Индия: раздел, сильное национальное государство или центр наднационального государства
Трудно привести в равновесие надежды и страхи или избежать того, чтобы желания окрашивали мышление. Наши желания выискивают подкрепляющие их доводы и имеют тенденцию игнорировать те факты и аргументы, которые не находятся в соответствии с ними. Я пытаюсь достичь этого равновесия, с тем чтобы получить возможность правильно судить и найти правильную основу для действие.
Однако я знаю, как далек я от успеха и как трудно мне освободиться от множества мыслей и чувств, которые образуют мой характер и окружают меня своими невидимыми барьерами. Так же могут блуждать в разных направлениях и другие. Точка зрения индийца и точка зрения англичанина на Индию, на ее место в мире будут неизбежно отличаться, так как каждая из них будет обусловлена различным индивидуальным и национальным прошлым.
Личность и национальная группа определяют свою судьбу своими действиями; эти действия, совершенные в прошлом, ведут к настоящему, и то, что они делают сегодня, образует основу их завтрашнего дня. В Индии это называют карма — закон причины и следствия, судьба, которую готовят нам наши действия в прошлом. Это не неизменная судьба. Многие другие факторы влияют на нее, да и воля самого индивидуума тоже, как полагают, играет известную роль.
Если бы не было этой свободы изменять результаты прошлых действий, тогда все мы были бы простыми роботами, зажатыми в тисках неотвратимого рока. Однако эта карма прошлого является мощным фактором в формировании индивидуума и нации, и сам национализм является ее тенью со всеми ее хорошими и плохими воспоминаниями прошлого.
Может быть, это наследие прошлого влияет на национальную группу даже больше, чем на личность, ибо большие группы людей движимы неосознанными и безличными побуждениями в большей степени, чем отдельная личность, и совлечь их с пути более трудно. Моральные соображения могут влиять на личность, но их воздействие на группу гораздо слабее, и чем больше группа, тем слабее это воздействие на нее. Легче, особенно в современном мире, повлиять на группу с помощью коварной пропаганды.
И все-таки иногда, хотя и редко, группа сама поднимается до высокого уровня морального поведения, заставляя личность забыть свои узкие и эгоистичные наклонности. Гораздо чаще поведение группы значительно отстает от морального уровня личности.
Война вызывает как ту, так и другую реакцию, но преобладающей тенденцией является освобождение от моральной ответственности и тех норм, которые с такой тщательностью были созданы цивилизацией. Успешная война и агрессия ведут к оправданию и продолжению этой политики, к империалистическому господству и идеям господствующей расы.
Поражение рождает чувство разочарования и жажду реванша. В том и другом случае появляются ненависть и привычка прибегать к насилию. Появляется беспощадность, грубость и отказ хотя бы попытаться понять точку зрения другого. Таким образом обусловливается будущее и следуют новые войны и конфликты со всеми их последствиями.
Последние двести лет насильно навязанных взаимоотношений между Индией и Англией создали эту карму, предопределили судьбу как Индии, так и Англии. Карма продолжает определять их отношение друг к другу. Оказавшись в ее путах, мы до сего времени напрасно старались освободиться от этого наследия прошлого и начать все сызнова на другой основе. Истекшие пять лет войны, к несчастью, увеличили злое прошлое кармы, сделали более трудным примирение и установление нормальных отношений.
Эта летопись двухсот лет, подобно всему прочему, является смесью хорошего и плохого. Англичанин считает, что добро перевешивает зло, а по мнению индийца, зло настолько превалирует, что оно покрывает мраком весь период. Но каково бы ни было соотношение добра и зла, ясно, что любые отношения, установленные силой, вызывают ненависть и глубокую взаимную неприязнь, а такие чувства могут иметь лишь дурные последствия.
Революционные перемены, как политические, так и экономические, не только нужны в Индии, но и представляются неизбежными. В конце 1939 года, вскоре после начала войны, и затем снова в апреле 1942 года казалось, что возникла некоторая возможность такой перемены путем соглашения между Индией и Англией. Но эти перспективы и возможности миновали, так как существовал страх перед всякой коренной переменой.
Но перемены наступят. Миновала ли стадия соглашения? Перед лицом общих опасностей прошлое теряет некоторые свои неприятные черты, и на настоящее смотрят с точки зрения будущего. Теперь прошлое возвратилось и его дурные стороны усилились. Настроение взаимопонимания исчезло, появились непримиримость и чувство горечи. Урегулирование того или иного рода должно рано или поздно наступить, после новых конфликтов или без них, но сейчас гораздо менее вероятно, что оно будет реальным, искренним и будет опираться на сотрудничество.
Более вероятно, что оно будет представлять собой невольное подчинение обеих сторон всесильным обстоятельствам и что недоброжелательство и недоверие останутся. Никакая попытка найти решение, которое хотя бы в принципе предполагало, что Индия останется частью Британской империи, не имеет ни малейших шансов на принятие или одобрение. Никакое решение, сохраняющее феодальные пережитки в Индии, не может быть прочным.
Жизнь в Индии ценится дешево, а значит, она пуста, уродлива, убога и ей свойственны все ужасы, сопутствующие бедности. В Индии царит расслабляющая атмосфера, порождаемая множеством причин, как привнесенных извне, так и присущих ей внутренне, но в основном являющихся следствием бедности и нужды. У нас ужасающе низкий уровень жизни и высокая смертность. Промышленно развитые и богатые страны смотрят на слаборазвитые и бедные страны так же, как богатый человек смотрит на бедных и несчастных.
Благодаря изобилию средств и возможностей у богатого человека появляются высокие запросы и изысканные вкусы, и он порицает бедняков за их нравы и некультурность. Лишив их возможности улучшить свое положение, он превращает их бедность и сопутствующее ей зло в оправдание новых лишений, которым он подвергает бедняков.
Индия не бедная страна. Она в избытке наделена всем, что делает страну богатой, и однако народ ее очень беден. Она обладает замечательным и разнообразным культурным наследием, и ее культурный потенциал очень высок. Но ей не хватает многих новых достижений и атрибутов культуры. Это объясняется целым рядом причин, и прежде всего тем, что ее умышленно лишают всего этого.
При этих условиях жизненная энергия народа должна преодолеть препятствия, стоящие на пути, и восполнить недостающее. Это и происходит в настоящий момент в Индии. Совершенно очевидно, что Индия обладает ресурсами, разумом, умением и способностями, необходимыми для быстрого развития. У нее за плечами многовековой опыт культурного и духовного развития. Она может идти вперед как в области теоретических наук, так и в области применения науки на практике и стать великой промышленной страной.
Ее научные достижения сейчас уже замечательны, несмотря на множество ограничений, от которых она страдает, и на то, что ее молодежь лишена возможности вести научную работу. Учитывая размеры и возможности страны, эти достижения невелики, но они служат показателем того, что произойдет, когда силы нации будут высвобождены и будут созданы условия для их применения.
Этому могут помешать лишь два фактора: международные события и давление на Индию извне, с одной стороны, и отсутствие общности цели внутри страны — с другой. В конечном счете лишь последнее будет иметь значение. Если Индия будет расколота на две или более частей и не сможет функционировать как политически и экономически единое целое, это серьезно отразится на ее развитии, это окажет прямое ослабляющее воздействие, но гораздо большим злом будет внутренний, психологический конфликт между теми, кто хочет ее воссоединения, и теми, кто ему противится.
Появятся новые привилегированные группы, которые будут сопротивляться изменениям и прогрессу, и новая зловещая карма станет преследовать нас в будущем. Один неверный шаг влечет за собой другой. Так было в прошлом, так может быть и в будущем. И все же временами приходится делать неверные шаги, дабы нас не постигла худшая опасность.
Это великий парадокс политики, и никто не может с уверенностью сказать, действительно ли нынешние неправильные действия лучше и безопаснее в конечном счете, нежели возможность этой воображаемой опасности. Единство всегда лучше разобщенности, но навязанное единство есть фикция и опасное дело, чреватое возможностью взрыва. Единство должно быть единством мыслей и чувств, сознанием общности и единодушного сопротивления тем, кто посягает на эту общность.
Я убежден в том, что Индия обладает таким единством, но в какой-то степени оно скрыто и отодвинуто на задний план другими силами. Силы эти могут быть временными, искусственно созданными и преходящими, но сейчас они играют свою роль, и никто не может их игнорировать.
Это, конечно, наша вина, и мы должны нести ответственность за свои ошибки. Но я не могу простить английским властям сознательного содействия расколу Индии. Все прочие беды минуют, но эта будет терзать нас гораздо дольше. Думая об Индии, я часто вспоминаю об Ирландии и Китае. Обе эти страны отличаются от Индии и друг от друга в части своих прошлых и нынешних проблем, и все же между ними много сходного. Не суждено ли и нам в будущем проделать такой же путь?
Джим Фелан рассказывает нам в своей книге «Jail Journey» о влиянии тюрьмы на характер человека, и всякий, кто долго пробыл в заключении, знает, насколько справедливы его слова: «Тюрьма в отношении человеческого характера играет роль увеличительного стекла. Каждая крошечная слабость выявляется, подчеркивается, пробуждается, пока наконец вместо заключенного, наделенного разного рода слабостями, перед нами не оказывается сама слабость, облеченная в одежду заключенного».
Такого же рода результат дает воздействие иностранного владычества на национальный характер. Но это не единственный результат, ибо наряду с этим в ходе борьбы развиваются также благородные качества и происходит постепенное накопление силы. Но чужеземное владычество поощряет первое и старается подавить второе.
Подобно тому, как в тюрьме имеются надсмотрщики из числа самих заключенных, чья главная задача — следить за своими товарищами по несчастью, так и в угнетенной стране нет недостатка в марионетках и льстецах, которые облачаются в ливрею своих господ и действуют в их интересах. Есть и другие, которые не вступают сознательно на этот путь, но, тем не менее, испытывают на себе влияние политики и интриг господствующей державы.
Признание принципа раздела Индии или, вернее, принципа, отрицающего принудительное единство, может привести к спокойному и бесстрастному рассмотрению его последствий и тем самым к пониманию того, что единство в интересах всех. Тем не менее существует явная опасность, что как только этот ложный шаг будет сделан, он может повлечь за собой много других подобных шагов. Попытка разрешения ложным путем одной проблемы вполне может породить новые проблемы.
Раздел Индии на две или более частей затруднит включение в состав Индии основных индийских княжеств, ибо у этих княжеств будет дополнительная причина — которой в противном случае, возможно, не было бы — оставаться в стороне и держаться за свои авторитарные режимы.
Любое расчленение Индии на религиозной основе, например на основе деления на индусов и мусульман, как это предлагает сейчас Мусульманская лига, не может отделить приверженцев этих двух главных религий Индии друг от друга, ибо они рассеяны по всей стране. Даже если территории, в которых каждая группа составляет большинство, будут отделены друг от друга, то и тогда на каждой такой территории останутся значительные меньшинства, принадлежащие к другой группе.
Таким образом, вместо того чтобы разрешить проблему меньшинства, мы создадим взамен одной такой проблемы несколько. Другие религиозные группы, как, например, сикхи, будут расколоты несправедливо, вопреки их воле, и окажутся в двух различных государствах. Предоставляя свободу отделения одной группе, мы в то же время лишаем другие группы, хотя и находящиеся в меньшинстве, этой свободы и вынуждаем их изолироваться от остальной Индии вопреки их ясно выраженным горячим желаниям.
Говорят, что в вопросе о разделе должно возобладать мнение большинства (религиозного) в каждом районе. Так почему же точка зрения большинства не должна решить этот вопрос для всей Индии? Или почему бы каждому крошечному району не решить самостоятельно вопрос о своем независимом статусе и не создать, таким образом, огромное число небольших государств, что привело бы к совершенно невероятным и фантастическим результатам? Но и в таком случае это невозможно сделать сколько-нибудь логично, ибо религиозные группы перемешаны между собой и разбросаны по всей стране.
Такие проблемы трудно разрешить с помощью раздела, когда дело касается различных национальностей. Но когда в основу кладется религиозный признак, всякое логическое решение такой проблемы становится невозможным. Это возврат к некой средневековой концепции, которая неприложима к современному миру.
При рассмотрении экономических аспектов раздела становится ясно, что Индия в целом является сильной и экономически более или менее независимой единицей. Всякое деление, естественно, ослабит ее и поставит одну ее часть в зависимость от другой. Если в основу будет положен принцип деления на районы с преимущественно индусским или мусульманским населением, тогда первые из них будут обладать значительно большей частью минеральных ресурсов и промышленных центров.
Индусские районы не пострадают так сильно с этой точки зрения. Мусульманские районы, с другой стороны, будут экономически отсталыми и зачастую будут во многом испытывать нужду и не смогут существовать без значительной помощи извне. Таким образом, создается странное положение: те, кто сейчас требует разделения, больше всего пострадают от него.
Отчасти сознавая этот факт, они заявляют, что раздел должен быть произведен таким образом, чтобы они могли получить район, отличающийся экономическим равновесием. Возможно ли это при каких-либо обстоятельствах, я не знаю, но весьма сомневаюсь в этом.
Во всяком случае, любая такая попытка означает насильственное присоединение к отделенной территории других больших территорий, население которых состоит преимущественно из индусов и сикхов. Это был бы странный способ осуществления принципа самоопределения. Это напоминает мне историю о человеке, который убил своего отца и мать, а потом воззвал к суду о милосердии как сирота.
Возникает и другое весьма любопытное противоречие. Наряду с признанием принципа самоопределения отвергается идея плебисцита или, самое большее, говорится, что этот плебисцит должен охватывать исключительно мусульманское население данного района. Так, в Бенгалии и Пенджабе мусульманское население составляет 54 процента или даже меньше.
Высказывается мнение, что в случае проведения голосования в нем должны принять участие только эти 54 процента и они-то и решат судьбу остальных 46 или более процентов жителей, которые не будут иметь права голоса в этом вопросе. Это может привести к тому, что 28 процентов решат участь остальных 72 процентов.
Трудно понять, как здравомыслящий человек может выдвигать эти предложения и ожидать, что они будут приняты. Ни я и никто другой не может знать, пока такое голосование не состоится, сколько мусульман в упомянутых районах голосовало бы за разделение. Мне думается, что значительное их число, возможно даже большинство, стало бы голосовать против. Многие мусульманские организации против такого разделения. Все немусульмане, будь то индусы, сикхи, христиане или парсы, против этого.
В сущности, это стремление к разделу возникло в районах, где мусульмане составляют незначительное меньшинство,— в районах, которые ни при каких обстоятельствах не были бы отделены от остальной Индии. В тех провинциях, где мусульмане образуют большинство, влияние таких настроений не столь сильно. Это естественно, ибо они могут прочно стоять на собственных ногах и у них нет оснований опасаться других групп.
Меньше всего такие настроения ощущаются в Северо-Западной пограничной провинции (95 процентов мусульман), которую населяют патаны — мужественные, уверенные в себе люди, не страдающие от комплекса страха. Таким образом, как это ни странно, предложение Мусульманской лиги о разделе Индии находит гораздо меньше отклика в мусульманских районах, которых должен был бы коснуться этот раздел, нежели в районах с мусульманским меньшинством, которые остались бы незатронутыми.
Все это не исключает того факта, что значительное число мусульман эмоционально привержено идее раздела, не задумываясь над его последствиями. В сущности, что предложение сформулировано до сих пор лишь туманно, и, несмотря на неоднократные просьбы, не сделано никакой попытки конкретизировать его.
Мне думается, что это чувство искусственное и не укоренилось глубоко в сознании мусульман. Но даже и временное чувство может быть достаточно сильным, чтобы влиять на события и создавать новые ситуации. В нормальных условиях время от времени происходило бы известное регулирование, но в том особом положении, в каком находится сейчас Индия, когда власть сосредоточена в руках чужеземцев, может произойти все что угодно.
Ясно, что всякое реальное урегулирование должно быть основано на доброй воле участвующих в нем сторон и на желании всех их сотрудничать во имя достижения общей цели. Ради достижения этого стоит пойти на любую разумную жертву. Каждая группа не только должна быть теоретически и практически свободной и иметь равные возможности для развития, но и должна ощущать эту свободу и равноправие.
Если оставить в стороне все страсти и не контролируемые разумом эмоции, нетрудно будет найти такую форму свободы, обеспечивающую широчайшую автономию провинций и княжеств при одновременном сохранении прочных связей с центром. В пределах более крупных провинций или княжеств могут даже существовать, как в Советской России, автономные единицы. В дополнение к этому можно включить в конституцию все мыслимые виды защиты и гарантии прав меньшинства.
Все это можно сделать, и все же я не знаю, как сложится будущее под влиянием различных не поддающихся определению факторов и сил, главной из которых является политика Англии. Может случиться, что Индии будет навязан какой-то раздел, предусматривающий сохранение непрочных уз между разделенными частями.
Я убежден, что, даже если это произойдет, глубокое внутреннее чувство единства и мировые события сблизят в дальнейшем друг с другом разделенные части и приведут к их действительному единству.
Это единство является географическим, историческим и культурным, но самый мощный фактор, действующий в его пользу,— это развитие мировых событий. Многие из нас придерживаются мнения, что Индия представляет собой, по существу, единую нацию. Джинна выдвинул теорию двух наций, а недавно расширил эту теорию и политическую фразеологию, охарактеризовав некоторые религиозные группы как субнации, хотя не ясно, что под этим подразумевается. Он отождествляет нацию с религией. В наше время такой подход нельзя признать обычным.
Но вопрос о том, правильно ли рассматривать Индию как одну нацию, как две или более, собственно, не имеет значения, ибо современное понятие о национальности почти не связано с государственной принадлежностью. Национальное государство представляет собой в настоящее время слишком малую единицу, а малые государства не могут вести сейчас независимое существование. Сомнительно, чтобы и многие более крупные государства могли пользоваться сколько-нибудь реальной независимостью.
Таким образом, национальное государство уступает место многонациональному государству или крупным федерациям. Типичным примером этого служит Советский Союз. Соединенные Штаты Америки, хотя и связанные прочными национальными узами, являются, по существу, многонациональным государством.
За походом Гитлера по Европе кроется нечто большее, нежели захватнические устремления нацистов. Новые силы толкают к ликвидации системы малых государств в Европе. Гитлеровские армии сейчас быстро откатываются назад или уничтожаются, но концепция крупных федераций остается.
Г. Уэллс возвещает миру со всем пылом древнего пророка, что человечество подошло к концу целой эпохи — эпохи раздробленности в области управления своими делами, политической раздробленности на отдельные суверенные государства и экономической — на ничем не ограниченные концерны и тресты, ведущие между собой конкурентную борьбу за прибыли. Он говорит, что болезнью мира является система националистического индивидуализма и некоординированной предпринимательской деятельности.
Нам придется расстаться с национальными государствами и найти такую форму коллективизма, которая не принижает и не порабощает. Современники не внимают пророкам, а порой даже забрасывают их камнями. Поэтому предостережения Г. Уэллса и многих других остаются гласом вопиющего в пустыне, поскольку дело касается власть имущих. Тем не менее они указывают на неизбежные тенденции. Развитие этих тенденций можно ускорить или замедлить, или же — если власть имущие проявят слепоту — они примут четкую форму лишь после новой и более серьезной катастрофы.
Мы в Индии, как это наблюдается и в других странах, полностью находимся в плену у лозунгов и фразеологии, заимствованной из прошлого, а также устарелых воззрений, главная задача которых — помешать объективному мышлению и бесстрастному рассмотрению существующего положения. Имеется также тенденция к абстракциям и туманным идеалам, которые вызывают эмоциональный отклик и зачастую по-своему хороши, но которые порождают также расплывчатость мысли и оторванность от реальной действительности.
В последние годы очень много писалось и говорилось о будущем Индии и особенно о ее разделе или единстве. И при всем этом — как это ни удивительно — те, кто предлагает образование Пакистана или раздел, настойчиво отказываются уточнить, что именно они имеют в виду, или взвесить последствия такого раздела. Они руководствуются одними эмоциями, как и многие из тех, кто возражает им, одним воображением и смутными желаниями, за которыми кроются воображаемые интересы.
Естественно, что между этими двумя эмоциональными подходами, опирающимися на воображение, пет точек соприкосновения. Таким образом, Пакистан и Акханд Хиндустан (единая Индия) противопоставляются друг другу. Совершенно ясно, что эмоции и сознательные или подсознательные порывы отдельных групп имеют значение, и их следует принимать во внимание. Но по меньшей мере столь же ясно, что факты и реальная действительность не исчезают только от того, что мы игнорируем их или окутываем дымкой эмоций.
Им свойственно возникать в самые неприятные моменты и притом неожиданно. Любые решения, принятые в первую очередь на основании эмоций или под их сильным влиянием, будут скорее всего ошибочными и приведут к опасным последствиям.
Совершенно очевидно, что, какое бы будущее ни было уготовано Индии, даже если произойдет действительный раздел, различным частям Индии придется сотрудничать друг с другом тысячами разных способов. Даже независимым нациям приходится сотрудничать друг с другом, а тем более к этому будут вынуждены индийские провинции или такие части, которые возникнут в результате раздела, ибо они тесно связаны между собой и должны держаться вместе, так как в противном случае они будут слабеть, распадаться и утратят свою свободу.
Таким образом, первым делом встает следующий практический вопрос: каковы те главные узы, которые должны связывать в основном и скреплять между собой различные части Индии, чтобы она могла двигаться по пути прогресса и оставаться свободной, и которые необходимы также для автономии и культурного роста этих частей.
Очевидным и важнейшим соображением является оборона, а за этой обороной стоят отрасли промышленности, питающие ее, транспорт и коммуникации и, по меньшей мере, некоторое экономическое планирование. То же следует сказать о таможенных пошлинах, валюте и товарообмене. Свобода внутренней торговли должна существовать на всей территории Индии, ибо любые внутренние тарифные барьеры имели бы пагубные последствия для роста.
Кроме того, имеется много других вопросов, которые неизбежно пришлось бы разрешать совместно и централизованным путем, в интересах как Индии в целом, так и ее отдельных частей. От этого нельзя уйти, независимо от того, являемся ли мы сторонниками образования Пакистана или нет, если только мы не дадим ослепить себя преходящей страсти. Колоссальное развитие авиалиний в наши дни породило требование их интернационализации или установления какой-то формы международного контроля над ними.
Сомнительно, хватит ли у заинтересованных стран здравого смысла признать это, но совершенно ясно, что в Индии развитие авиации может происходить лишь на общеиндийской основе. Для разделенной Индии немыслимо добиться успеха в этом отношении в каждой ее части в отдельности. Это относится и ко многим другим видам деятельности, которые уже тяготеют к тому, чтобы перерасти даже общенациональные границы. Индия в целом достаточно велика, чтобы обеспечить им должный простор для развития, но это невозможно в условиях разделенной Индии.
Таким образом, мы приходим к неизбежному и неминуемому выводу, что независимо от того, будет ли создан Пакистан или нет, ряд важных основных государственных функций должен осуществляться на общеиндийской основе, если только Индия хочет существовать как свободное государство и идти по пути прогресса.
В противном случае Индию ждут застой, загнивание и распад, что поведет к утрате политической и экономической свободы как Индией в целом, так и различными отделенными от нее частями. По заявлению одного весьма авторитетного лица, «неумолимая логика эпохи ставит страну перед выбором между двумя радикально противоположными путями: союз плюс независимость или разобщенность плюс зависимость».
Какую форму должен принять этот союз и будет ли он называться союзом или как-либо иначе, не столь уж важно, хотя названия имеют свое значение и психологическую ценность. Важно, что ряд различных видов деятельности может осуществляться с успехом лишь на общеиндийской основе. Вероятно, многие из этих видов деятельности будут поставлены вскоре под контроль международных органов.
Мир становится тесным, и его проблемы переплетаются между собой. Сейчас требуется менее трех дней, чтобы, летя напрямик, достигнуть любого места на Земле, а завтра, с развитием воздухоплавания в стратосфере, для этого понадобится, быть может, еще меньше времени. Индия должна стать крупным мировым центром авиасообщений.
Индия будет также связана железными дорогами с Западной Азией и Европой, с одной стороны, и с Бирмой и Китаем — с другой. Недалеко от Индии, на севере за Гималаями в Советской Азии, лежит один из высокоразвитых промышленных районов, обладающий огромным потенциалом. Это обстоятельство окажет свое влияние на Индию и вызовет у нее во многих отношениях ответную реакцию.
Поэтому к проблеме: единство или образование Пакистана — следует подходить не абстрактно и не руководствуясь эмоциями, а практически, не упуская из виду современный мир. Этот подход приводит нас к очевидному выводу, что в отношении ряда важных функций и вопросов для всей Индии в целом необходим какой-то цементирующий элемент. В остальном входящим в нее единицам может и должна быть обеспечена полнейшая свобода и промежуточная сфера, в которой они будут функционировать как совместно, так и раздельно.
Могут существовать разногласия в отношении того, где кончается одна и начинается другая сфера, но такие разногласия, если рассматривать их на практической основе, как правило, довольно легко поддаются урегулированию.
Но в основе всего этого обязательно должен лежать дух добровольного сотрудничества, отсутствие чувства принуждения и ощущение свободы каждой единицей и личностью. Старым привилегированным группам придется уйти.
Столь же важно избежать появления новых привилегированных групп. Некоторые предложения, основывающиеся на метафизической концепции групп и забывающие о тех личностях, из которых состоят эти группы, делают одну личность политически равной двум или даже трем другим, что и ведет к созданию новых привилегированных групп. Всякий такой порядок может породить лишь серьезное недовольство и неустойчивость.
Часто выдвигают требование о предоставлении любому хорошо организованному району права на отделение от индийской федерации или союза и в качестве примера ссылаются на СССР. Этот довод неубедителен, так как условия там совершенно иные, и это право не имеет большого практического значения. В той эмоциональной атмосфере, которая царит в настоящее время в Индии, возможно, представляется желательным согласиться с этим на будущее, дабы создать столь необходимое чувство свободы от принуждения. Конгресс в действительности согласился на это.
Но прежде чем осуществить это право, необходимо учесть предварительно все упомянутые общие проблемы. Кроме того, возможность разделения и раскола в самом начале чревата серьезной опасностью, ибо такая попытка может убить в самом зародыше свободу и сделать невозможным создание свободного национального государства. Возникнут неразрешимые проблемы и спутают все реальные вопросы.
Появится тенденция к распаду, и всевозможные группы, которые до тех пор были согласны на совместное и объединенное существование, будут требовать для себя самостоятельных государств или особых привилегий, что явится посягательством на права других. Проблему индийских княжеств будет значительно труднее разрешить, а существование системы отдельных княжеств в их нынешнем виде будет продлено на новый срок.
Намного труднее будет разрешить социальные и экономические проблемы. Трудно представить себе, чтобы из такого хаоса могло возникнуть какое-либо свободное государство, а если что-либо и возникнет, то это будет жалкая карикатура, полная противоречий и неразрешимых проблем.
Прежде чем осуществлять такое право на отделение, должна существовать надлежащим образом организованная, дееспособная, свободная Индия. Когда внешние влияния будут устранены и перед страной встанут реальные проблемы, тогда станет возможным рассмотреть такие вопросы объективно и в духе относительной отрешенности, в полном отрыве от эмоционального подхода наших дней, который может привести лишь к злополучным последствиям, о чем нам, возможно, позднее придется пожалеть.
Поэтому, быть может, целесообразно установить определенный период, скажем, десять лет после образования свободного индийского государства, по истечении которого право на отделение может быть осуществлено с помощью надлежащей конституционной процедуры и в согласии с ясно выраженной волей жителей данного района.
Многие из нас возмущены условиями, существующими сейчас в Индии, и страстно желают найти какой-то выход. Кое-кто готов даже ухватиться за любую соломинку, плывущую в желанном для них направлении, в смутной надежде, что она может обеспечить какое-то временное облегчение, некую передышку в условиях системы, которая давно уже считается тесной и удушающей.
Это вполне естественно. Тем не менее, этот несколько истерический и авантюристический подход к жизненно важным проблемам, затрагивающим благополучие сотен миллионов людей и будущий мир во всем мире, чреват известной опасностью. Мы в Индии живем постоянно на грани катастрофы, и катастрофа действительно иногда постигает нас, о чем свидетельствуют события, очевидцами которых мы были в прошлом году в Бенгалии и других районах Индии.
Голод в Бенгалии и все, что за ним последовало, не были трагическими исключениями, вызванными необычайными и неожиданными причинами, которые нельзя было контролировать или предусмотреть. Это были яркие и страшные картины Индии, такой, какая она есть, страдающей на протяжении жизни многих поколений от скрытой внутренней болезни, разъедающей ее жизненно важные органы.
Эта болезнь будет принимать все более опасные и гибельные формы, если мы сообща не приложим все силы, чтобы изгнать болезнь и вылечить больного. Существование разделенной Индии, в которой каждая часть будет думать лишь о себе, не заботясь об остальных и не сотрудничая с ними, приведет к обострению болезни и к погружению в пучину безнадежной и беспросветной нужды. Все сроки уже прошли, и мы должны наверстать упущенное время.
Неужели мы не извлечем урока даже из голода в Бенгалии? До сих пор есть много людей, которые думают только о политических процентах, влиянии, равновесии, контроле, сохранении привилегированных групп, о создании новых привилегированных групп, о том, чтобы помешать другим идти вперед только потому, что сами они не хотят или не способны сделать это, о материальных интересах, о том, как избежать крупных социальных и экономических изменений, о сохранении с незначительными изменениями положений вещей, существующего в Индии в настоящее время. Это верх безумия.
Текущие проблемы представляются нам большими и поглощают все наше внимание. Все же, в более далекой перспективе, они, возможно, не будут иметь большого значения, и за внешними событиями, быть может, действуют более значительные силы.
Поэтому если мы забудем на время о текущих проблемах и заглянем вперед, то Индия предстанет нашим взорам как сильное единое государство, федерация свободных территориальных единиц, тесно связанная со своими соседями и играющая важную роль в мировых делах. Индия принадлежит к числу тех очень немногих стран, которые обладают ресурсами и способностью прочно стоять на собственных ногах.
Сейчас, вероятно, единственные страны такого рода — это Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Великобританию можно отнести к числу таких стран лишь в том случае, если к ее собственным ресурсам добавить ресурсы ее империи, но и тогда широко разбросанная и неспокойная империя явится источником слабости. Китай и Индия потенциально способны примкнуть к этой группе.
Обе страны представляют собой компактное и однородное целое, и у них вдоволь природных богатств, людских резервов, умения и способностей. Собственно, потенциальные промышленные ресурсы Индии, вероятно, даже более разнообразны и богаты, нежели ресурсы Китая, так же как товары, которые она может вывозить в обмен на нужный ей импорт.
За исключением этих четырех стран, ни одна страна, взятая в отдельности, не находится в таком положении ни фактически, ни потенциально. Возможно, конечно, что в Европе или еще где-либо возникнут крупные федерации или группы наций, которые образуют громадные многонациональные государства.
Тихий океан, вероятно, займет в будущем место Атлантического в качестве нервного центра всего мира. Индия, не являясь непосредственно тихоокеанским государством, будет, однако, неизбежно оказывать там значительное влияние. Кроме того, Индия превратится в центр экономической и политической деятельности района Индийского океана, Юго-Восточной Азии и территории, простирающейся до Среднего Востока.
Ее положение придает ей экономическое и стратегическое значение в той части мира, которую ждет в будущем быстрое развитие. При условии существования региональной группировки стран, граничащих по обе стороны Индии с Индийским океаном — Иран, Ирак, Афганистан, Индия, Цейлон, Бирма, Малайя, Сиам, Ява и т. д., — современные проблемы меньшинств исчезнут или, во всяком случае, их придется рассматривать в совершенно ином свете.
Г. Д. X. Коул считает, что Индия сама по себе является наднациональным районом, и полагает, что в конечном счете ей суждено стать центром могущественного наднационального государства, охватывающего весь Средний Восток и лежащего между китайско-японской советской республикой, новым государством, в которое войдут Египет, Аравия и Турция, и Советским Союзом на севере.
Все это — чисто предположительно, и никто не может сказать, произойдет ли это когда-нибудь. Я, со своей стороны, не сторонник разделения мира на несколько огромных наднациональных территорий, если они не связаны какими- то прочными международными узами.
Но если люди будут столь безумны, что откажутся от международного единства и какой-то международной организации, тогда, вероятно, надо ждать возникновения этих огромных наднациональных районов, из коих каждый будет функционировать как одно огромное государство, в котором сохранится автономия на местах. Малые национальные государства обречены. Они могут выжить в качестве территорий, пользующихся культурной автономией, но не как независимые политические единицы.
Что бы там ни случилось, для мира будет хорошо, если Индия сможет дать почувствовать свое влияние. Ибо это влияние всегда будет в интересах мира и сотрудничества и против агрессии.