Тематики ранней печатной книги - страница 2
Хотя гуманисты продолжают презирать гравюру, считая ее пригодной «для игральных карт и бабьих сказок», развивающаяся тяга к конкретности знания насыщает книгу XVI в. (и в том числе книгу ученую и деловую) разнообразными, все более информативными и подробными иллюстрациями. Книги по географии и биологии, технике и военному делу, медицине и астрономии дают теперь своим читателям развернутую и очень конкретную, зримую картину окружающего их мира. Изображаются не рыбы или птицы вообще, но узнаваемые, определенные породы. Со всей наглядностью передается устройство военных машин, разделка китовой туши, облик архитектурного памятника, строение человеческого тела и способы наложения хирургических повязок. Условное изображение-знак сменяется конкретным показом, оперирующим всем богатством выразительных возможностей графики — от широко развернутого, пространственного, перспективного изображения (все чаще входящего в книгу) до четкой схемы и выделенной крупной детали
В болонском издании 1496 г. сочинения Элиана «О построениях и боевых порядках» наглядные схемы расположения войск выполнены фигурным набором — различные буквы обозначают воинов в разном вооружении. Но и по видовым гравюрам, вполне реального характера, свободно рассыпаются деловитые буквенные обозначения отдельных предметов или сооружений: отсылки к ним имеются в тексте книги. Чертеж, схема не противостоят в сознании художника тех времен реальному, зрительно достоверному изображению. Они легко объединяются, свободно переходят друг в друга. Отсюда такая свобода изобразительного рассказа, наглядного представления мысли в этих иллюстрациях.
Нередко задачи иллюстрации выходят за рамки изобразительного комментария. Печатаются анатомические таблицы-модели с откидными клапанами. В великолепный фолиант «Королевской астрономии» Апиана (Ингольштадт, 1540 г.) включено более 20 подвижных расчетных таблиц с поворачивающимися многослойными кругами, стрелками, шнурками. Вычислительные приборы такого рода изобретались уже в средние века, но здесь они вошли в книгу и сделали всю ее своеобразным научным прибором, определив особые возможности активного обживания читателем «математического пространства» ученого труда.
Эффектные, крупные, нарядно раскрашенные от руки таблицы Апиана демонстрируют еще одно характерное качество ранних научных изданий — их торжественный, не будничный характер.
Привычный нам прозаизм деловой литературы порожден позднейшими временами. XVI в. знал возвышенную ученость, окруженную ореолом духовой значительности. Столь же патетично заявляет о себе и развивающаяся техника. Какая-нибудь подъемная машина в этих книгах не менее триумфальна, чем арка Тита или колонна Траяна. Поэтому научные книги не уступают другим жанрам ни в нарядности узорных инициалов, ни в высокопарном пафосе посвящения ученому коллеге или знатному покровителю, ни, наконец, в многозначительности эмблем и аллегорий, заполняющих пышную раму титульного листа.
Открывающее книгу посвящение — панегирик духовному или светскому владыке — становится едва ли не обязательной принадлежностью печатного издания: оно обеспечивает автору или издателю покровительство, покупку части тиража, а то и подарок, заменяющий гонорар. Тем самым книга любого содержания приобщается к все более представительному жанру прославляющей политической литературы и отражает в самой своей внешности характерные черты этого типа изданий.
Триумфальный пафос аллегорических фигур воплощает значительность темы, а вычурная, подчас сознательно затемненная символика сложных эмблем импонирует маньеристическому вкусу эпохи своим хитроумием и завлекает таинственностью недоступного профанам скрытого Знания. Свой метод составления эмблем И.Самбукус, автор одного из появившихся как раз во времена маньеризма и унаследованных эпохой барокко сборников ходовой эмблематики (1564 г.), служивших, конечно, не только книжному, но и всему декоративному и изобразительному искусству вплоть до начала XIX в., разъясняет так: «Если я привел бы плохо подстриженную лозу в качестве эмблемы нерадивого отца семейства или муху, которая нападает на слона для (олицетворения) отваги, черепицу, которую моют, как (пример) напрасной работы, клятву Курция или деяние Горация для знаменования отваги ... и с помощью дополнений не затемню их смысл и не возведу к переносному значению, кто же будет тем приведен в удивление или воздаст хвалу?.. Поэтому мои эмблемы так избраны и приукрашены, дабы они занимали не менее чем тайные письмена египтян и пифагорейцев».