Книга. Исследования и материалы. 1964 г.

Обнаружение типографского материала Мстиславца в острожских изданиях


Самым убедительным доказательством того, что Мстиславец увез из Вильны свое имущество, является обнаружение большой части его материала в двух острожских изданиях — Книге о постничестве 1594 г. и Часослове 1602 г., которые напечатаны виленским шрифтом. Кроме того, шрифтом Мстиславца напечатан титульный лист одного неизвестного в русской библиографии острожского издания (Грамматика 1598), как это видно по снимкам, воспроизведенным в работе Барникота и Симмонса. Шрифт здесь точно совпадаете виленским по рисунку, размеру и надстрочным литерам.

В указанных острожских изданиях находятся также отпечатки с виленских досок Мстиславца — заставок, крупных инициалов и ломбардов. В изданной большим форматом, в лист, Книге о постничестве заставки и инициалы взяты из Евангелия и Псалтыри; в Часослове 1602 г., в 4°, — заставки из виленского Часовника. Эти заставки встречаются и в других острожских изданиях 1590-х и 1600-х годов, напечатанных мелкими шрифтами: в «Маргарите» (1595), «Отписе на лист Ипатия Поцея» (1598), «Лекарстве на оспалый умысл человечий» (1607).

Рис. 10. Лист 67-й из Псалтыри Петра Тимофеева Мстиславца. Вильна, 1576

Имена печатников острожских изданий неизвестны. Только в послесловиях к двум изданиям 1588 и 1598 гг. (Сборник и Псалтырь с восследованием) имеется подпись какого-то Василия: «многогрешный Василий», «трудом многогрешного Василия». Во всех прочих острожских изданиях имя печатника не названо. В обоих же изданиях крупного шрифта, которые хотелось бы сблизить с именем Мстиславца, упоминается только князь Острожский. Так, в послесловии к Книге о постничестве сказано: «повелением и власным коштом и накладом, трудом и промыслом...» князя Острожского; то же и в Часослове, где, кроме того, прибавлено, что он напечатан «учения ради отрочат». Несмотря на отсутствие имени печатника в этих изданиях, многое в них напоминает виленские работы Мстиславца: прекрасный набор, точно выровненные строки, безукоризненное чередование красной и черной точки между предложениями.

Рис. 11. Лист 1-й 3-го сч. из Кинги о постничестве Василия Великого. Острог, 1594. Тот же шрифт и инициал П, что и в Псалтыри 1576 г.

Во всех виленских изданиях Мстиславца и в обоих острожских есть еще одна общая черта — плотность набора. В старопечатных книгах большая или меньшая плотность набора зависели от ширины каждой отдельной литеры, вернее ее ножки. Набор делался без шпаций, и литеры приставлялись непосредственно одна к другой. При одном и том же рисунке и высоте шрифта, но при различной ширине ножек набор мог быть более и менее плотным. Иногда даже без измерения видно, что литеры в одном издании поставлены более тесно, чем в другом. Одна и та же плотность набора бесспорно обнаруживается в совпадении длины слов или слогов, набранных одинаковыми литерами. Во всех виленских изданиях Мстиславца и в обоих крупношрифтных острожских плотность набора остается всегда неизменной.

Наблюдения над работами других печатников показывают, что издания, следующие одно за другим, отличаются неодинаковой плотностью набора: так как шрифт портился, то перед новой работой происходила, очевидно, переливка шрифта, при которой, вследствие изменения ширины сердечника в словолитном инструменте, могла измениться и толщина литеры, то есть ее ножка. По измерению длины одинаковых слов ясно видно, например, увеличение плотности набора в издании Андроника Невежи 1591 г. (Триодь цветная), по сравнению с предыдущим изданием 1589 г. (Триодь постная); в изданиях Радищевского шрифт в Уставе 1610 г. плотнее, чем в Евангелии 1660 г.

Шрифт Мстиславца как в виленских, так и в острожских изданиях четок и ясен. Судя по практике других печатников, нельзя допустить, чтобы с 1574 по 1602 г. его не переливали. Вероятно, это производилось не один раз, но всегда одним и тем же мастером, который и заботился о соблюдении одинаковой ширины литер.

Во всех крупношрифтных изданиях, виленских и острожских, видна как будто рука одного мастера. Особенно близко сходство между Часовниками — 1570-х годов и 1602 г. При этом состояние досок подтверждает более раннюю дату виленского Часовника: отпечатки в нем совершенно свежие, между тем как в острожском они с изъянами — одна заставка без верхушки, на других — трещины.

В Псалтыри 1576 г. и в обоих Часовниках обращает на себя внимание один общий прием или, скорее, неправильность набора, которая не встречается у других печатников XVI в. Это составное изображение начального у в слове «Оуслыши». Этим словом начинается несколько псалмов, и везде оно напечатано одинаково и не вполне правильно; в красный ломбард О вставлена черпая строчная буква у, которая ставится печатником на уровне следующей строки. Это подчеркивает единообразие набора и печати всех трех изданий и подтверждает их принадлежность одному печатнику1Можно отметить, что в «Маргарите» (Острог, 1595) на л. 2-го сч. 118а, стр. 7 виден тот же прием при печатании красного инициала О с вставленной наборной черной буквой у в слове «Оуслыши». Этот прием пока не удалось обнаружить ни в каких других изданиях XVI в.. Ни у Ивана Федорова, ни у его московских учеников этот прием не наблюдается. Конечно, промежуток времени между 1577 и 1594 гг. настолько велик, что нельзя быть уверенным, что в Вильне и в Остроге печатал один и тот же мастер. О возрасте Мстиславца ничего не известно; если в виленскнй период он еще не был стариком, то мог, конечно, дожить и до начала XVII в. Может быть, в Остроге печатал уже не сам Мстиславец, а какой-нибудь его ученик, хотя, казалось бы, многое говорит о работе одного и того же мастера. Пока не найдено документов, касающихся деятельности острожской типографии, можно только предполагать, что Мстиславец был печатником Книги о постничестве, Часослова, а может быть, и еще каких-нибудь других острожских изданий.

Крупный шрифт, очень похожий на мстиславцев, встречается в Библии Ивана Федорова. Барникот и Симмонс признали этот шрифт тождественным с мстиславцевым. Тождество рисунка и размера шрифта позволяют высказать предположение, что Мстиславец передал свой шрифт в острожскую типографию еще при Иване Федорове, до 1581 г., и что этим шрифтом были отпечатаны титульный лист и предисловие к Библии. Однако, несмотря на совпадение рисунка шрифта и высоты строк, острожский крупный шрифт, по-видимому, другой отливки, так как литеры его расположены теснее, чем в шрифте Мстиславца.

При том ограниченном материале (всего 4 строки), на котором в данном случае можно проверить ширину крупного острожского шрифта, приходится иногда довольствоваться сравнением длины не целых слов, а лишь частей слова, отдельных слогов, групп совершенно одинаковых букв. Удалось подобрать одинаковые группы в виленских изданиях Мстиславца, в острожских крупного шрифта и в четырех строках острожской Библии.

Измерение длины таких буквенных групп дает вполне тождественные результаты для виленских изданий Мстиславца и тех острожских, которые, по всей видимости, напечатаны им же. В острожской Библии длина тех же групп букв короче, иначе говоря литеры Ивана Федорова уже, чем у Мстиславца. Сравнены следующие слова и слоги:

Одинаковая плотность набора виленских изданий Мстиславца и острожских изданий Книги о постничестве и Часослова подтверждает, что для них отливал шрифт и печатал эти издания одни и тот же мастер.

В типографии Мамоничей по уходе Мстиславца не осталось никакого типографского материала, ни шрифта, ни досок. Исчезновение вместе с другими материалами досок больших гравюр с изображениями евангелистов и царя Давида говорит о том, что они были собственностью не Мамоничей, а Мстиславца. А.А. Сидоров (стр. 120) полагает, что их вырезал какой-то заезжий гравер. Однако заказать работу такому граверу могли только богатые Мамоничи, а никак не мастер, который сам пользовался их гостеприимством и находился на их иждивении.

В постановлении суда ясно сказано, что Мамоничам присуждаются книги. Такое решение понятно; самое дорогое в книге была бумага; ее закупали, конечно, хозяева; поэтому им и должны были быть отданы книги. Ни о каких отдельных предметах на суде не упоминали, а все оборудование, которое было при типографии, признано имуществом Мстиславца. Из этого следует, что все доски, наравне со шрифтом, принадлежали ему и, следовательно, он и был тем гравером, которого А.А. Сидоров называет виртуозом резца.

Когда же для издания Евангелий 1600 года Мамоничам потребовались изображения евангелистов, то были вырезаны новые доски, очень близкие копии Мстиславцевых; но подлинных досок Мстиславца у Мамоничей не оказалось.

Рис. 12. Василии Великий. Гравюра на дереве из Книги о постничестве Василия Великого

В Книге о постничестве есть большая гравюра с изображением Василия Великого, сильно напоминающая Виленские гравюры Мстиславца. Фигура Василия Великого такая же удлиненная, с небольшой головой, как и на гравюрах в виленских изданиях Мстиславца. Она заключена в рамку из двух колонн, с причудливым нагромождением фантастических голов, масок, уродливых фигур и самых разнообразных предметов. Перед Василием Великим — песочные часы, под ногами здание в виде башни над воротами; наверху вазы с цветами, крупные связки плодов.

Обращают на себя внимание черные пятна — два на раскрытых листах книги перед Василием Великим и одно сбоку, на колонне. Возникает предположение, что это незаконченная доска и что на месте этих пятен должны были еще появиться надписи; однако этот черный фон не похож на отпечаток с гладкой поверхности доски; скорее можно допустить, что эта доска сначала была предназначена для изображения другого лица, имя которого могло быть выгравировано на самом узоре рамки, поперек колонны, как это сделано на виленских гравюрах евангелистов, а на листах раскрытой книги, возможно, были изображены начальные слова сочинения. Чтобы приспособить доску для изображения Василия Великого, все прежние надписи были затерты типографской краской, а имя Василия Великого напечатано выше гравюры, набором. По своему стилю эта гравюра принадлежит тому же мастеру, который резал виленские доски. Если она была вырезана в Вильне, то по суду она досталась Мстиславцу, что и подтверждает его авторство2По постановлению суда, Мстиславец получил все типографское оборудование, следовательно, и доски гравюр., если же в Остроге, то она могла быть вырезана только мастером, резавшим виленские доски и переехавшим из Вильны в Острог. По всей вероятности, все шесть больших гравюр вырезаны Мстиславцем.

Из виленских досок Мстиславца в типографии других городов перешло 15 досок заставок, четыре больших инициала, 19 ломбардов.

MaxBooks.Ru 2007-2023