но не разделены. Все три обладают, точнее, являются единой сущностью.

Одно время в ходу была идея А. Гарнака, считавшего, что persona и substantia — юридические термины, первый означает «лицо, обладающее правами», а второй — «собственность». Такая версия сомнительна, Тертуллиан пользуется терминами из философии и логики. Слово substantia значит «бытие», а иногда — «естество». В данном контексте этот термин относится к тому, что объединяет три Лица, и может быть переведен как «сущность». Важным следствием такого словоупотребления стало закрепившееся на Западе понятие Бога как «единой сущности».

На Востоке, вслед за Оригеном, говорили о трех ипостасях, что на латынь переводили как «три сущности». Это привело к недоразумениям и длительному спору, хотя Ориген и Тертуллиан писали об одном и том же и противники у них были общие.

Тертуллиан последователен, в его троичной системе Святой Дух выступает как полноценное Лицо Пресвятой Троицы (впрочем, так и должен был поступить монтанист). Тем не менее, большая часть его аргументов строится вокруг Отца и Сына. Вина Праксия заключалась в «распятии Отца». Отрицая деление на Лица, он истолковал тексты «Я Господь, и нет иного» и «Я и Отец одно» как доказывающие, что Отец и Сын есть одно и то же Лицо. Из этого следовало, что во Христе страдал и Отец (или, по крайней мере, сострадал), будучи невидимой духовной частью Иисуса.

Тертуллиан собрал множество мест из Священного Писания, подтверждающих, что есть два или три Лица, отличных друг от друга и одновременно выполняющих разные обязанности. Страдания пришлись только на долю Сына. Ощущения Сына не затрагивают Отца, как источник не засоряется грязью, попадающей в истекающий из него ручей. Дух так же остается нетронутым; сходным образом Он дает силы христианским мученикам, но Сам не страдает в них. Эта идея представляется важной, поскольку некоторые могли трактовать страдания Христа как свидетельство его подчиненной и второстепенной роли по отношению к неизменному и недоступному Отцу.

Противники пытались возражать, что Христос соединял в Себе два Лица: Сына (плотского человека Иисуса) и Отца (Духа, Бога, Христа). Подобный дуализм Тертуллиан заклеймил как валентинианство и предложил опровержение. При помощи сухих терминов, взятых из стоицизма, он показал несостоятельность концепции о перерождении Слова в плоть, а также идеи о союзе божественного естества с человеческим, сходном со сплавом золота и серебра. Христос обладает обеими сущностями: Слово (Дух) и плоть, Бог и Человек соединились, но не смешались. У одного Лица имеется два качества. Сделанный вывод оказал огромное влияние на более позднее богословие:

«Подлинное бытие каждой сущности осталось до такой степени неизменным, что Дух продолжал творить в Нем Свои великие дела, являя людям чудеса и знамения, а плоть продолжала бороться со страстями, алкать в присутствии диавола, жаждать у самарянского колодца, рыдать об усопшем Лазаре, скорбеть душой перед лицом смерти — и в конце концов она погибла».

Тертуллиана трудно любить. Тем не менее, ему нельзя отказать в незаурядном таланте, с которым он выстроил убедительную и изящную богословскую систему. Он оставил заметный след в истории Церкви, особенно в процессе формирования духовности африканского христианства.