История Китая с древнейших времен до наших дней

Внутренняя и внешняя политика нанкинского правительства в 1928-1931 гг.

Во внутренней политике в конце 20-х — начале 30-х годов нанкинское правительство прежде всего стремилось любыми средствами подавить революционное движение, блокировать, ликвидировать его основные очаги и силы. При этом решающее внимание в конце 20-х годов уделялось положению в городах, борьбе против революционных организаций рабочего класса. Реакция действовала в нескольких направлениях. В первую очередь она пыталась физически обескровить революционные силы.

Продолжался белый террор против коммунистов и членов красных профсоюзов. Специальная тайная полиция Чан Кайши наводнила основные пролетарские центры, заводы, фабрики, вузы густой сетью организаций шпиков и провокаторов. Аресты тысяч коммунистов, членов классовых профсоюзов либо «подозреваемых» проводились без суда и следствия. В застенках гоминдана применялись изощренные средневековые пытки. Особенной известностью пользовались центральная тюрьма охранки в Нанкине и место под Нанкином, носящее поэтическое название «Юйхуатай» («Холм цветочных дождей»), где расстреливали узников.

Стремясь не допустить возрождения революционных организаций среди рабочих, поставить рабочий класс под свой контроль, нанкинское правительство объявило себя сторонником «социальной политики», основанной на сотрудничестве труда и капитала. Важным инструментом своей политики гоминдан рассматривал рабочее и профсоюзное законодательство.

В 1929 г. были обнародованы проекты закона о профсоюзах, проект фабричного закола, а в 1930 г. — закон об урегулировании конфликтов между трудом и капиталом и закон о коллективных договорах. Декларированные в этих проектах и законах общие положения, во многом скопированные с документов правосоциалистических партий и западноевропейских реформистских профсоюзов, признавали право рабочих на организацию, забастовки, устанавливали ограничения рабочего времени, минимальную заработную плату, содержали требования об охране труда, положения о праве рабочих на заключение коллективных договоров, даже на участие в управлении и получении части прибылей.

Конкретные положения законов и инструкций по их выполнению демонстрировали классовую, антирабочую сущность «рабочего» законодательства гоминдана, его истинные цели. Профсоюзы разрешалось создавать лишь на сравнительно крупных предприятиях (с числом рабочих не менее 100). Другими словами, декларированные в законах права и льготы не распространялись на огромную массу рабочих мелких предприятий, мастерских, служащих магазинов и т. п.

Тем самым гоминдан стремился расколоть рабочий класс, отсечь от него слой наиболее квалифицированных рабочих, т. е. наиболее развитой и сознательный слой рабочего класса. Закон о профсоюзах и фабричный закон содержали многочисленные оговорки, допускавшие их отсрочку и саботаж. Так, специально оговаривалось право властей изменять те или иные пункты — о продолжительности рабочего времени, выходных днях, о минимуме заработной платы — «в соответствии с обстановкой» или «местными условиями», что было использовано предпринимателями.

Полицейский контроль правительства над деятельностью профсоюзов закреплялся положениями о том, что любой профсоюз и его соглашения с предпринимателями могли считаться действительными лишь при одобрении соответствующими властями. Местные органы гоминдана утверждали устав каждого профсоюза, требовали полный список его членов с фотографиями, согласования повесток дня собраний, присутствия на них представителя властей.

С конца 20-х годов легальные профсоюзы в Китае существовали в двух основных формах: так называемые государственные профсоюзы, насаждавшиеся правительством Чан Кайши (их руководство назначалось гоминдановскими властями), и реформистские профсоюзы, руководство которыми захватили представители «реорганизационистов» (в них соблюдалась известная формальная демократия: во главе находились выборные лица, вмешательство властей не носило столь открытого характера).

Крупнейшие профсоюзы этого типа — в их числе ряд наиболее крупных профсоюзов Шанхая — использовались «реорганизационистами» для давления на группировку Чан Кайши. По официальной статистике, в которую включались профсоюзы, «признанные» гоминданом, к началу 1930 г. в Китае в 27 крупнейших городах было около 740 союзов, насчитывавших свыше 570 тыс. человек.

В 1930 г. нанкинское правительство, опасаясь восстановления позиций КПК в городах, а также рассчитывая вытеснить из профсоюзного движения «реорганизационистов», пыталось закрыть все профсоюзы: было объявлено, что их деятельность будет восстановлена лишь после обнародования нового закона об организации профсоюзов и прохождения перерегистрации. Сопротивление рабочих сорвало эту попытку.

Новый закон о реорганизации профсоюзов предусматривал дальнейшее дробление союзов: запрещалось создание отраслевых, городских и общенациональных объединений профсоюзов, т. е. гоминдан стремился разрознить организованный в профсоюзы пролетариат, ограничить интересы рабочих рамками отдельных предприятий.

В эти годы преследованиям подверглись и представители революционной интеллигенции. Чрезвычайный уголовный кодекс, изданный в феврале 1930 г., угрожал высшим наказанием — смертной казнью — организаторам всех левых изданий; все творческие объединения, а также университеты и студенческие организации находились под тщательным наблюдением охранки.

Политика гоминдановской реакции серьезно ослабила силы революционного движения в городах в конце 20-х — начале 30-х годов.

В то же время в деревне, где феодальный гнет и тяжелейшее экономическое положение крестьянства были источником его постоянного брожения, нанкинское правительство—в силу своей социальной базы, ограниченности сил и средств — не смогло провести ни одного социально-экономического мероприятия, чтобы хоть сколько-нибудь смягчить остроту сложившейся здесь обстановки. Обнародованный в 1930 г. проект аграрного закона не затрагивал основ отживших аграрных отношений и ростовщического гнета. Среди его положений наиболее важным был пункт, устанавливавший, что арендная плата не должна превышать трети урожая. Но «закон» этот остался на бумаге: столкнувшись с недовольством помещиков, нанкинское правительство не собиралось настаивать на его осуществлении.

Положение деревни Китая было бедственным. Даже по официальным, неполным данным, в 1928 г. голодало 27 млн. крестьян, в 1929 г. — 57 млн. В ряде провинций Северо-Западного Китая от голода в 1929 г. погибла треть населения сельских районов. Прекращение в серьезных масштабах ирригационных работ в условиях милитаристских войн привело к более частым и разрушительным наводнениям.

Сильное наводнение на Янцзы и Хуайхэ летом 1931 г. стало национальным бедствием. Даже по официальным сообщениям, только в провинциях бассейна Янцзы от наводнения пострадало более 55% общего числа крестьянских хозяйств, погибли миллионы людей. Гибель урожая, бегство десятков миллионов крестьян в другие районы и города в поисках еды и крова привели к вспышке эпидемий. Они были лишены какой-либо помощи.

Главное внимание нанкинского правительства в финансово-экономической области было направлено на изыскание средств для расширения своей армии и ведения войн с соперничавшими группировками. Военные расходы поглощали громадные средства. В 1928-1930 гг., по официальным данным, они составляли в среднем около 85% расходной части бюджета нанкинского режима. Нанкин стремился изыскать средства во внутренних и внешних займах, во введении новых налогов (главным образом косвенных), в установлении своего контроля над финансами страны. Первые шаги для создания государственной банковской системы были сделаны в конце 20-х годов.

В 1928 г., после захвата Пекина, нанкинское правительство учредило Центральный банк Китая и предоставило ему весь первоначальный капитал. Оно также перевело из Пекина в Шанхай центральные отделения двух других наиболее крупных банков старого Китая — Дайцинского и Банка коммуникаций — и провело их реорганизацию, существо которой заключалось в установлении над их деятельностью правительственного контроля.

Центральный банк стал выполнять ряд функций правительственного финансового органа (сбор налоговых поступлений, заключение и распространение займов и др.). Ему отводилась роль основного правительственного банка, после реформы всей финансово-денежной системы он должен был превратиться в центральный эмиссионный банк. Банк коммуникаций и Дайцинский (после реорганизации стал Банком Китая) намечалось специализировать на финансировании экспорта и других отраслей экономики.

Во главе правлений этих банков были поставлены связанные с Чан Кайши родственными отношениями министр промышленности и торговли Сун Цзы-вэнь и министр финансов Кун Сян-си. Все эти меры были первым шагом в складывании контролировавшегося верхушкой гоминдана государственного сектора, получившего впоследствии в литературе название «бюрократический капитал». С установлением контроля над крупнейшими банками нанкинское правительство получило новые рычаги для усиления своего влияния: в его распоряжении оказались важные внутренние источники пополнения казны и основные каналы финансовых связей с империалистическими державами.

Внешнеполитический курс нанкинского правительства определялся его стремлением, во-первых, добиться своего признания как национального и получить поддержку со стороны империалистических держав и, во-вторых, добиться от империалистических государств определенных уступок, прежде всего в вопросах таможенной автономии. Такое требование настоятельно выдвигала буржуазия, финансировавшая контрреволюционные перевороты и гоминдановский режим.

Отбросив лозунг национальной революции 1925-1927 гг. о решительной ликвидации империалистического гнета, нанкинское правительство избрало в отношениях с иностранными державами тактику давления и уступок, использования межимпериалистических противоречий. Особое место в расчетах чанкайшистов на широкую помощь империалистических держав отводилось политике антикоммунизма и демонстрации ярого антисоветизма.

Размах и сила антиимпериалистических выступлений в Китае в предшествующие годы заставило большинство империалистических держав несколько видоизменить прежние формы вмешательства, пойти на определенные уступки ради сохранения основ своих «интересов» в Китае. Правительства США, Англии и других капиталистических стран Запада считали определенной гарантией своих позиций в Китае укрепление нанкинского режима, жестоко расправлявшегося с революционным и освободительным движением и взявшим курс на «всемерное привлечение иностранного капитала».

Вскоре после создания нанкинского правительства эти страны признали его в качестве национального и в 1928-1929 гг. согласились на заключение договоров, содержавших по сравнению с прежними ряд существенных уступок. Главным новым моментом в этих договорах было признание за Китаем права на «таможенную автономию», т. е. на пересмотр таможенных тарифов в одностороннем порядке. Стремясь «вырваться вперед» в отношениях с новым режимом, в июне 1928 г. на это пошли США, а затем и капиталистические страны Европы. Новые тарифные ставки вступили в действие 1 февраля 1929 г. и впоследствии неоднократно повышались. 1 января 1931 г. средняя ставка импортных пошлин была увеличена до 14%.

Эта «уступка» имела весьма важное значение для становления гоминдановского режима: нанкинское правительство использовало рост поступлений от таможен для пополнения казны, в то же время, встав на путь протекционистской политики, оно укрепило к себе доверие буржуазии. Протекционистские тарифы на некоторое время расширили возможности развития отдельных групп китайской буржуазии. Но вскоре они были сведены на нет последствиями мирового кризиса 1929-1933 гг., сказавшегося в Китае в начале 30-х годов, и экспансией японского империализма.

Японский военно-феодальный, по определению В. И. Ленина, империализм, готовя планы открытого колониального грабежа Китая, с самого начала (выступил против попыток нанкинского правительства объединить страну под своей эгидой. В начале мая 1928 г. войска Чан Кайши, продвигаясь к Пекину, завязали бои с прояпонскими милитаристами на подступах к провинциям Шаньдун и Хэбэй. Одновременно японские войска высадились в пров. Шаньдун и 3 мая 1928 г. спровоцировали в г. Цзинане (центр провинции) кровавую бойню, в которой было убито и ранено более 10 тыс. китайцев.

Взрыв антияпонских выступлений в Китае, бойкот японских товаров и давление Англии и США вынудили японский империализм временно отступить и начать переговоры о признании нанкинского правительства. В 1930 г. (позже всех других держав) Япония была вынуждена пойти на соглашение о новых тарифах при условии, что для японских товаров старые тарифные ставки будут действовать до 1933 г. «Особая позиция» Японии в отношении Китая была «началом конца» версальско-вашингтонской системы, означала возникновение нового узла межимпериалистических противоречий на Дальнем Востоке.

С началом мирового кризиса японский империализм, пользуясь ослаблением своих основных конкурентов в Китае — Англии и США, активизировал действия в Северо-Восточном Китае. Японская военщина, военная и политическая разведка в тесном контакте с промышленными компаниями, орудовавшими в Северо-Восточном Китае, готовили почву для открытой агрессии.

Однако нанкинский режим, несмотря на опасное усиление Японии на Северо-Востоке Китая, желая добиться новых уступок от империалистических держав в обмен на активные антисоветские действия, начал в 1929 г. серию провокационных выступлений на КВЖД и советско-китайской границе. Активное участие в них принимали местные милитаристы и части белогвардейцев.

В мае было совершено нападение на генеральное консульство СССР в Харбине, в июле были захвачены КВЖД и советский персонал, начались провокации на советско-китайской границе. Советское правительство предложило урегулировать конфликт на КВЖД мирным путем. Однако это предложение было отвергнуто. Гоминдановские войска и белобандиты начали совершать налеты на территорию СССР.

17 июля Советский Союз объявил о разрыве дипломатических отношений с правительством Китая. Для защиты советских границ была создана Особая Дальневосточная Армия (ОДВА) под командованием В. К. Блюхера. В ноябре 1929 г. в ответ на новую вылазку милитаристов и белогвардейцев на границе ОДВА начала преследование противника на территории Северо-Восточного Китая. Китайские власти запросили мира. Верное политике мира с народом Китая, Советское правительство немедленно пошло на прекращение военных действий. 3 декабря 1929 г. в Никольско-Уссурийске представителями местных китайских властей и 22 декабря в Хабаровске представителями нанкинского правительства был подписан вместе с уполномоченными СССР протокол о восстановлении на КВЖД положения, предусмотренного соглашением 1924 г.

Однако дипломатические отношения между СССР и Китаем по вине нанкинского правительства оказались прерванными до 1932 г. Ухудшение по вине Чан Кайши отношений с СССР облегчило японскому империализму захват Северо-Востока через два года после событий на КВЖД.

MaxBooks.Ru 2007-2023