Книга и графика

Эпоха красивой книги - страница 3


С конца XIX в. и особенно в XX в. роль и место искусства книги в художественной культуре России заметно меняются. В предшествующий период для книги работали в основном второстепенные графики или просто ремесленники. А в конце века к ней порой обращались ведущие мастера русской живописи. Работа их вся в области иллюстрации и остается в сущности эпизодической, включаясь часто в характерные для времени «сборные» книги, которые, как целое, этих художников не интересовали. Отдельные иллюстрационные серии выполнили в это время И.Е. Репин, В.И. Суриков, В.А. Серов, В.М. Васнецов. Л.О. Пастернак делает рисунки к роману Л. Толстого «Воскресение» (1899), очень конкретные и психологически насыщенные. Они создавались параллельно с главами самого романа и сопровождали его первую публикацию в журнале «Нива». Художнику удалось достичь в них почти кинематографически достоверного ощущения соприсутствия читателя в художественной атмосфере толстовского повествования

Наконец, к этому же десятилетию относятся иллюстрации М.А. Врубеля к произведениям М.Ю. Лермонтова, и среди них «Демон» (1891), ставший и вершиной русской иллюстрации своего века, и смелым предвестием искусства века наступающего. Это не было случайностью. Образ Демона, именно в лермонтовской интерпретации, стал для Врубеля высоким и емким символом трагедии мятущегося духа, воплотился в целом цикле его живописных произведений. Между тем есть в этих иллюстрациях еще прямая связь с иллюстрацией-феерией времен эклектики и салонного романтизма М. Зичи. Эту феерию Врубель преодолевает изнутри — не сменой декораций и типажа, но необычайным напором духовной экспрессии. Психологический драматизм образов и могучий декоративный дар мастера взрывают постановочную оперность.

Начавшееся на рубеже веков и в России возрождение изящной художественно-целостной книги было связано почти целиком с деятельностью молодых петербургских мастеров из группы «Мир искусства». Хотя книга не была для них единственным полем деятельности, но именно в ней этим художникам удалось наиболее полно воплотить (как впрочем, и в театре) свои творческие устремления. «Украшение книги из всех искусств, может быть, самое современное... Не правда ли? Книжная графика по психическому воздействию как-то особенно близка нашему балованному веку, и хотя у нее очень древнее происхождение, нам кажется, что ее никогда не было прежде и быть не могло, пока современный художник, изысканный модернист, не возлюбил всех тонкостей и прихотей «начертательной магии». На свете не перевелись еще добрые феи. Одна из них стала художницей от жалости к слишком трезвому человечеству, и с тех пор ее волшебная палочка превращает мир в графические сказки», — так писал С. Маковский во вступлении к роскошному тому, подводящему итоги мирискуснического периода русской книги.

Акцент, сделанный на «графической магии» книжных украшений, здесь не случаен. Книга «Мира искусства», в самом деле, по преимуществу украшенная, нарядная. Эта книга столько же для любования, сколько и для читателя. В стилевом отношении она откровенно ориентирована в прошлое, но не столь отдаленное, как книга У. Морриса. Через головы презираемой эклектики мирискусники обращались к книжной культуре XVIII и XIX вв., как русской, так и европейской. Используются старые шрифты, наборные украшения, рамки. Воспроизводятся композиционные приемы, пропорциональный строй книги эпох классицизма. Осмысливая свою работу, художники этого круга любят сравнивать книгу со зданием и хотят, чтобы все декоративно-изобразительные элементы были строго подчинены его общей архитектуре. Но главным средством построения художественно богатой и стилистически ценной книги остается для них отточенная и нарядная, декоративная по преимуществу графика. Большие иллюстрационные серии с развернутым повествованием хотя и были созданы мирискусниками — А.Н. Бенуа («Медный всадник» А.С.Пушкина, 1903— 1923), Е.Е. Лансере («Хаджи Мурат» Л. Толстого, 1912—19161 но в сущности для этого направления нехарактерны.

Главным был для художника не рассказ, но воплощение стиля, создание эстетизированной атмосферы книги, ее целостной духовной среды. И потому в иллюстрациях становилось главным начертательное, собственно графическое начало, подчинявшее себе пространственную структуру и сюжетность.

Они входили в развернутый декоративный ансамбль виньеток, буквиц, заставок и концовок, орнаментальных линеек, изящных надписей, подчинялись ему. Мастера мирискуснической книги: А.Н. Бенуа, М.В. Добужинский, К.А. Сомов, Л.С. Бакст и др. — все были блестящими орнаменталистами, мастерами декоративного шрифта, стилизаторами. Изысканная неоклассика, обеспечивающая строгость стиля, получает пряную остроту от явственных у многих из них влияний модерна. Некоторая безличность используемых старинных образцов преображается в их интерпретациях несколько манерной грацией узнаваемых индивидуальных почерков. Именно обостренный индивидуализм художественной культуры XX в. делает мирискусническую книгу стилевой противоположностью тем классическим образцам, которым она так увлеченно подражала. А младших мирискусников — Д.И. Митрохина, С.В. Чехонина — неповторимо личный орнаментальный почерк уводит очень далеко от первоначальных классицистических установок.

При всем своем эстетизме все эти художники вполне доверяли современной им полиграфической технике. Их тонкая кружевная графика была плоскостной, силуэтной, линейной, без потерь воспроизводилась качественной цинкографией. Вводимый иногда цвет ложился на гладь бумаги плоскими заливками. Нужды в рукодельной гравюре эти мастера не испытывали.

MaxBooks.Ru 2007-2023