Западное Чжоу: государство и общество - страница 3
Можно предположить, что постепенное разрастание территории Чжоу создавало ситуацию, когда количество самих чжоусцев, их новых поселений и обрабатываемых земель категории сы росло быстрее, чем могло создаваться новых больших полей, не говоря уже о том, что для содержания больших полей нужны были немалые дополнительные средства, а это в эпоху упадка власти вана и его администрации становилось обузой для казны. Видимо, именно этим и были вызваны реформы Сюань-вана: отказавшись от участия в обработке ритуального большого поля (т.е. показав свое отношение к системе больших полей как к пережитку прошлого), взамен он ввел налог в виде десятины-чэ, для чего им и была проведена перепись податного населения. Неясно, чем завершились эти реформы, — вскоре после них Западное Чжоу как государство исчезло, а его территория стала основой нового полуварварского царства Цинь, развивавшегося по своим нормам. Однако факт остается фактом: и при Сюань-ване и после него, как о том свидельствуют песни Шицзина, продолжали существовать большие поля, урожай с которых шел в казну в качестве ренты-налога. Так продолжалось по меньшей мере до перемещения столицы чжоуского вана на восток, в район Лои, в 771 г. до н.э.
Что касается района второй чжоуской столицы, Лои, то он с самого начала Чжоу во многом отличался от древних чжоуских земель со столицей в Цзунчжоу. Эти отличия сводились прежде всего к тому, что в Лои основную массу жителей составляли, как о том можно судить по данным источников, покоренные и перемещенные шанцы и их потомки. Этнически пестрое население района второй столицы не было сковано жесткими традициями глубокой древности. Поэтому именно здесь, скорей всего, идея о необходимости взимания поземельного налога с крестьянских общин уже в Западном Чжоу (во всяком случае после реформ Сюань-вана) должна была получить достаточно благоприятные возможности для реализации. Можно предположить, что городское население Лои, его строители, ремесленники, торговцы и воины, по меньшей мере частично содержались за счет налога с крестьянских общин, хотя значительная доля средств для их содержания поступала, видимо, из внутренних резервов (обработка приусадебных участков горожанами и воинами).
Если говорить о системе налогообложения в уделах, то данных на этот счет практически нет или почти нет, как, впрочем, и сведений о существовании в уделах больших полей. Упоминание в «Шицзине» о том, что именно на полях удела Шэнь, созданного Сюань-ваном, была введена практика взимания десятины- чэ, позволяет предположить, что земельный налог являлся нормой в уделах и что с нововведением Сюань-вана в уделе Шэнь в западночжоуском Китае на последнем этапе его существования складывалась единая общая система взимания налогов. Это важно особо подчеркнуть, ибо процесс шел таким образом, что все чжоуские и нечжоуские районы, включая уделы, в то время уже вполне очевидно обрели сходство и, более того, постепенно сливались в единую цивилизационную общность, имевшую свои специфические характеристики.
Для всего западночжоуского общества бассейна Хуанхэ, или, точнее, той его части, которая позже стала именоваться термином «Чжунго» (срединные государства) и куда не включались полуварварские окраинные царства вроде Западного Цинь или южного Чу, эта цивилизационная общность к концу Западного Чжоу стала нормой, как единым и нормативным был язык, на котором говорили жители Чжунго — в отличие, например, от южного Чу. Всюду уже прочно господствовали мощные и разветвленные клановые структуры (цзун-цзу, цзя), нередко включавшие в себя и крестьянские общины. Мощные и сплоченные кла-новые или удельно-клановые корпорации членились на мелкие нуклеарные семьи и в среде знати, и у общинных крестьян.
Переход к повсеместному применению налога-чэ еще больше способствовал индивидуализации семьи как низовой автономной хозяйственной ячейки в рамках крестьянской общины. Скорей всего, нечто похожее было и в городах с их торгово-ремесленным и военным населением, обилием чиновников и обслуживающего персонала. Семейные ячейки в городах, видимо, имели определенную хозяйственную автономию, но не слишком большую: труд и продукт городских жителей шел не на рынок, которого еще не было, а в казну, откуда специалистам, как следует полагать, выдавали продукты питания и различные необходи-мые вещи. Процесс приватизации и связанный с ним процесс возникновения рынка и товарно-денежных связей еще были — если они вообще были — в зачаточном состоянии, как то вытекает из материалов источников.
Подобного рода система редистрибуции была характерной для всех ранних государственных образований, какими являлись и западно-чжоуские. Однако в Китае эта система работала не так, как на Ближнем Востоке, где в древности преобладали храмовые хозяйства, выполнявшие функции государственной казны, склада и аппарата администрации одновременно. В чжоуском, да и в шанском Китае таких храмовых хозяйств не было, как не существовало и олицетворявших могущество божеств храмов. Избыточный продукт общинной деревни вне зависимости от форм его получения проходил, видимо, через ведомство сы-ту (свои сы-ту были не только в столице вана, но и в уделах), а неземледельческий в городах — через ведомства сы-куна, сы-ма и других высших сановников. Что же касается божеств и вообще религии в Чжоу, то об этом стоит еще раз сказать особо.