Открытие Индии

Массовые волнения и их подавление

Рано утром 9 августа 1942 года по всей Индии были произведены многочисленные аресты. Что же произошло? Лишь отрывочные сведения просочились к нам спустя много недель, и даже сейчас мы не можем составить себе полной картины того, что произошло. Все видные лидеры были внезапно устранены, и никто, казалось, не знал, что следует предпринять. Протесты, конечно, были неизбежны, и происходили стихийные демонстрации.

Эти демонстрации разгонялись и подвергались обстрелу, причем применялись бомбы со слезоточивым газом, все средства выражения общественного мнения были подавлены. И тогда произошел взрыв всех этих подавленных эмоций. В городах и сельских местностях собирались толпы народа, происходили столкновения с полицией и войсками. Толпы совершали нападения особенно на те объекты, которые казались им символами английского господства и власти, — на отделения полиции, почтовые конторы и железнодорожные станции; они перерезали телеграфные и телефонные провода.

По официальным сообщениям, в 538 случаях группы этих безоружных и никем не руководимых людей были обстреляны полицией и войсками, а также пулеметным огнем с самолетов на бреющем полете. Волнения в различных частях страны продолжались в течение одного-двух и более месяцев, затем они пошли на убыль и уступили место спорадическим выступлениям. «Волнения, — сказал Черчилль в палате общин, — были подавлены всей мощью, имевшейся в распоряжении правительства», и он похвалил «верность и стойкость храброй индийской полиции, так же как и все индийское чиновничество вообще, поведение которого было достойно наивысшей похвалы».

Он добавил, что «в Индию прибыли более крупные подкрепления, и белых войск в этой стране в настоящее время больше, чем когда-либо за всю историю англо-индийских отношений». Эти иностранные войска и индийская полиция выиграли не одно сражение у безоружных крестьян Индии и подавили их бунты, другая же и главная опора английской власти в Индии — чиновничество — помогала в этом либо активно, либо пассивно.

Возмущение в стране распространилось чрезвычайно широко, охватив как города, так и села. Несмотря на официальный запрет, почти во всех провинциях и во многих княжествах происходили бесчисленные демонстрации. Повсюду имели место харталы, то есть когда на срок от нескольких дней до нескольких недель, а в некоторых случаях более чем на месяц закрывались магазины и рынки, прекращались деловые операции.

Бастовали также рабочие. Во многих важных промышленных центрах рабочие, как наиболее организованные и привыкшие к дисциплинированным совместным выступлениям, объявили по собственной инициативе забастовки в знак протеста против ареста правительством национальных лидеров. Характерным примером этого могут служить события в важнейшем центре металлургической промышленности Джамшедпуре, где квалифицированные рабочие, набранные со всей Индии, бастовали две недели и согласились выйти на работу только при условии, что администрация даст обещание приложить все усилия к тому, чтобы добиться освобождения лидеров Конгресса и сформирования национального правительства.

В Ахмадабаде, крупном центре текстильной промышленности, работа была также внезапно и полностью приостановлена на всех многочисленных фабриках без специального обращения со стороны профессионального союза Эта всеобщая забастовка в Ахмадабаде, несмотря на все попытки сломить ее, мирно продолжалась свыше трех месяцев.

Это была чисто политическая и стихийная реакция рабочих, которые очень страдали материально, так как дело было в период относительно высоких заработков. В течение всего этого долгого времени рабочие не получали никакой финансовой помощи извне. В других центрах забастовки были более кратковременными, иногда они длились всего несколько дней.

В Канпуре, другом крупном центре текстильной промышленности, насколько мне известно, вообще не было крупной забастовки — главным образом вследствие того, что коммунистическому руководству удалось предотвратить ее. На железных дорогах, принадлежащих правительству, значительных или полных перерывов в работе не было, за исключением случаев, вызванных беспорядками, которые были значительными.

Наименее затронутой провинцией оказался Пенджаб, но даже там имели место многочисленные случаи проведения харталов и забастовок. Северо-Западная пограничная провинция, населенная почти исключительно мусульманами, занимала особое положение. Вначале здесь не было массовых арестов или других провокационных действий со стороны правительства, как в других провинциях. Это, возможно, объяснялось отчасти тем, что на население пограничных районов смотрели как на легко воспламеняющийся материал, а также политикой правительства, стремившегося показать, что мусульмане держатся в стороне от националистических выступлений. Но когда весть о событиях в других частях Индии достигла Пограничной провинции, то и там состоялись многочисленные демонстрации и даже агрессивные выступления против английских властей.

Демонстранты подверглись обстрелу, и к ним были применены обычные методы подавления народных выступлений. Несколько тысяч человек было арестовано, и даже великий патанский лидер Бадшах Хан (более известный как Абдул Гаффар-хан) был серьезно ранен, подвергшись избиению полицейскими. Это было верхом провокационных действий, и однако, как это ни удивительно, люди проявили ту великолепную дисциплинированность, которую привил своему народу Абдул Гаффар-хан. Здесь не было тех кровопролитных беспорядков, какие произошли во многих частях страны.

Внезапные, неорганизованные демонстрации и выступления населения, выливавшиеся в кровопролитные столкновения с превосходящими и хорошо вооруженными войсками, являлись показателем настроений, охвативших население. Эти настроения существовали и до ареста их лидеров, но аресты и частые расстрелы демонстраций, последовавшие за ними, вызвали гнев народа и побудили его к тем действиям, к которым всегда прибегает разъяренная толпа.

Некоторое время, казалось, царила неуверенность, никто не знал, что же следует предпринять. Не было ни руководства, ни программы действий. Не было также и популярного деятеля, который мог бы руководить людьми или посоветовать им, что надо делать, и тем не менее они были слишком возбуждены и возмущены, чтобы оставаться спокойными.

Как это часто бывает при таких обстоятельствах, появились местные лидеры, и люди шли за ними некоторое время. Но даже то руководство, которое они обеспечивали, не имело большого значения: это были массовые, по существу, стихийные выступления. Более молодое поколение, в особенности студенты университетов, играло важную роль как в боевых, так и мирных выступлениях 1942 года.

Многие университеты были закрыты. Некоторые из местных лидеров пытались применять в это время методы мирных действий и гражданское неповиновение, но в господствовавшей тогда атмосфере сделать это было трудно. Хотя народ и забыл учение о ненасилии, которое ему внушали непрестанно более двадцати лет, все же он был совершенно неподготовлен ни психологически, ни в других отношениях к каким-либо насильственным действиям и выступлениям.

Именно это учение о ненасилии породило сомнения и колебания и помешало насильственным действиям. Достаточно было Конгрессу, предав забвению свое учение, хотя бы намекнуть заранее о возможности насильственных действий, размах насильственных действий, которые имели место, несомненно, был бы в сто раз большим.

Такого намека не было сделано, и даже наоборот, в последнем своем послании Конгресс снова подчеркивал значение ненасильственных действий. Но один факт оказал, может быть, некоторое воздействие на общественное мнение. Если, как мы уже говорили, вооруженная борьба признавалась законной и желательной против врага-агрессора, то почему же это не должно было распространяться и на другие существующие формы агрессии?

Отказ от запрещения насильственных методов наступления и обороны имел непредвиденные последствия, поскольку для большинства людей нелегко было разобраться в тонкостях, которыми одно отличалось от другого. Во всем мире в ход были пущены крайние формы насилия, и они настойчиво и неустанно поощрялись пропагандой.

Тогда это стало вопросом целесообразности и остроты чувств. Далее, были такие люди, вне Конгресса или в самом Конгрессе, которые никогда не придерживались учения о ненасилии и которых ни в коей мере не смущали насильственные действия.

Но в момент возбуждения не многие способны размышлять, они действуют под влиянием длительно подавлявшегося побуждения, которое влечет их вперед. И вот впервые со времени великого восстания 1857 года огромные массы народа вновь поднялись, чтобы противопоставить силу (но силу без оружия!) английскому господству в Индии. Это был неумный и неуместный вызов, ибо все организованные и вооруженные силы были на стороне противника, и по численности большие, чем когда-либо в прошлом.

Как бы ни была велика толпа по численности, она не может выйти победителем в единоборстве с войсками. Она неизбежно терпит поражение, если только войска противника не переходят на ее сторону. Но толпы народа не подготовились к схватке, и не они выбрали момент для нее. Борьба началась неожиданно для них, и в своем отношении к ней, каким бы необдуманным и ошибочным оно ни было, народ показал свою приверженность делу свободы Индии и свою ненависть к иностранному господству.

Хотя политика ненасилия была предана забвению, по крайней мере на время, длительная тренировка, которую народ получил в рамках этой политики, имела одно важное и положительное последствие. Несмотря на разгоревшиеся страсти, было мало или почти не было расистских настроений, и можно засвидетельствовать, что в общем народ старался избегать нанесения телесных повреждений своим противникам. Большим разрушениям подверглись средства связи и правительственная собственность, но даже в самый разгар этих разрушительных действий толпа старалась избегать человеческих жертв.

Это не всегда было возможно, и не всегда принимались соответствующие меры, особенно при столкновениях с полицией или другими вооруженными силами. Согласно официальным отчетам, которые мне удалось найти, в ходе волнений по всей Индии толпой было убито около ста человек.

Эта цифра очень незначительна, если учесть размах и районы волнений и столкновений с полицией. Одним особенно жестоким и прискорбным случаем было убийство толпой где-то в Бихаре двух канадских летчиков. Но, вообще говоря, отсутствие расистских настроений весьма примечательно.

Официальные данные о количестве убитых и раненных полицией или войсками во время волнений 1942 года следующие: 1028 убитых и 3200 раненых. Эти цифры, конечно, сильно занижены, ибо официально сообщалось, что огонь открывался, по крайней мере, в 538 случаях и, кроме того, полиция или войска часто стреляли в людей с движущихся грузовиков. Установить хотя бы приблизительно достоверное число жертв очень трудно. В народе определяют число убитых в 25 тысяч человек, но, вероятно, эта цифра преувеличена. Вероятно, цифра 10 тысяч ближе к истине.

Примечательно, что английские власти перестали функционировать во многих районах, как сельских, так и городских, и им потребовалось много дней, а в некоторых случаях — даже недель для того, чтобы, как тогда говорили, вновь их «завоевать». Это особенно относится к Бихару, к Миднапурскому округу в Бенгалии и к юго-восточным округам Соединенных провинций.

Следует отметить, что в районе Баллии в Соединенных провинциях (который пришлось «вновь завоевывать») не было случаев насилия со стороны толпы и никто не пострадал от нее, насколько можно судить об этом на основании многочисленных последовавших затем судебных процессов, проведенных специальными трибуналами. Обычная полиция оказалась неспособной справиться с положением. Однако в начале 1942 года были созданы новые вооруженные силы под названием Специальной вооруженной полиции (SAC), получившие особую подготовку для борьбы с народными демонстрациями и волнениями.

Эта полиция сыграла важную роль в притеснении и подавлении народа и часто действовала по методу «черно-рыжих» в Ирландии. Индийскую армию, если не считать некоторые ее группы и части, использовали для этого редко. Чаще использовали английских солдат и гуркхов. Иногда индийских солдат, как и специальную полицию, посылали в отдаленные части страны, где они чувствовали себя как бы иностранцами, так как не знали языка.

Если реакция толпы была вполне естественной, столь же естественной в данных обстоятельствах была и реакция правительства. Оно должно было подавлять как стихийную ярость толпы, так и мирные демонстрации других людей и в интересах самосохранения попытаться уничтожить тех, кого оно считало своими врагами. Если бы оно было способно или желало понять и оценить причины, которые с такой силой приводили в движение народ, то кризиса вообще бы не было и проблема Индии приблизилась бы к своему разрешению.

Правительство тщательно подготовилось к тому, чтобы, как оно думало, раз п навсегда подавить вызов, брошенный его власти, оно взяло на себя инициативу и выбрало момент для нанесения своего первого удара, оно посадило в тюрьмы тысячи мужчин и женщин, которые играли видную роль в националистическом, рабочем и крестьянском движениях. Но оно было удивлено и застигнуто врасплох выступлением, которое внезапно потрясло всю страну, и его широко разветвленный аппарат подавления отказал на некоторое время.

Но в его распоряжении были огромные ресурсы, и оно использовало их для подавления как насильственных, так и ненасильственных проявлений возмущения. Многие представители высших и богатых классов, будучи робкими националистами и иногда даже критически настроенными к правительству, были напуганы этими массовыми действиями во всеиндийском масштабе, в которых не чувствовалось большой заботы о частных интересах и от которых веяло не только политической революцией, но и социальными переменами.

По мере того как успехи, достигнутые правительством в подавлении мятежа, становились очевидными, колеблющиеся и приспособленцы встали на его сторону и начали поносить всех, кто осмелился бросить вызов власти.

Поскольку внешние проявления мятежа были подавлены, надо было вырвать самые его корни, и поэтому весь правительственный аппарат был приведен в действие в этом направлении с целью добиться полного подчинения английскому господству. Оказалось возможным за одну ночь вводить в силу новые законы путем издания вице-королем соответствующего декрета или указа, и формальности в проведении в жизнь этих законов были сведены до минимума.

Решения Федерального суда и Высших судов, являвшихся творением и символами английской власти, игнорировались исполнительной властью, или же в целях отмены этих решений издавался новый указ. Были учреждены специальные трибуналы (которые впоследствии судами были признаны незаконными), освобожденные от пут обычных правил процедуры и порядка представления улик.

Эти трибуналы осудили тысячи людей на длительные сроки заключения, а многих даже на смертную казнь. Полиция (и особенно специальная вооруженная полиция) и тайная полиция были всесильны, они стали главными органами государства и могли позволять себе любые незаконные действия или жестокости, не опасаясь ни критики, ни возражений. Коррупция выросла до гигантских размеров. Огромное число учащихся в школах и колледжах подвергалось различным наказаниям, тысячи молодых людей — порке. Все виды общественной деятельности, если они не были направлены на пользу правительства, были запрещены.

Но больше всех пострадали простодушные, задавленные нищетой жители сельских районов. Страдания, которые они испытывали в течение многих поколений, были их уделом; они осмелились поднять голову и помечтать о лучших временах; они даже поднялись на выступление; было ли это глупостью или ошибкой, но они доказали свою верность делу свободы Индии. Их усилия потерпели неудачу, и тяжкое бремя пало на их плечи.

Сообщали о случаях осуждения целых деревень на порку до смерти. От имени правительства Бенгалии сообщалось, что «правительственные войска сожгли 193 конгрессистских лагеря и дома в районах Тамлук и Контай до и после урагана 1942 года». Ураган произвел громадные опустошения в этих районах, оставив после себя пустыню, но это никак не повлияло на политику властей.

На деревни были наложены огромные штрафы. Согласно заявлению Эмери в палате общин, общая сумма коллективных штрафов достигала 9 миллионов рупий, и в счет этой суммы взыскали 7850 тысяч рупий. Как удалось получить эти деньги с голодающих, несчастных бедняков — это другое дело, но никакие события, имевшие место в 1942 году или после, ни расстрелы, ни пожары, в которых была повинна полиция, не вызывали таких жестоких страданий, как этот насильственный сбор штрафов. Взыскивались не только установленные штрафы, но часто и значительно большие суммы, причем излишек исчезал в процессе взыскания.

Все условности и увертки, которыми обычно прикрываются действия правительств, были отброшены в сторону, и в качестве символа власти и авторитета оставалась лишь голая сила. К уверткам не было более нужды прибегать, ибо английской мощи удалось, по крайней мере на время, подавить как ненасильственные, так и насильственные попытки заменить власть англичан национальной властью. Власть англичан была в Индии полной и безраздельной.

Индия потерпела неудачу в том окончательном испытании, в котором имеют значение лишь сила и мощь, а все остальное представляет собой увертку и не имеет отношения к делу. Она потерпела неудачу не только вследствие английского военного могущества и смятения умов, вызванного военной ситуацией, но и потому, что многие индийцы не были подготовлены к той последней жертве, которую требует свобода.

Итак, англичане считали, что они прочно установили свое господство в Индии, и они не видели причин для того, чтобы вновь ослабить его.