Книги XIX века
С начала XIX в. в книжной культуре европейских стран происходят значительные изменения, в сравнительно короткое время преобразившие структуру и облик книги, типологию изданий, технику производства. Причины этого были многообразны, но действовали более или менее в одном направлении: изменялись роль книги в обществе и сам характер чтения; менялся художественный стиль времени, а с ним и характер иллюстрирования и сама «архитектура» книги; быстро развивалась полиграфическая техника и рождались новые способы воспроизведения изображений
Активно расширяется круг читателей. Уже в 1811 г. французский очеркист Ж.П. Пюжу пишет, пусть даже иронически несколько преувеличивая: «Адвокат без клиентуры, актриса без ролей, скучающий холостяк, чувствительная супруга и бесстыдная куртизанка, рантье на своем убогом ложе, ханжа в уединении, одинокий торговец в лавочке, крестьянка в ту пору, когда ее муж в поле, кухарка, снимающая пену у котла, чистильщик сапог в ожидании прохожего, — все читают».
С новым читателем изменяется и сам характер чтения. «О, небо! Что это за чтение! Оно осуждает само себя уже тем, что так безудержно стремится к новинкам, которые в действительности не представляют собой ничего нового», — восклицает в самом начале века А.В. Шлегель. Современный немецкий исследователь Р.Энгельзинг называет даже этот перелом «читательской революцией» и продолжает, — «До конца XVIII в. типичным для постоянного читателя было интенсивное чтение, при котором снова и снова читают небольшое количество книг или одну-единственную книгу, с конца XVIII в. — экстенсивное чтение, при котором читают множество книг, возвращаясь к прочитанному редко или вообще не возвращаясь никогда».
Эта «читательская революция» отразилась не только на тиражах и количестве издаваемых произведений, но и на самом облике книги. Все заметнее книга воспринималась не как замкнутая и самоценная вещь, но как отрезок пути, звено некоей бесконечной цепи. Распространялось издание книги выпусками, часто — по мере того, как она еще писалась. Это давало возможность покупать книгу как бы в рассрочку, не вкладывая сразу большие для малоимущего читателя деньги.
Появление издания стало не одномоментным актом рождения книги, а процессом, растянутым во времени. Книга сблизилась с периодическими изданиями, родившимися еще в XVII в., но широко развернувшимися к началу XIX в. Конечно, выпуски можно было собрать и переплести (то же нередко делали с комплектом журнала). И все-таки динамическое ощущение книги, прочитываемой от выпуска к выпуску равномерными порциями, неизбежно отражалось и на построении книжного пространства, и на самом ощущении книги как чего-то незаконченного, длящегося, возникающего на глазах. По мнению исследователя, такой книге свойствен активный характер обратной связи автора с читателями при постепенном издании еще не оконченной книги. Небезыинтересны с этой точки зрения «письма к автору с просьбами, пожеланиями и даже угрозами относительно дальнейшей судьбы действующих лиц», под воздействием которых порой менялись детали и целый план повествования. Рост тиражей шел параллельно с быстрым развитием технических средств тиражирования. На рубеже нового века механизи-руется бумажное производство, появляется рулонная бумага, изготавливаемая непрерывной лентой. В 1812—1814 гг. строятся в Англии первые скоропечатные машины. Разрабатывается техника стереотипирования набора. Типография из ремесленной мастерской постепенно превращается в промышленное предприятие. Для облика книги значительно большее значение имело столь же энергичное развитие средств воспроизведения иллюстраций.
В конце XVIII в. А.Зенефельдер изобретает литографию. Она была дешевле гравюры на металле и давала широкий доступ в книгу живому почерку рисовальщика пером или карандашом. Однако и она требовала печатания отдельно от набора. Как правило, она попадала в книгу в виде вкладных листов. Существеннее было возвращение в книгу, и притом в новом качестве, гравюры на дереве. Уже в 70-х гг. XVIII в. английский гравер Т. Бьюик заменил доски продольного распила поперечными, оказывающими во всех направлениях одинаковое сопротивление инструменту, а нож в руке гравера — штихелем, орудием резцовой гравюры по металлу. Он иллюстрировал в этой технике ряд книг, главным образом естественно-научного содержания. Новая техника была более легкой и быстрой и в то же время позволяла обогащать и разнообразить фактуру оттиска.