Отправка Кирилла и Мефодия в Моравию
Как указывалось выше, основной причиной моравского посольства к византийскому императору было стремление заручиться поддержкой Византии против все возрастающего натиска на Моравию немецких феодалов, вступивших к тому времени в переговоры о военном союзе с соседкой Моравии и Византии — Болгарией. Официальной же целью моравского посольства было приглашение в Моравию византийских миссионеров, которые могли бы вести проповедь на родном для моравов славянском языке.
Очень вероятно, что в Моравии слышали об успешной миссионерской деятельности Константина и рассчитывали именно на него. Во всяком случае на созванном по случаю моравского посольства совете император Михаил заявил, что просьбу послов никто не исполнит лучше, чем Константин Философ.
— Я знаю, — прибавил император, — что ты нездоров. Но необходимо, чтобы именно ты отправился в Моравию!
— Немощен я телом и болен, — будто бы ответил на это Философ. — Но с радостью пойду в моравскую землю, если только они имеют азбуку своего языка. Ибо просвещение народа без письмен его языка, — добавил он, — подобно попыткам писать на воде!
После этого, по рассказу «Жития», Константин удалился с совета и долго молился. По свидетельству всех дошедших от того времени летописных и документальных источников, он разработал затем славянскую азбуку (какую — ни в одном из источников не сообщается); пользуясь ею, Константин (Кирилл) с помощью Мефодия перевел на славянский язык основные богослужебные книги.
Так, в «Паннонском житии» Кирилла говорится, что Кирилл «тогда (т. е. перед отъездом в Моравию) сложи письмена и начал беседу писати евангельскую». Аналогичное свидетельство имеется и в «Паннонском житии» Мефодия: «Тут явил бог Философу славянские книги и, тотчас устроив письмена и беседу составив, поехал в Моравию». «Создателем славянского письма» называется Кирилл также в послании папы Иоанна VIII к моравскому князю Святополку (880 г.), в «Сказании о письменах» Черноризца Храбра и во многих иных источниках.
У исследователей этого вопроса уже давно вызывал удивление очень короткий срок (не более нескольких месяцев), в течение которого, согласно «Житиям», Кирилл разработал славянскую азбуку и затем перевел на славянский язык не менее трех богослужебных книг (согласно «Паннонскому житию» — «Избранное евангелие», «Избранный апостол», «Псалтырь» и отдельные места из «Церковных служб»). В связи с этим выдвигалось предположение, что Константин начал работу над созданием азбуки и над переводом книг задолго до приезда моравского посольства. Побудительной причиной к началу такой работы могла быть миссионерская деятельность Кирилла в Болгарии, на реке Брегальнице, протекавшая за семь-восемь лет до приезда моравского посольства.
В качестве доказательства этого обычно приводится дата создания Кириллом славянской азбуки, указываемая Черноризцем Храбром. В большинстве списков его «Сказания о письменах» в качестве такой даты указывается 6363 год от сотворения мира. Согласно же принятому в Византии летосчислению, считалось, что от сотворения мира до рождества христова (условная дата, от которой мы ведем сейчас летосчисление нашей эры) прошло 5508 лет. Вычитая 5508 из 6363, получаем 855 год нашей эры, т. е. примерно тот год, когда Кирилл проводил миссионерскую деятельность на реке Брегальнице.
Противники такой датировки указывали, что наряду с византийским, существовало и другое, так называемое александрийское летосчисление. Появившись в Египте, в Александрии, оно впоследствии перешло в Сирию, Византию, а затем и в славянские страны. Согласно этому летосчислению, от сотворения мира до рождества христова насчитывалось не 5508, а 5500 лет. Следовательно, если Храбр применял александрийское летосчисление, то славянская азбука была создана не в 855 г., а в 863 г., т. е вскоре после приезда в Византию моравского посольства.
За последнее время этот вопрос был подробно рас смотрен в работах болгарского ученого К.М. Куева. В пользу 863 г., как даты создания Кириллом славянской азбуки, К. М. Куев выдвигает четыре главных и убедительных довода.
1. В «Паннонском житии» Кирилла создание азбуки относится ко времени вскоре после приезда моравского посольства, т.е. к 863 г. Трудно предположить, чтобы столь важный факт биографии Кирилла был бы датирован в «Житии» неверно. Кроме того, не случайно разница между 855 и 863 гг. составляет 8 лет, т.е. в точности совпадает с разницей между александрийским и византийским летосчислением.
2. Указывая 863 г. в качестве даты создания Кириллом азбуки, Храбр добавляет, что это произошло во время Михаила — царя греческого, Бориса — князя болгарского, Ростислава моравского и Коцела блатенского. Годы правления Михаила (842—867 гг.), Бориса (852— 889 гг.) и Ростислава (846—870 гг.) подходят к обеим возможным датам — и к 855 и к 863 г. Блатенский же князь Коцел вступил на престол лишь в 860—861 гг., а умер в 70-х годах IX в., следовательно, его правлению соответствует лишь дата 863 г. Между тем Храбр, судя по его сочинению, был очень начитан, и современная наука подтверждает правильность всех сообщаемых им фактов.
3. Храбр жил и писал свое «Сказание» в конце IX в.— в начале X в., когда Болгария достигла (при князе Борисе и царе Симеоне) своего наивысшего могущества и во всем соперничала с Византией; само сочинение Храбра было написано в основном для доказательства преимущества славянской азбуки перед греко-византийской. Следовательно, Храбр должен был избрать скорее александрийское летосчисление, а не византийское.
4. В «Житии» Мефодия говорится, что тот незадолго до смерти перевел за шесть месяцев почти всю Библию. Тем более мог Мефодий, по мнению К. М. Куева, вдвоем с братом перевести за короткий срок такие сравнительно небольшие книги, как «Избранное евангелие», «Избранный апостол» и «Псалтырь». К тому же К. М. Куев доказывает, что в IX в. книги эти были еще меньше по объему, чем сейчас.
Правда, одновременно с переводом книг Кирилл разработал и свою азбуку. Между тем работа над азбукой (которая исключительно точно передавала фонетику славянской речи) требовала не меньше времени, чем перевод книг. В особенности сложным должен был быть этот труд, если Константин создавал азбуку, так сказать, «на пустом месте», т.е. если никакой славянской письменности до него не существовало. Однако дошедшие до нас летописные и иные данные свидетельствуют, что это было не так.
Наиболее подробно о создании Кириллом славянской азбуки говорится в «Сказании о письменах» Черноризца Храбра.
Согласно Храбру, славяне до принятия ими христианства применяли некий «черты и резы», т.е., видимо, какие-то примитивные знаки рунического типа; знаки эти служили славянам для счета, для гадания, для обозначения личной и племенной собственности, для календарных дат и т.п. После же принятия христианства славяне начали использовать для записи своей речи хорошо известные многим из славян латинские (на западе) и греческие (на востоке) буквы. Такое использование славянами латинских и греческих букв продолжалось, согласно Храбру, в течение очень долгого времени («и тако бешу много лета»).
Первоначально латинские и греческие буквы использовались славянами, согласно Храбру, «без устроения», т.е. с очень неточной передачей фонетики славянской речи. Это было обусловлено тем, что в греческом и ла-тинском алфавитах отсутствовали буквы для многих звуков славянского языка; так, в греческом алфавите не было особых букв для звуков: б, ж, з, ц, ч, ш, щ, у, ю, я. На это Храбр прямо указывает в другом месте своего сочинения.
«Но како можеться, — спрашивает он, — писати добре греческими письмены: бог или живот, или зело, или церковь, или чаание, или широта, иль ядь, или уду, или юность, или язык и инаа подобнаа симь?»
Почти несомненно также, что за долгие годы применения греческой и латинской азбук славянами эти азбуки пополнились новыми буквами или буквосочетаниями, передававшими особые звуки славянского языка.
Константин, по-видимому, знал о таком применении славянами греческого письма. Ведь согласно его «Житию», он нашел в Херсонесе Евангелие и Псалтырь, написанные «русскими письменами» и быстро научился их понимать, чему «многие удивлялись». Вероятнее всего, книги, найденные Константином, были написаны на восточнославянском языке греческим письмом, но уже несколько перестроенным, пополненным новыми славянскими буквами и буквосочетаниями и поэтому названным в «Житии» русскими письменами.
Знакомство с этими «русскими письменами» объясняет и сравнительную быстроту создания Константином славянской азбуки. Правда, и в этом случае Константину все же пришлось провести сложную филологическую работу. Во-первых, книги, найденные Константином Философом в Херсонесе, были написаны по восточнославянски, а Константин строил азбуку применительно к южнославянской (болгаро-македонской) речи. А, во-вторых, даже если к середине IX в. и произошло некоторое приспособление греческого письма к своеобразной фонетике славянской речи, то это стихийное приспособление никак не могло бы достичь той полноты и систематичности, которыми отличаются обе старославянские азбуки.
Даже при наличии исходных материалов создание такой упорядоченной и соответствующей особенностям славянского языка азбуки, как кириллица или глаголица, было под силу лишь столь крупному ученому и тонкому филологу, каким был Константин. Ведь, согласно «Житию», Константин хорошо знал пять языков — славянский, греческий, латинский, еврейский и арабский, в совершенстве изучил грамматику и даже сам писал на эту тему ученые сочинения.
Составив новую, упорядоченную славянскую азбуку и переведя на славянский язык наиболее необходимые для церковной службы книги, Константин и Мефодий отправились в далекую Моравию.
«Жития» трогательно рассказывают о прощании Константина и Мефодия с матерью. Провожая сыновей, мать со слезами умоляла: если один из них умрет на чужбине, пусть оставшийся в живых привезет на родину хотя бы тело погибшего. Братья дали обещание, попрощались и двинулись в путь.