Рождество 1935 года
В состоянии Камалы наступило улучшение. Оно было не очень заметно, но после напряжения последних недель мы испытывали большое облегчение. Она пережила кризис, и состояние ее стабилизировалось, что само по себе уже было достижением. Так продолжалось в течение еще целого месяца, и я воспользовался этим, чтобы съездить ненадолго в Англию с нашей дочерью Индирой. Я не был там восемь лет, и многочисленные друзья настойчиво приглашали меня посетить их.
Затем я вернулся в Баденвейлер, и все опять пошло по-старому. Наступила зима, и все вокруг стало бело от снега. С приближением рождества состояние Камалы начало заметно ухудшаться. Наступил новый кризис. Жизнь ее, казалось, была на волоске. В эти последние дни 1935 года я тащился через слякоть и снег, не зная, сколько дней или часов ей еще осталось прожить. Спокойный зимний ландшафт с его белым снежным покровом напоминал мне о холодном покое смерти, и я утратил весь былой оптимизм.
Но Камала переборола и этот кризис и выжила, проявив удивительную жизнеспособность. Ей стало лучше, она повеселела и хотела, чтобы мы увезли ее из Баденвейлера. Ей наскучило это место; кроме того, на нее повлияло еще одно событие — смерть одного из больных санатория, который посылал ей цветы и раза два посетил ее.
Этот больной — один ирландский юноша — был в гораздо лучшем состоянии, чем Камала, и ему разрешали даже гулять. Мы пытались скрыть от нее его, внезапную смерть, но нам это не удалось. У больных людей, особенно у тех, которые имеют несчастье находиться в санатории, по-видимому, развивается шестое чувство, которое подсказывает им многое из того, что от них хотят скрыть.
В январе я ненадолго съездил в Париж и посетил еще раз, на короткий срок, Лондон. Жизнь снова тянула меня к себе, и, когда я находился в Лондоне, мне стало известно, что я вторично избран председателем Индийского национального конгресса, съезд которого должен был состояться в апреле Я ожидал этого, так как был предупрежден друзьями, и даже обсуждал этот вопрос с Камалой. Передо мной стояла дилемма: оставить ее в ее тогдашнем положении или отказаться от председательского поста. Она и слышать не хотела о моей отставке. Ей было немного лучше, и мы полагали, что позднее я смогу к ней вернуться.
В конце января 1936 года Камала была перевезена из Баденвейлера в Швейцарию, в санаторий близ Лозанны.