Сицилийская экспедиция
После конгресса сицилийских полисов в Геле и бесславного возвращения первой афинской эскадры события в Сицилии развивались почти без связи с ходом войны в континентальной Греции. Антагонизм между дорийскими полисами, возглавляемыми Сиракузами, и халкидской группой в составе Наксоса, Леонтин, Катаны, Мессены и Гимеры, удерживался в рамках местных конфликтов, так как Сиракузы предпочитали не доводить дела до крайности, чтобы не давать Афинам повода для нового вмешательства в сицилийские дела.
Великодержавные тенденции Сиракуз переплетались с социальной и политической борьбой. В ионийских полисах Сицилии обычно господствовал демократический строй. Несмотря на то, что в самих Сиракузах власть находилась тоже в руках демократов, Сиракузы обычно поддерживали ионийских олигархов. Это давало им возможность постоянно вмешиваться во внутренние дела их противников, не доводя притом дела до открытой интервенции.
Весьма показательны значительные социальные сдвиги, которые еще в конце Архидамовой войны произошли в Леонтинах. По сообщению Фукидида, «леонтинцы приняли в свою среду много новых граждан, и демос помышлял о переделе земли». Это исключительно важное свидетельство доказывает, до какой остроты доходила социальная борьба в период Пелопоннесской войны.
Уже сам факт добровольного включения в свой состав новых граждан является исключительным событием в истории полисов того времени, стремившихся всегда к ограничению числа граждан. Революционное требование передела земли тоже звучит необычно в Элладе V в. до н. э. Этот лозунг станет популярным лишь позже, в период разложения рабовладельческого общества в Греции, в IV и особенно в III вв. до н. э. Но наиболее характерной является тесная связь этих двух моментов: передела земли и приема новых граждан. По-видимому, прием новых граждан был обусловлен желанием усилить демос в предстоящей борьбе за землю.
Таким образом, рисуется довольно ясная программа демократической партии в Леонтинах, состоявшей в основном из обезземеленных и закабаленных крестьян, в то время как олигархами были крупные земле- и рабовладельцы. Демократическая часть граждан, чувствуя, что ей не справиться с олигархами, пользующимися поддержкой мoгущecтвенных Сиракуз, идет на радикальное мероприятие и официально включает в состав полиса много новых граждан, по-видимому из местных жителей, возможно варваров.
В ответ на это богачи обратились за помощью в Сиракузы и изгнали простой народ, после чего сами разрушили город и переселились в Сиракузы. Демократы же укрепились в двух небольших пунктах на леонтинской территории и «начали вести войну с сиракузянами».
Феак, сын Эрасистрата, высланный в 422 г. до н. э. афинянами в качестве посла с заданием организовать помощь леонтинцам, ничего не добился и предоставил леонтинцев их судьбе.
Надо полагать, что ожесточенная борьба между богатыми и бедными в Леонтинах, засвидетельствованная скупым сообщением Фукидида, не представляла собой резкого исключения в сицилийских условиях. Демократические группировки как в самих Леонтинах, так и в других греческих колониях на Сицилии, постоянно рассчитывали на поддержку мощной афинской демократии. В середине зимы 415 г. до н. э. в Афины прибыло посольство из Сегесты, ионийской колонии на крайнем западе Сицилии, с просьбой об оказании помощи в борьбе против Селинунта и поддерживающих его Сиракуз.
Эта просьба мотивировалась угрозой вмешательства Сиракуз в Пелопоннесскую войну на стороне Спарты. Послы подчеркивали, что Сегеста располагает достаточными денежными средствами для финансирования всей экспедиции. В данной обстановке Афины должны были вмешаться в сицилийские дела, если только хотели сохранить какое-либо влияние на Западе. Их авторитет и так был подорван тем, что они не пришли на помощь Леонтинам. В случае отказа от поддержки сегестян Афины могли потерять всех своих сторонников на Западе. Экклесия решила выслать послов для проверки положения вещей на месте и особенно для уточнения количества наличных денег у сегестян.
Посольство возвратилось летом того же года, привезя с собой 60 талантов серебра в качестве месячного жалованья экипажам 60 триер, о присылке которых сегестяне собирались просить афинян. Теперь перед Афинами вплотную встал вопрос об отправке большой военной экспедиции в Сицилию.
Вопрос о Сицилии приобрел для Афин исключительную остроту и в связи с обострением внутриполитического положения. В это время усилилась борьба между аристократией и демократией, выражавшаяся в соперничестве между Алкивиадом и Никием за преобладание в экклесии. Старый план Алкивиада, состоявший в противопоставлении Спарте демократической коалиции на самом Пелопоннесе, был разбит в битве при Мантинее.
В связи с этим Алкивиад выдвинул новый, совершенно нереальный план создания афинской державы на Сицилии. Этот план получил полную поддержку большинства экклесии: «Всеми одинаково овладело страстное желание идти в поход: старшие или питали надежду, что покорят те государства, против которых выступали, или потому, что были уверены в абсолютной невозможности понести поражение при столь значительных силах; люди зрелого возраста желали поглядеть далекую страну и ознакомиться с ней и надеялись, что останутся в живых; огромная масса, в том числе и воины, рассчитывали получать жалованье во время похода и настолько расширить афинское владычество, чтобы пользоваться жалованьем непрерывно и впредь. Таким образом, большинство граждан горело чрезмерным желанием войны, и если кому-нибудь это и не нравилось, он молчал из страха, как бы, подав голос против войны, не показать себя злонамеренным по отношению к государству».
Необходимо отметить, что большинство рядовых граждан даже не представляло себе значения экспедиции и сил противника. Свидетельство Плутарха о том, что «множество людей сидели в палестрах и на полукруглых скамьях, рисуя карту Сицилии и расположение Ливии и Карфагена», показывает только, сколь туманно было представление рядового афинянина о Западном Средиземноморье.
Несмотря на резкие возражения Никия, который обвинил Алкивиада в преследовании личных интересов ценой блага полиса, все же экклесия решила послать 60 кораблей сегестянам. Во главе экспедиции были поставлены Алкивиад, Никий и Ламах. Вторичное выступление Никия, указавшего на необдуманность и рискованность этого предприятия, заставило экклесию дать стратегам полномочия в отношении состава экспедиции, причем было решено, что отправится не менее 100 триер и 5000 гоплитов.
Предложение об отправке экспедиции в Сицилию было принято подавляющим большинством экклесии. Очевидно, за это предложение голосовали не только сторонники радикальной демократии, представители которой как, например, Гипербол, давно уже вынашивали планы широкой экспансии в Сицилии. На сей раз Алкивиада должны были поддержать многие сторонники Никия, представители имущих прослоек города. Вероятно, это были некоторые группы ремесленников и торговцев.
В надписях опубликованы оба постановления экклесии: первое — о снаряжении 60 судов, второе — об увеличении числа триер до 100, о наборе войска и об ассигновании для этого похода 3000 талантов. Эта сумма составляла всю наличность государственной казны, образовавшейся из бюджетных излишков за время после Никиева мира.
По-видимому, около 417 г. до н. э. по инициативе Алкивиада форос был вновь поднят до 1300 талантов. В конце мая 415 г. до н. э. из Афин в экспедицию отправилось 136 кораблей (в том числе 100 афинских триер), 5100 гоплитов (из них 1500 афинских граждан), 1200 легковооруженных и до 26 000 гребцов. За этим громадным военным флотом следовало свыше 130 грузовых судов. Фукидид по этому поводу с гордостью замечает: «Тут было наиболее дорого стоившее и великолепное войско из всех снаряжавшихся до того времени».
В течение июля и августа, миновав Керкиру, флот прибыл в Италию и начал медленно продвигаться вдоль побережья на юг. Афиняне всюду встречали настороженное недоверие местного населения, которое даже в халкидских полисах больше боялось Афин, чем Сиракуз. Наконец афиняне остановились у Регия, и, так как жители не допустили их в город, все войско расположилось в пригороде. Корабли, отправившиеся к Сегесте, привезли печальное известие о том, что денег у сегестян нет.