История расшифровки иероглифов
В I веке император Феодосий закрыл древнеегипетские храмы и рассеял служителей Осириса и Амона. Так исчезают жрецы, основные толкователи смысла древнеегипетских иероглифов. Коптский язык, основанный на греческом алфавите, также отказывается от иероглифов, и число людей, способных прочесть древние надписи стремительно сокращается.
Семь веков господства греков и римлян в Египте оказалось достаточно для того, чтобы иероглифические символы стали непонятны и самим египтянам.
Греки живо интересовались египетской религией и наукой, но практически нет дошедших до нас свидетельств изучения ими египетского языка. Обрывочные наблюдения, относящиеся в основном к концу I века, только запутывали картину.
Так, Климент Александрийский писал: "Те из египтян, кои получают образование, обучаются прежде всего тому роду египетских букв, которые называются эпистолографическими (предназначенными для простой переписки); во-вторых, письму иератическому, им пользуются духовные писатели; и, наконец, иероглифическому".
Подобные свидетельства долгое время считались доказательством того, что в Египте существовало три независимых друг от друга письменных языка, которыми пользовались разные социальные группы, хотя речь идёт только о разных формах одного и того же языка.
Ещё более запутывали дело свидетельства о том, что некоторые знаки имеют фонетическое звучание. Один знак может быть буквой, другой изображает предмет, третьи имеют символическое значение. В таких условиях расшифровка надписей представлялась невозможной.
Интерес к расшифровке иероглифов вновь появляется в конце эпохи Возрождения, на волне интереса к античности. Священнику-иезуиту Кирхеру в начале XVII столетия пришла гениальная мысль – возродить изучение коптского языка, как прямого наследника древнеегипетского.
Но Кирхер ошибочно считал, что в иероглифах скрыты только понятия, но не звуки. Неудивительно, что вменяемого результата расшифровки так и не удалось достичь.
Изучение египетских древностей, вывезенных в Европу, продолжалось и в следующие два столетия, но настоящий прорыв произошёл во время оккупации Египта французами.
Когда Бонапарт в 1798 г., повел туда свои войска, он присоединил к ним группу ученых и чертежников и поручил им измерять, срисовывать, изучать гробницы и храмы. После завоевания Египта Бонапарт, наряду с военными и гражданскими учреждениями, основал Египетский институт.
В августе 1799 г., один из воинов Бонапарта, капитан саперного батальона Бушар, при сооружении форта вблизи города Розетты нашёл базальтовую плиту, на которой было три надписи: одна на древнеегипетском языке — начертанными древнеегипетскими иероглифами, одна выполненная египетским демотическим письмом, и одна на древнегреческом языке.
Офицер понял важность находки и отправил камень в Каир, в Египетский институт. В 1801 г. французы потерпели в Африке поражение от англичан и были вынуждены передать им камень вместе с рядом других памятников.
Древнегреческий был хорошо знаком учёным. В греческом тексте речь шла о декрете, изданном египетскими жрецами в честь Птолемея Эпифана в 196 г. до н.э., и текст, высеченный демотическими иероглифами и греческими буквами, был один и тот же. Значит, в руках была египетская надпись, и смысл ее был ясен благодаря греческой, - оставалось разобраться в двух незнакомых начертаниях.
Эту работу начал француз Сильвестр де Саси. Распределив знаки по разному их виду, он свел их к азбуке в 25 демотических букв; потом попытался распознать сходные группы знаков, образующих повторявшиеся в тексте слова. Благодаря греческому тексту Саси мог приблизительно обозначить в демотических письменах место царских имен, и ему удалось прочитать некоторые из них. Однако это был слишком механический вариант чтения, неизбежно влекущий ошибки.
Спустя 17 лет англичанин д-р Томас Юнг попытался расшифровать иероглифическую часть надписи. Как и Саси, он пытался подставить известные греческие слова в иероглифическую надпись. Таким способом удалось разобрать часть царских имён, но оставались символы, которые Юнг признал "излишними" или необъяснимыми. Фактически это означало крах механического, подстановочного подхода.
Далее появляется француз Жан-Франсуа Шампольон. Шампольон увлекался изучением коптского языка, но вслед за Кирхером полагал, что иероглифы являются символами, и не несут фонетического значения. Результаты исследований Юнга заставляют его переменить точку зрения.
Исследования царских имён, которые легко можно было отличить по окружающему их овалу – картушу, разрушили бытовавший среди учёных предрассудок о том, что фонетическое значение имеют только иероглифы, использовавшиеся египтянами для записи имён греческих и римских правителей, а для бытового письма туземцы использовали только символическое письмо.
Оказалось, что имена фараонов, правивших задолго до эллинистического периода, записаны теми же символами, что и имена царей династии Птолемеев, известных по греческим источникам. Система знаков с фонетическим значением оказалось не греческим нововведением, а оригинальной египетской, употреблявшейся с древнейших времен.
Сопоставляя известные данные, Шампольон обнаружил, что каждый фонетический иероглиф представляет собой звук первой буквы египетского или коптского слова. Продолжая применять свой метод, Шампольон прочитал слова, соответствующий звук и смысл которых можно было найти на языке коптов.
Придерживаясь коптского языка, Шампольон дошел до обособления текстов, расчленения слов, распознавания грамматических форм, одним словом, до чтения и перевода; коптские словари и лексиконы позволили ему находить значение многих корней.
Так, менее чем за десять лет, Шампольон сумел решить задачу расшифровки древнеегипетской иероглифической письменности.