Международные отношения в древней Европе

Взятие и разграбление Рима Аларихом

О третьей осаде Рима известно мало. Рассказ Зосима обрывается на событиях, предшествовавших ей.

Рим все еще являлся самым крупным городом Запада. Его неисчислимые богатства манили варваров. Однако намерение варварской знати поступить на римскую службу и сильная оборона помешали им ограбить город в дни первой и второй осады. Но в 410 г., надеясь на союз с Аларихом, римляне ослабили оборону. Они, конечно, и не предполагали, что их командующий кавалерией, утвержденный в этой должности императором Атталом и сенатом, вместо Равенны будет штурмовать Рим.

В ночь на 24 августа 410 г. вестготы подошли к Риму и ворвались в город через ворота Салария.

Павел Орозий утверждает, что «Аларих, осадив дрожащий Рим, вызвал замешательство среди римлян и ворвался в город». Созомен полагает, что Аларих взял город изменою, но не уточняет чьей. Сведений о том, что ворота города открыли рабы, в источниках нет.

Прокопий Кесарийский через сто сорок лет после взятия города писал, что «Аларих долгое время осаждал город Рим, и не имея возможности ни силою, ни какою-либо хитростью овладеть им, придумал следующее средство: избрал из числа молодых людей, бывших в войске, триста человек, еще безбородых, которые были ему известны и по знатности рода, и по храбрости, превышавшей их возраст, и объявил им тайно, будто бы намерен их подарить некоторым римским патрициям под видом рабов.

Он предписал им вести себя в домах тех римлян с крайнею скромностью и благонравием и исполнять с усердием все возлагаемые на них господами поручения; а спустя несколько времени, в назначенный день, в полуденный час, когда после обеда их господа по обычаю предаются сну, им надлежало броситься всем к воротам города, называемым Салария, и, внезапно напав на стражу, перебить ее и немедленно отворить ворота». Этот план был выполнен.

Прокопий приводит и другую версию: «Некоторые уверяют, что Рим не так был взят Аларихом; но что одна женщина, по имени Проба, знаменитая богатством и родом, из сословия сенаторского, сжалившись над погибающими от голода и других бедствий римлянами, которые уже питались человеческим мясом, не видя никакой надежды на спасение, так как река и порт были во власти неприятелей, приказала своим слугам ночью отпереть неприятелю городские ворота. Аларих, намереваясь оставить Рим, провозгласил римским императором одного из патрициев, по имени Аттал, он надел на него диадему, порфиру и другие знаки верховной власти».

Как видно из фактов, приведенных Прокопием, он смешал события, относящиеся ко второй осаде Рима, которая действительно была продолжительной, вызвала голод в городе и закончилась провозглашением Аттала императором, с событиями третьей осады. Скорее всего Прокопий записал анекдоты и слухи. Из этих же источников он взял рассказ о том, как реагировал Гонорий на известие о падении Рима. Когда один из евнухов, птичник, объявил Гонорию, что «Рома погибла», он взволновался, полагая, что погибла его любимая курица Рома, но вскоре успокоился, узнав, что она жива, а погиб Рим.

Из рассказов Иеронима, Орозия, Созомена, Пелагия, Руфина, Августина и других следует, что Рим был взят без длительной осады, неожиданно для римлян, считавших Алариха своим полководцем.

Павел Орозий и другие писатели, составившие свои труды после заключения союза между Равеннским двором и вестготами, стремясь освятить и упрочить этот союз, пытались, обелить завоевателей. Орозий утверждает, будто Аларих дал указание, чтобы в погоне за добычей по мере возможности избегать кровопролития и уважать убежище в двух базиликах — Петра и Павла.

Созомен также превозносил за это Алариха, хотя по праву церковного убежища неприкосновенными должны были быть все 24 базилики Рима, места захоронений, молитвенные дома. Даже о сожжении города Орозий пишет как о благодеянии: «Третьего дня после захвата города варвары оставили его добровольно и подожгли определенное количество домов, но не так много, как это произошло случайно в 700 году от основания Рима». Чтобы примирить с вестготами тех, кто потерял родных и близких, Орозий заявлял: «Разве не все равно христианину, стремящемуся к вечной загробной жизни, когда и при каких, условиях он уйдет из земного мира». От человека с подобными взглядами трудно ожидать объективности в описании, событий.

Более достоверную картину разгрома Рима рисует Пелагий, утверждавший, что «во всех домах слышались только стенание и плач: одинаково терпели и хозяева, и рабы».

Значительный материал о взятии Рима имеется у Августина, проживавшего в Гиппоне, куда бежало много римлян. Он также был сторонником союза господствующего класса Империи с вестготской знатью. Однако, если собрать факты,, приведенные в его трудах, то получится впечатляющая картина ограбления повергнутого города. «Погибли в Риме здания из камня, деревья и смертные люди». «Город очень пострадал от солдат, не пощадивших ни девушек, ни женщин, ни монахинь». «Множество трупов осталось без захоронения».

«Слуги божьи погибли от меча варваров, а служанки его уведены в рабство». «Многие пленены, многие убиты, многие замучены. Захватчики принесли ужасы, убийства, пожары, насилия и пытки». «Не будем считать христиан, лишенных крова». «Рим несчастен, ограблен, в отчаянии, втоптан в грязь, опустошен голодом, мечом и эпидемиями».

«Христиан мучили враги, желая отнять у них добро. Стоит ли золото и серебро этих пыток? Хуже того, мучили бедняков, считая их за богатых, а те клялись в своей бедности, призывая Христа в свидетели, и заслужили венец мучеников». «В плен уводились женщины и монахини. Тяжелым был их удел у варваров». «Самое худшее для пленниц — грубость пленивших их. Согласно варварскому обычаю, хозяин мог все требовать от них».

В соответствии с логикой известных ему фактов Августин не допускал и мысли о доброжелательности германцев. Он вынужден признать, что хотя в отдаленные времена римляне вели себя не лучше, поведение захватчиков не следует рассматривать как ответную меру или возмездие: «Возмездие падает не точно туда, куда надо».

Единоверец захватчиков, арианин Филосторгий сообщает, что весь город лежал в развалинах. Иероним рассказывает о бедствиях, принесенных завоевателями жителям Рима и о тысячах беженцев.

Разрушения и человеческие потери не поддавались ни учету, ни оценке. Прокопий из Кесарии писал в середине VI в.: «Варвары, не встречая никакого сопротивления, обнаружили бесчеловечную свирепость. Они до того разорили завоеванные города, что в мое время не осталось и признаков их существования, в особенности по сю сторону Ионического залива; едва уцелела случайно какая-нибудь башня, или какие-нибудь ворота, или что-нибудь подобное. В своих набегах они убивали всех, кто им попадался, старых, равно как и молодых; не щадили ни женщин, ни детей: от того и по сию пору Италия так малолюдна. Они не оставили в Риме никакого имущества: ни государственного, ни частного».

На третий день (шестой по Иордану) вестготы оставили опустошенный Рим и двинулись в Кампанию. Они вели с собой огромное количество пленных. По пути следования вестготы грабили местных жителей. Достигнув Регия, Аларих пытался переправиться в Сицилию, откуда можно было добраться до Африки, житницы Италии и, особенно, Рима. Однако попытка оказалась безуспешной. Вскоре Аларих умер.

Иордан передает легенду, согласно которой вестготы заставили толпу пленных отвести из русла реку Бузент и похоронили там Алариха, после чего вернули реку в ее русло, а всех землекопов умертвили. Независимо от достоверности данного факта содержание легенды верно отражает варварский обычай, по которому жизнью пленников распоряжался завоеватель.

Преемником Алариха был избран Атаульф, который повел вестготов в Тоскану. Иордан утверждает, что «Атаульф вернулся в Рим и, наподобие саранчи, сбрил там все, что еще оставалось, обобрав Италию не только в области частных состояний, но и государственных».

Варвары дочиста ограбили те области, через которые пролегал их путь, подобно тому, как они ранее ограбили и разорили Эмилию и Умбрию.

В Тоскане вестготы находились полтора года.

Большинство вестготской знати, разбогатевшей в походах и жившей за счет добычи и эксплуатации рабов, стремилось к сближению с римской знатью, которая вела такой же образ жизни.

Антиримские настроения поддерживались только для того, чтобы толкнуть вестготов на ограбление Италии и Рима. Но после достижения цели надобность в этом исчезла. По словам самого Атаульфа, он отказался от мечты создать Готию вместо Романии, так как опыт показал, что готы не повинуются законам, без которых нет государства. Поэтому он стал искать себе славы на поприще восстановления и возвеличения римского имени силами готов, чтобы в глазах потомков быть не разрушителем, а восстановителем Римской империи, и теперь стремился к тому, чтобы возвратиться к старым римским порядкам, воздерживаясь от войны с римлянами.

Подобных взглядов, вероятно, придерживалась основная масса вестготской знати, состоявшая из дружинников, военачальников и приближенных Атаульфа. Они видели свой идеал в положении римской знати и надеялись в союзе с ней сломить не только социальные движения местных жителей, но и демократические традиции своих соплеменников.

Но если во время второй осады Рима сенаторы пошли на союз с вестготами, то разгром Рима и опустошение провинций сплотили не только самые различные группировки итало-римской знати, но и народные массы, часть которых могла раньше надеяться на улучшение своего положения после прихода варваров.

Находясь в Италии, вестготы не провели ни одного мероприятия, облегчавшего положение народных масс, и установили оккупационный террор. Так как местное население было настроено к ним враждебно, удержаться в Италии было невозможно. Тогда вестготская знать решила обосноваться в Галлии. Равеннскому двору также было выгодно направить вестготов в Галлию, над которой он утратил власть. Поэтому стремительное вторжение вестготов в Италию закончилось их незаметным уходом.

MaxBooks.Ru 2007-2023