Исследования Эдуарда Дорма гублского письма
Теперь нам надлежит вспомнить о третьем исследователе, работавшем над дешифровкой угаритской письменности и языка, об Эдуарде Дорме. Это сейчас тем более » уместно, что дальше речь пойдет о научном открытии, сделанном им совершенно самостоятельно.
Эдуард Дорм — специалист в области сравнительного языкознания — с ранних лет был заворожен магической силой слова. Юному гимназисту вскружили голову латынь и греческий — мертвые языки, в действительности же по-настоящему полные жизни и всегда готовые вызвать новую жизнь. Но наряду с этим будущий филолог оказался во власти и живых языков, прежде всего английского и немецкого.
Вместе с началом нового века пришло и начало самостоятельной жизни юного ученого (он родился в 1881 году в Армантьере). В 1905 году после серьезного изучения s языков он был приглашен в Библейскую школу в Иерусалиме, где развернул плодотворную преподавательскую и исследовательскую деятельность. Он посвятил себя как изучению семитских языков — древнееврейского, арамейского, арабского, — так и прежде всего работе над шумерскими, вавилонскими и ассирийскими клинописными текстами.
К главным его трудам того времени относятся «Избранные ассиро-вавилонские тексты», изданные в 1907 году. Научные интересы Дорма и преподавательская деятельность в Библейской школе склонили его испробовать свои силы и в другой богатой области исследования — библеистике, а работа над толкованием Ветхого Завета побудила его заняться наряду с семитскими языками и исследованием семитских письменностей. Результаты своих трудов в этой области он резюмировал в известной книге «Семитские языки и письменности», вышедшей в 1930 году.
Конечно, упомянутые нами сочинения едва ли могли бы быть написаны, если бы верховная власть их автора не простиралась на соседние области науки и не опиралась на помощь сравнительного языкознания. В своей работе Дорм-исследователь всегда мог воспользоваться богатым опытом Дорма-археолога, который провел уже ряд раскопок в Палестине, на Иордане и в Трансиордании, в Египте, на Синае и в Ливане, а также в бассейне Тигра и Евфрата.
Добавим к этому, что Дорм был сведущ еще в одной области, которая, на первый взгляд, совершенно несвязна с наукой и, казалось бы, весьма далека от филологии и археологии, но в то же время открывает возможность специальной, тренировки для дешифровщика незнакомых древних письменностей. Дело в том, что во время Первой Мировой войны, после возвращения из французской военной экспедиции в Дарданеллы и Македонию, Дорм взял на себя выполнение заданий по расшифровке перехваченных у противника кодированных телеграмм.
Работа эта прекрасно отвечала собственным наклонностям Дорма, и, как утверждает еще и поныне сам ученый, именно ей он обязан ценными методическими указаниями при дешифровке неизвестных письменностей.
После завершения своей учебной деятельности в Иерусалиме Дорм получил должность профессора в Практической школе высших знаний Сорбонны, директором которой, как мы уже знаем, был Шарль Виролло. В 1945 году Дорм стал также профессором Коллеж де Франс.
Мы видели выше, как успешно выступил востоковед Дорм в качестве опытного дешифровщика сразу же после французских раскопок 1929 года, когда в Рас-Шамре были извлечены на свет таблички с неизвестной клинописью.
Дорм оказался на месте и тогда, когда был сделан целый ряд других в высшей степени интересных находок. Мы имеем в виду результаты весьма плодотворных французских раскопок древнего финикийского города Библа. В числе прочего материала здесь нашли две стелы, две бронзовые таблички, несколько лопаточек и ряд фрагментов каменных плиток — все это было покрыто никогда не виданными до того времени письменными знаками!
На этот раз речь шла уже не о клинописи, а о знаках, имеющих некоторое сходство с египетскими иероглифами, вследствие чего они фигурировали вначале под не совсем удачным названием «псевдоиероглифическая письменность из Библа».
Сам Библ являлся одним из древнейших культурных центров Финикии. Однако название его, Библ, вовсе не так старо, как сам город оно происходит от греческого «библос» (более древнее «бублос»), «бумага», и присвоено ему самими греками — именно через этот крупный торговый пункт они ввозили бумагу из Египта. Но, поскольку первоначально город носил древнесемитское название Губла (др.-евр. Гебал, ныне Джубейль), созвучие Бублос — Губла могло сыграть известную роль при переименовании города.
От названия «Губла» произведен и термин «гублская письменность», пущенный в научный обиход боннским семитологом Антоном Иирку. Этот термин и следует предпочесть таким обозначениям, как «псевдоиероглифическое» или «протобиблское» письмо.
Новые археологические находки в Библе, откуда, как известно, происходят и древнейшие (примерно X век до нашей эры) сохранившиеся надписи финикийским буквенным письмом, были собраны и опубликованы в книге «Bbla Grammata», изданной руководителем раскопок и крупным археологом Морисом Дюнаном в Бейруте в 1945 году. А уже через год Эдуард Дорм представил для опубликования в «Докладах» французской Академии надписей (август и сентябрь 1946 г.) и в журнале «Сирия» (т. XXV, 1946 — 1948 гг.) готовую дешифровку.
В своей работе он исходил из одного предположения и одного наблюдения. Дорм полагал, что язык рассматриваемой письменности — семитский, точнее — финикийский. Дело в том, что хорошо изученная история Гублы — Библа свидетельствовала об отсутствии здесь какого бы то ни было несемитского влияния.
Что же касается наблюдения, то оно явилось результатом применения того самого основного правила всякой дешифровки, которым, как мы знаем, постоянно пользовались исследователи: Дорм начал считать встречающиеся знаки и насчитал их свыше 70 (причем он не учитывал варианты). Это привело к выводу относительно слогового характера письменности известно, что число знаков (70) слишком велико для алфавита и слишком незначительно для идеографической письменности.
Тем не менее Дорм не приступил сразу же к поискам звуковых значений слогов. Если в основе данного письма лежал, как он считал, финикийский язык, то обнажив простой, состоящий из одних согласных, «скелет» текста, он мгновенно получил бы возможность читать надписи.
Стало быть, хотя Дорм и имел дело лишь со слоговыми знаками (типа «согласный + гласный» — ba, bi bu, а также типа «гласный + согласный» — ab, ib, ub), ему на первых порах было вполне достаточно «выудить» из каждого такого слогового знака спрятанный в нем согласный, а уже при помощи их одних можно было, как известно, читать на любом семитском языке.
Впоследствии рассуждения Дорма, так сказать, материализовались в списке найденных знаков (рис. 140), где знаки сгруппированы им не по слоговому звучанию (например, ma, mi, mu и т.п. ), а только как m, m1, m2 и т.д.