Правление Тридцати тиранов и восстановление демократии - страница 2
В это время бывший стратег Фрасибул, эмигрировавший в Фивы, собрал отряд из 70 изгнанников и захватил Филу, укрепленный пункт вблизи Декелеи. Это выступление возбудило тревогу тиранов, и они двинули против Фрасибула все 3000 своих гоплитов. Отраженные от Филы, они возвратили ополчение в Афины и выслали против повстанцев весь спартанский гарнизон. Тем временем отряд Фрасибула вырос до 700 человек. Напав неожиданно на спартанцев, Фрасибул нанес им большой урон (было убито 120 гоплитов) и двинулся на Пирей. По пути отряд Фрасибула вновь увеличился и дошел до 1000 человек. Быстрое продвижение восставших и массовый переход рядовых граждан на их сторону ясно показывали всю политическую неустойчивость и недолговечность тирании.
В связи с этим олигархи решили заблаговременно подготовить себе убежище и, произведя перепись всех жителей Элевсина, арестовали их и приказали поголовно казнить, с тем чтобы в случае дальнейших осложнений можно было укрепиться в Элевсине.
Между тем Фрасибул с отрядом прибыл в Пирей, где к нему присоединилось много местных жителей, в том числе метэков и даже рабов. Когда тираны вывели в бой все свои вооруженные силы — 3000 гоплитов, лаконский гарнизон и всадников,— оказалось, что они имели в пять раз больше гоплитов, чем Фрасибул. Но зато за гоплитами восставших «выстроились копейщики и легковооруженные метатели дротиков, за ними отряд, вооруженный камнями для метания. Этих последних было много, так как сюда прибывало порядочно и местного народа». Таким образом, настроение рядовых граждан было явно на стороне восставших.
В решающей битве у Мунихии «Три тысячи» были вновь разбиты. В этом сражении погиб вождь тиранов Критий. После этого крайние олигархи бежали в Элевсин, умеренные выбрали себе новое руководство в числе десяти, а демократы закрепились в Пирее. Наиболее сильной оказалась пирейская группа, боровшаяся за полное восстановление демократии. К ней примкнуло много метэков, привлеченных обещанием уравнения их в правах с афинскими гражданами.
И афинские, и элевсинские олигархи обратились за помощью в Спарту. Лисандр вновь двинулся к Пирею и обложил его с суши и с моря. Однако эфоры и царь Павсаний опасались чрезмерного усиления Лисандра, и Павсаний сам направился в Аттику.
В это время «на сторону граждан, занявших Пирей и Мунихию, перешел весь народ и эта партия стала одолевать в войне»; в самих Афинах произошел новый переворот и у власти стали умеренные, стоявшие за соглашение с пирейскими демократами.
Так как ни одна из сторон не проявляла враждебности к лакедемонянам, Павсаний предложил примирение на следующих условиях: 1) обе партии прекращают враждебные действия; 2) все получают свое прежнее имущество (исключение делалось только для 30 тиранов, декархов Пирея и «Одиннадцати»); 3) олигархи сохранят свою власть в Элевсине, причем все желающие могут переселиться к ним; 4) за все прошлые политические преступления объявлялась амнистия. Немедленно после этого договора Пирей и Афины объединились в одну общину.
Элевсинские олигархи готовились все же к борьбе за власть и приглашали наемников. Однако в 401 г. до н. э. стратеги элевсинцев были убиты, а рядовые олигархи возвратились в Афины, где еще раньше была полностью восстановлена демократическая конституция.
В заключение необходимо остановиться на вопросе: почему отсталая Спарта победила передовые Афины? Основная причина лежит во внутренней слабости рабовладельческой демократии. Афинская морская держава представляла собой диктатуру относительно небольшого числа полноправных афинских граждан не только над тысячами рабов, но и над громадным числом союзников, которые ждали первого удобного случая для освобождения. При любом осложнении внутреннего положения усиливались центробежные стремления в Афинской морской державе. Вступить же на путь предоставления прав гражданства союзникам афинская рабовладельческая демократия не могла в силу присущей ей ограниченности, заложенной в самой природе античного полиса.
Во-вторых, надо учесть и то, что Афинам противостоял не только Пелопоннесский союз, но также очень многие эллинские полисы Сицилии, а в конце концов и располагавшая неисчислимыми денежными и военными ресурсами всей Передней Азии Персия. Спарте не удалось одержать победы над Афинами в единоборстве с ними. Только щедрая помощь персидского царя склонила чашу весов на ее сторону.
Купленная дорогой ценой победа Спарты и разгром Афин отбросили Грецию с точки зрения ее международного веса больше чем на сто лет назад. Позорный Анталкидов мир, являвшийся логическим следствием поражения Афин в Пелопоннесской войне, свел на нет все достижения греко-персидских войн.
Еще более катастрофическими оказались последствия Пелопоннесской войны в политической жизни Греции. Афинская архэ, основывавшаяся на безжалостной эксплуатации не только рабов, но и союзников, оказалась слишком слабой для того, чтобы объединить всю Элладу. Спарта в силу своей экономической отсталости была не способна добиться длительного политического объединения Греции.
Таким образом, Пелопоннесская война предопределила временную победу полисного партикуляризма, а дальнейший ход событий логически повлек за собой междоусобные войны IV в. до н. э. и в конце концов привел к установлению македонского владычества и потере независимости Эллады.