Спарта, Фивы и Афины в 380-370-х гг. до н. э. - страница 2
Так как и Византий по-прежнему оставался в тесной дружбе с Афинами, то путь в Черноморье был полностью в их руках. Естественно поэтому, что и царь Боспора Левкон I (389-388 — 349-348), продолжая по примеру своего отца Сатира I особенно благосклонно относиться к афинским закупщикам хлеба, даровал им право первым нагружать суда, освободил от торговых пошлин и сам посылал в Афины много хлеба.
Во Фракии они имели сильную опору благодаря союзу с царем од-рисов Котисом (384-360 гг.), который даже одну из своих дочерей выдал замуж за командира присланного ему афинского вспомогательного отряда Ификрата. Дружественные и союзные отношения сохранили Афины также с крупнейшими островами Эгейского моря — Лесбосом, Хиосом и Родосом, где уцелели демократические режимы.
Благодаря всему этому Афины чувствовали себя настолько сильными, что даже решились, уже после заключения «Царского мира», тайно поддерживать восставшего против персов правителя Кипра Евагора и отделившийся от Персии Египет, причем талантливый афинский военачальник Хабрий сумел нанести персидским военным силам несколько очень чувствительных ударов.
Афины, таким образом, стали центром, откуда стали раздаваться негодующие обращения ко всей Элладе против гибельной для нее политики Спарты. На олимпийском празднестве 384 г. до н. э. с таким протестом горячо выступил перед обширной общегреческой аудиторией Лисий: «Более всего удивляют меня спартанцы! Что же они думают, так равнодушно взирая на пожар Эллады? Ведь у них гегемония над эллинами, и притом заслуженная вследствие присущей им доблести и знания военного дела... Всякий порядочный и достойный гражданин видит, в каком позорном положении теперь Эллада, когда многие местности ее находятся под властью варвара и многие города разорены тиранами...
Вам следует прекратить войны между собой, единодушно стремиться к общему спасению, стыдиться прошлого, бояться за будущее, подражать предкам, которые у варваров, желавших завладеть чужой землей, отняли их собственную и, изгнавши тиранов, сделали свободу общим достоянием».
А к следующим олимпийским играм 380 г. до н. э., появился знаменитый «Панегирик» известного афинского ритора Исократа. В нем автор с исчерпывающей полнотой выразил политические чаяния всей Эллады. Это был открытый призыв к общегреческому священному походу против Персии под водительством Спарты и Афин, которые для этого должны прекратить свое старинное соперничество и братоубийственные ссоры.
Ведь вся страна испытывает безмерные бедствия — «Италия обезлюдела, Сицилия порабощена, многие города отданы варварам, остальная Греция в великой нужде... Одни погибли на своей же земле от насилия, другие на чужбине скитаются со своими семьями; многие из страха голодной смерти вынуждены проливать кровь свою в интересах наших врагов и идти против своих братьев-греков».
Но одновременно в Северной Греции у Спарты неожиданно появился и другой противник в лице мощного Халкидского союза, возглавленного Олинфом, в состав которого вошла большая часть городов Халкидики. К союзу стали примыкать и города, расположенные на македонской территории (Пелла и др.), так как македонский царь Аминта оказался вытесненным вторгшимися иллирийцами со значительной части своей территории. Так, благодаря этому объединению северных городов возникла весьма внушительная политическая сила, значительно более мощная, чем ликвидированный спартанцами Беотийский союз.
В ее распоряжении были многочисленные гавани и рынки, Пангейские золотые рудники, обильные денежные поступления от всяких торговых пошлин, от эксплуатации прекрасных лесных угодий, а в связи с этим и возможность набирать большие отряды наемников среди соседних воинственных фракийских племен в дополнение к многолюдному ополчению из граждан (по сведениям Ксенофонта, одной конницы было более 1000 человек, а она составляла обычно лишь 1/10 часть войска).
Правительство Халкидского союза, зная отношение спартанцев к подобным объединениям, уже начало дипломатические переговоры с Афинами и Фивами о совместном сопротивлении. В Греции, таким образом, складывалась ситуация, подобная той, какая существовала перед Коринфской войной, только место всецело склонившихся перед Спартой Коринфа и Аргоса грозил занять теперь значительно более мощный Олинф со своими союзниками.
В 382 г. до н. э. Спарта решила покончить с этой угрозой. Ссылаясь на призывы македонского царя Амияты и жалобы соперничавших с Олинфом крупных соседних с ним городов Аканфа и Аполлонии, Пелопоннесский союз объявил Халкидской лиге войну. Походу придавалось очень большое значение. Был собран специальный конгресс союзников лакедемонян, постановивший сформировать для этого 10-тысячную армию, которую обещал поддержать своими войсками Аминта и подчиненные ему македонские владетельные аристократы.
Передовые отряды ее немедленно были двинуты на Халкидский полуостров: один из них под начальством Евдамида занял Потидею и обратил ее в главную опорную военную базу для предстоящих операций, другие, по мере формирования, направлялись на соединение с ним.
Но было совершенно ясно, что Спарта готовилась к чему-то несравненно более значительному, чем отдельный поход против халкидских городов, так как именно на это время приходится начало реорганизации всей Спартанской военной державы, с переведением ее с громоздкой натуральной основы на более гибкую денежно-хозяйственную.
На союзном конгрессе 382 г. до н. э., по свидетельству Ксенофонта, «было постановлено, что союзные государства могли по желанию вместо присылки людских контингентов вносить деньги, взамен каждого воина три эгинских обола; если же кто-либо из союзников обязан выставлять в союзное войско всадников, то выдаваемое всаднику жалование считалось равноценным четырем выставленным в войско гоплитам; если же какое государство вовсе уклоняется от воинской повинности, лакедемонянам было предоставлено право налагать на него штраф в размере одного статера (2 драхмы) за каждого человека в день».
В связи с этим было образовано 10 военных округов: первый из них представляла собой территория самой Спарты, со второго по седьмой — различные области Пелопоннеса (Аркадия, Элида, Ахайя, Арголида, Коринф с Мегарой, Сикион и Флиунт), восьмой — Акарнания, девятый — Фокида и Локрида, десятый — Беотия. Так как «союзники» охотно откупались, в особенности от далеких походов, то Спарте открывались широкие возможности для весьма произвольного проведения своей военной политики, мало того, для дальнейших мероприятий по превращению своей симмахии в подлинную архэ.
Летом 382 г. до н. э. произошло событие, раскрывшее эти планы спартанского правительства, в частности его наиболее агрессивно настроенного члена — царя Агесилая, и вызвавшее негодование всех греков. По тайному предписанию из Спарты один из второстепенных спартанских военачальников, некий Фебид, проходивший со спартанским отрядом мимо Фив по пути на Халкидский полуостров, внезапно ворвался в Фивы, подавил наспех организованное сопротивление фиванских граждан и занял фиванский акрополь Кадмею спартанским гарнизоном.