Обострение противоречий между африкано-римской знатью и Равеннским двором - страница 2
Кроме того, он ожидал карательную экспедицию из Равенны. Проспер Тирон свидетельствует, что по настоянию главнокомандующего римскими войсками Феликса, за спиной которого стоял Аэций, в Африку были направлены войска под общим командованием Маворция, Галлиона и Санеца. Первые двое пали в бою, а третий перешел на сторону Бонифация, но вскоре также погиб. Можно было опасаться новой экспедиции.
В связи с такой ситуацией Бонифаций прекратил операции против мавритано-берберов. Об этом свидетельствует адресованное ему письмо Августина, настаивавшего на возобновлении военных действий против мавритано-берберов: «Что я могу сказать об опустошении Африки, опустошении, которое производят варвары, не встречая сопротивления ни одного человека. Ты поглощен собственными планами самозащиты настолько, что не принимаешь мер к отвращению столь великой беды.
Кто бы поверил, что при Бонифации, комите доместиков и наместнике Африки, который, будучи трибуном, с несколькими вспомогательными отрядами заставил замолчать все племена под страхом меча, что при таком правителе варвары будут иметь столько смелости и проникнут так далеко, разграбят столь обширные области, опустошат так много городов, некогда многолюдных, и унесут так много награбленного добра».
После первой неудачи, Равеннский двор направил в Африку вторую экспедицию. Поскольку для прибытия вспомогательных войск из отдаленных местностей времени было недостаточно, Равеннский двор был вынужден обратиться к вандалам, находившимся на юге Испании. Таким образом, и Бонифация, и Равеннский двор обстоятельства заставили искать помощи вандалов.
Прокопий Кесарийский рассказывает, что Бонифаций послал доверенных лиц в Испанию и предложил Гензейриху и Гундериху (их писатель называет Гизерихом и Гонфалесом) разделить Африку на три части и общими усилиями отражать нападение любого противника.
Готский историк Иордан также имел сведения о том, что Бонифаций призвал вандалов в Африку, склонив Гензейриха своими просьбами, и оказал ему помощь в организации перенравы через Гадитанский пролив.
Павел Диакон располагал сведениями, которые дополняют их сообщения. В «Истории Рима» (XIII, 10) он утверждает, что в знак договора и закрепления дружественного союза, овдовевший Бонифаций взял в жены арианку (ее звали Пелагия). Когда об этом стало известно Августину, этот ярый защитник католицизма даже не упрекнул Бонифация, а посоветовал ему соблюдать верность жене-арианке и отказаться от наложницы-католички (письмо 220,5).
По-видимому, Августин надеялся, что союз Бонифация с вандалами-арианами является гарантией усмирения угнетенных и отражения натиска мавритано-берберов. Он призывал Бонифация немедленно помириться с Равеннским двором («не воздай зло за зло») и выступить против мавритано-берберов и «мятежных» африкано-римлян (письма 229, 230, 231). В слове 244 он нападает на африкано-римлян за их грехи и фактически оправдывает военную расправу над ними.
Та часть римской знати, которая бежала из Африки в Италию, спасаясь от агонистиков и мавритано-берберов, также рассчитывала на помощь вандалов.
Вандалы, побуждаемые Бонифацием и Равеннским двором ко вторжению в Африку, были и сами заинтересованы в этом, так как в Испании против них вели борьбу крестьяне и горожане, местная знать, свевы и вестготы.
Проспер Тирон пишет, что «племенам, которые не умели пользоваться кораблями, когда борющиеся стороны призывали их на помощь, море стало доступно, и война, начатая против Бонифация, была возложена на Сигисвульта. Племя вандалов из Испании в Африку переправилось».
В мае 429 г. вандалы (и ранее примкнувшие к ним остатки разгромленных в Испании аланов) во главе с Гензейрихом (Гундериха уже не было в живых, о чем позаботился Гензейрих) переправились в Африку. По одним сведениям, их было 80 тысяч, по другим — 50, включая стариков, детей, юношей и рабов.
Феодорит, полагая, подобно Августину, что вандалы избавят страну от социальной опасности и натиска мавритано-берберов, в письме 22 утверждал, что наступление вандалов — это «перст божий». И только позже, когда эти надежды не оправдались, он увидел бедствия, принесенные вандальским вторжением, оплакивал эти бедствия и утверждал, что нужны трагедии Эсхила и Софокла, чтобы описать бедственное положение Карфагена (письмо 129).
Ворвавшись в Африку, которая, по словам Виктора Витенского, являлась замечательной по красоте своей цветущей земли, вандалы вели себя как завоеватели, смотревшие на местных жителей и их имущество как на военную добычу. Малочисленность войск Бонифация и Равеннского двора, ослабленных взаимной борьбой, дали возможность Гензейриху не считаться ни с одной из призвавших его сторон.
Основная масса жителей видела в вандалах либо наемников и карателей, находящихся на службе у господствующего класса и Рима, либо новых завоевателей, несущих порабощение, а не своих союзников и освободителей от римского гнета. Отдельные случаи перехода представителей угнетенного класса на сторону вандалов были весьма редким явлением.
Когда оказалось, что вандалы не считаются с интересами призвавших их сторон, Равеннский двор и Бонифаций прекратили борьбу.
Равеннский двор пошел на некоторые уступки африкано-римской знати. Проконсулу Африки Целлеру был послан указ, которым посессоры защищались от сборщиков анноны и налога. Другой указ ограждал интересы куриалов, запрещая требовать налоги «за чужие земли или повторно собирать уже выплаченные». Одновременно Плацидия послала к Бонифацию его друзей, чтобы раскрыть обман Аэция. Если прежде даже оговор действовал как обвинение, то теперь Равеннский двор готов был простить Бонифацию союз с вандалами против Империи.
Бонифаций же, не имея сил контролировать деятельность вандалов, «раскаялся в своем поступке и в заключении договора с варварами и, давая варварам тысячи обещаний, умолял их уйти из Ливии», как говорит Прокопий. Когда выяснилось, что вандалы не обращают внимания на его уговоры, Бонифаций выступил против них, но потерпел поражение и был вынужден отойти в Гиппо-Региум.
Вандалы осадили эту крепость, но больше года не могли взять ее. Бонифаций обратился за помощью к Равенне, где с 425 г. находились византийские экспедиционные войска.
Равеннский двор был рад предоставившейся возможности отослать эти войска в Африку, поскольку их затянувшееся пребывание в столице вело к усилению константинопольской знати и ее сторонников.
В решающей битве в 432 г. византийская армия под предводительством Аспара и войска Бонифация потерпели поражение. Аспар с остатками своих войск отплыл в Константинополь, а Бонифаций — в Равенну.
В 435 г. Равеннский двор был вынужден заключить с вандалами соглашение и признать их федератами, предоставив им для постоя часть Африки. Теперь Гензейрих мог оккупировать ее под видом союзника Империи. В ответ он обещал вносить ежегодную подать и в обеспечение договора дал знатных заложников, среди которых был его сын. Западная Римская империя лишилась Африки и фактически признала Вандальское королевство.
Однако сопротивление народных масс заставляло Гензейриха держаться союза с Равенной и даже на время отказаться от дальнейшего завоевания страны. Не надеясь на легкую добычу за счет ограбления не завоеванных еще провинций, Гензейрих уделял большое внимание созданию морского флота, необходимого для пиратских операций в Средиземном море, а с 438 г. — для ограбления Сицилии и других островов.