Мир книги

«Настал иллюстрированный в литературе век»

В 1840 г. парижский издатель Леон Кюрмер (1801-1870) начал выпускать очерки о людях различных профессий и состояний «Французы, изображенные ими самими». Очерки выходили отдельными выпусками: собранные вместе они составили девять томов. Пять из них посвящены Парижу. В издании сотрудничали лучшие писатели Франции, и среди них Оноре де Бальзак. Каждый очерк открывался фронтисписом, гравированным на дереве и раскрашенным от руки. Иллюстрировали очерки известные художники Опоре Домье (1808-1879), Поль Гаварни (1804-1806), Жан Гранвиль (1803-1847), Жан Луи Мейссонье (1815-1891).

Читатель любит узнавать себя в героях литературных произведений. А еще больше - находить на страницах книг рассказ о своей, казалось бы, такой затрапезной и скучной, жизни.

Это определило успех издания Кюрмера, которое вызвало массу подражаний как во Франции, так и за ее пределами. Появились, например, «Англичане, нарисованные ими самими».

В 1841 г. в Петербурге вышел в свет альманах «Наши, списанные с натуры русскими». Инициатором был литератор Александр Павлович Башуцкий (1803-1870). А издавать взялся Яков Алексеевич Исаков (1811-1881).

Крупные литературные силы Башуцкому собрать не удалось. Из всех сотрудников «Наших...» заслуживает упоминания Владимир Иванович Даль (1801-1872), который впоследствии составил сборник «Пословицы русского народа» и знаменитый «Толковый словарь живого великорусского языка» (1803-1806).

Для «Наших...» Даль написал очерк «Уральский казак». С ним соседствовали очерки «Водовоз», «Барышня», «Армейский офицер», «Гробовой мастер», «Няня», «Знахарь».

«Наши...» не стали событием в области изящной словесности, но сыграли заметную роль в истории русского искусства книги. Очерки иллюстрировали Василий Федорович Тимм (1820-1895), Тарас Григорьевич Шевченко (1814-1861) и Игнатий Степанович Щедровский (1815-1870). Талантливые мастера перевели рисунки на язык гравюры на дереве.

Выходило издание отдельными выпусками-тетрадками. Текст на обложке аттестовал «Наших...» как «первое роскошное издание» в России. Оценку поддержал В.Г Белинский, который писал, что издатели «показали на деле, что и по части изящно-роскошных изданий мы можем собственными силами и средствами не уступать иногда и самой Европе».

Русский читатель, видимо, все еще находился во власти романтизма и не был подготовлен к натуралистическим «откровениям». Коммерческий успех «Наши...» имели небольшой: число подписчиков не превысило 800. Кюрмер же своих «Французов...» печатал тиражом в 23 000 экземпляров.

Однако издание не прошло незамеченным и вызвало массу подражаний. Н.А. Некрасов так написал об этом:

Главным героем «иллюстрированного века» был, пожалуй, В.Ф. Тимм. Его шедевр - сюита иллюстраций к пародийной поэме И.П. Мятлева «Сенсации и замечания госпожи Курдюковой», изданной в Петербурге в 1840-1844 гг. Эта удивительная книга насыщена диковинным русско-французским жаргоном, на котором объясняется путешествующая «по Европе» дебелая мадам Курдюкова.

Линию, начатую «Нашими...», продолжали «Картинки русских нравов» (1842-1843): для этого издания Тимм сделал более 300 рисунков.

Главным иллюстратором Василий Федорович был и в своеобразном журнале «Листок для светских людей», выпускавшемся в 1843-1845 гг. в Петербурге с периодичностью четыре раза в месяц. В каждом номере всего четыре страницы, но с большим количеством иллюстраций, воспроизведенных литографией. Что же касается сюжетов, то их разнообразию можно лишь удивляться. Все было интересно «светским людям»: и «Женские хитрости», и «Парижские моды», и «Моды курам на смех», и «Небольшие петербургские тайны», и даже «Паровая машина для воздухоплавания».

В 1851 г. В.Ф. Тимм начал издавать собственный журнал «Русский художественный листок», который выходил до 1862 г. и давал широкую информацию о событиях общественной жизни. В каждом номере лист иллюстраций, собственноручно исполненных художником на камне. Здесь и портреты, и пейзажи, и батальные сцены, и бытовые зарисовки.

Менее продуктивен, чем Тимм, но, конечно, более талантлив Александр Алексеевич Агин (1817-1875), воспитанник Академии художеств, курс которой он окончил в 1839 г. Академическим традициям Агин отдал дань в выпущенном в 1846 г. альбоме «Ветхий завет в картинах». Герои его монументальны и далеки от реальной жизни. Агин здесь, да и впоследствии, выступает лишь рисовальщиком: печатные формы готовят другие мастера. В «Ветхом завете» его партнером был ученик Н.И. Уткина К.Я. Афанасьев (1794-1857), первым у нас начавший гравировать по стали.

Расскажем попутно об этом способе. Он стал применяться после того, как в Англии в 1820 г. нашли метод размягчать сталь, обезуглероживая или, как говорят, «отпуская» ее сильным нагреванием и последующим медленным охлаждением. На обезуглероженной стальной пластинке можно гравировать обычными штихелями. Когда гравюра готова, пластину снова делают твердой, «закаляют». При этом тиражеустойчивость резко возрастала, со стальной доски можно сделать значительно больше оттисков, чем с медной.

Совершенно иным Агин предстает на страницах альманаха «Петербургский сборник», выпущенного в том же 1846 г., что и «Ветхий завет». Издал альманах Николай Александрович Некрасов. Мы говорим об оформлении «Петербургского сборника». Но нельзя не сказать о его содержании: альманах открывался «Бедны- ми людьми». Так дебютировал в ту пору еще никому не известный Федор Михайлович Достоевский (1821-1881). В сборнике опубликована поэма «Помещик» молодого Ивана Сергеевича Тургенева (1818-1883). Ее-то и проиллюстрировал Агин 19 прекрасными рисунками, показавшими, что художник знает и тонко чувствует русскую жизнь.

«Такой альманах, — писал В.Г. Белинский, — еще небывалое явление в нашей литературе. Выбор статей, их многочисленность, объем книги, внешняя изящность издания — все это, вместе взятое, есть небывалое явление в этом роде; оттого и успех небывалый». А в письме к А.И. Герцену он высказался с еще большей определенностью: «Альманах Некрасова дерет, да и только. Только три книги на Руси шли так страшно: «Мертвые души», «Тарантас» и «Петербургский сборник».

На страницах альманаха А.А. Агин встретился с мастером, сумевшим наиболее точно, наиболее адекватно воспроизвести в гравюре его рисунки. Это был Евстафий Ефимович Бернардский (1819-1889), работавший в технике тоновой ксилографии. Для второго издания смирдинского «Новоселья» он иллюстрировал «Домик в Коломне». Издание, вышедшее в 1846 г., сильно отличалось от первого: гравюры на меди в нем заменены ксилографиями.

Самая известная работа А.. Агина и Е.Е. Бернардского — выпущенный в 1846 г. альбом «Сто рисунков из сочинения Н.В. Гоголя «Мертвые души». Задумав проиллюстрировать великую поэму, Агин обратился к автору, но Гоголь резко отказал художнику, так как считал, что произведения художественной литературы вообще не нуждаются в иллюстрировании. Это, однако, не обескуражило Агина. Он выполнил сто рисунков, которые Бернардский перевел на язык гравюры. Художник здесь конгениален автору «Мертвых душ». Никогда, пожалуй, еще ни один иллюстратор не постигал столь глубоко самые сокровенные, а может быть, и тайные думы автора.

В письме В.Г. Белинского к А.И. Герцену, которое мы уже цитировали, названа еще одна книга «Тарантас». Это — повесть Владимира Александровича Соллогуба, написанная в форме путевых очерков. Своеобразная апология русского провинциального быта, может быть, и не заслуживала бы нашего внимания, если бы не издание 1846 г. с гравюрами Е.Е. Бернардского по рисункам Григория Григорьевича Гагарина (1810-1893). Иллюстрации в этом случае умнее и талантливее того литературного произведения, которое они были призваны пояснить. Это определило их непреходящее значение в истории русской книжной графики.

Недавно «Тарантас» факсимильно воспроизведен издательством «Книга».