Книга XX века
Как раз во времена расцвета изысканно красивой мирискуснической книги появились в Москве, начиная с 1912 г., несколько небольших, малотиражных и курьезных, на первый взгляд, книже-чек, где все было демонстративно наоборот: плохая, неровно обрезанная бумага, от руки коряво нацарапанный литографированный текст и похожие по почерку размашисто-примитивизированные рисунки. Отчетливо эпатажные издания воплощали программные уста-новки русских футуристов — художников и поэтов, «пощечину общественному вкусу», как был озаглавлен их первый сборник. Изяществу «красивой книги» были противопоставлены воинствующий антиклассицизм, отрицание «вечных» канонов гармонического равновесия форм, грубая бедность и экспрессия энергичного самовыражения; артистической каллиграфии — шероховатая фактура литографского штриха, сознательно-неумелые почерки
Сам текст стихов В. Хлебникова, А. Крученых, раннего В. Маяковского получал в этих книжках особую фактурную осязательность. Вслед за литографскими опытами футуристы экспериментируют и с набором, стыками литер, продуманно выбираемых из различных гарнитур и кеглей, разрушая плавность течения строки. Прием этот довел до высокой пластической отточенности поэт и художник И.М. Зданевич в нескольких книжечках, напечатанных им в Тифлисе в 1918—1920-х гг. Стремясь к активизации материала, В.В. Каменский напечатал свои стихи на обороте дешевых мещанских обоев с крупным, резким по цвету рисунком. Этот опыт дал неожиданно выразительный декоративный эффект. Наконец, использовались в таких книжках геометризированные наклейки цветной бумаги, гектограф, печатание резиновыми штемпельками и проч.
При всем демонстративном антипрофессионализме этих изданий, создававшихся при участии таких представителей крайних авангардных течений русского искусства, как М.Ф. Ларионов, Н.С. Гончарова, О.В. Розанова, К.С. Малевич, П.Н. Филонов, они несли не только разрушительные, но и созидательные тенденции, оплодотворившие уже вполне профессиональное развитие книжной культуры нового века. Нащупывались новые отношения буквы и звука, слова и графического образа, фактуры штриха и слова. Утверждалась новая роль экспрессивных средств выражения в книге — асимметрии, грубой фактуры, энергичного графического жеста, огруб-ления и утяжеления формы. В эти же годы аналогичные опыты экспрессивного, нетра-диционного набора делают в своих изданиях итальянские футуристы — Т. Маринетти, К. Карра («Слова на свободе»).
Позднее их продолжат дадаисты в Германии (К. Швиттерс). Г.Аполлинер стремится связать слово и изображение в единый образ в своих «каллиграммах». Все это пролагало путь к более активной неклассической по строю и духу книжной форме. Менее радикальными в разрушении классической формы книги, но весьма значительными для становления новых, более активных форм книжного искусства были работы немецких художников, связанных с экспрессионизмом. В книге они выступали как иллюстраторы, притом нередко — собственных литературных произведений, добиваясь редкого образного, стилевого и эмоционального единства текста с изображением. Таковы литографии и гравюры на дереве Э. Барлаха, скульптора и драматурга, где угловато-упрощенный лаконизм готической старонемецкой гравюры обостряется характерно-экспрессионистической борьбой В материалом, становится драматичным, насыщается психологическим напряжением.
Как и в станковую графику, экспрессионисты вводят в книгу рваный, колючий штрих, решительную деформацию, сбитое, перекошенное пространство. Образы персонажей большей частью гротескны, перенапряжены, истеричны. Гравированные обложки нерасчленимо сливают такую графику со столь же угловато-неуклюжими, нарочито примитивными шрифтами. Вместе с тем книги экспрессионистов отличаются большей частью архитектонической целостностью, организованы внутри четко и стройно. Цветовую тяжесть черных гравюр уравновешивает плотный набор полужирным готическим шрифтом или лаконичным гротеском. Ритмическое и пластическое единство полосы организуется внимательно и умело. Иногда текст вместе с рисунками гравируется или пишется на камне, составляя с ними единую композицию, отсылающую к традициям ранних немецких блокбухов.