Индия и Иран
Из всего множества народов и рас, которые соприкасались с жизнью и культурой Индии и влияли на них, связи с иранцами были самыми древними и самыми устойчивыми. В сущности, эти связи следует отнести еще к периоду, предшествовавшему возникновению индоарийской цивилизации, ибо индоарии и древние иранцы имеют общее происхождение, но их дальнейшее развитие шло разными путями.
Они связаны между собой не только в расовом отношении; их древние религии и языки также имеют общую основу. Ведическая религия имеет много общего с зороастризмом, а ведический санскрит и старый пехлеви, язык «Авесты», сильно напоминают друг друга. Классический санскрит и персидский язык развивались самостоятельно, но у них много общих корней, а некоторые из этих корней свойственны всем арийским языкам.
Языки Древней Индии и Персии и особенно их искусство и культура испытывали на себе влияние соответствующей среды. Персидское искусство тесно связано с почвой и природными условиями Ирана, и этим, вероятно, объясняется живучесть художественной традиции Ирана. Точно так же индоарийская художественная традиция и идеалы возникли среди покрытых снегом гор, густых лесов и мощных рек Северной Индии.
Иран, подобно Индии, имел достаточно сильную культурную основу, чтобы влиять даже на захватчиков, а зачастую и поглощать их. Арабы, завоевавшие Иран в VII веке н. э., вскоре подпали под это влияние и сменили простые нравы пустыни на утонченную культуру Ирана. Подобно французскому языку в Европе, персидский язык стал языком культурных людей на обширных пространствах Азии. Иранское искусство и культура распространились от Константинополя на западе до самой пустыни Гоби.
Индия постоянно испытывала на себе это иранское влияние, а в афганский и монгольский периоды персидский язык в Индии был придворным языком страны. Это продолжалось до начала британского периода. Во всех современных индийских языках очень много персидских слов.
Это было довольно естественно для языков, развившихся из санскрита, и особенно для хиндустани, который представляет собой продукт смешения, но влиянию персидского языка подверглись даже дравидские языки юга, В прошлом Индия дала несколько блестящих поэтов, писавших на персидском языке, и даже сейчас есть много замечательных знатоков персидского языка как среди индусов, так и среди мусульман.
Нет, видимо, никаких сомнений в том, что цивилизация долины Инда как-то соприкасалась с современной ей цивилизацией Ирана и Месопотамии. Некоторые рисунки и печати обнаруживают разительное сходство. Имеются кое-какие признаки, показывающие, что связи между Ираном и Индией существовали еще и до Ахеменидов. В «Авесте» имеется упоминание об Индии и своего рода описание Северной Индии. В «Ригведе» также содержатся упоминания о Персии. Персов называли «паршава» и позже «парасика», откуда происходит современное слово «парсы».
О парфянах упоминают как о «нартхавах». Таким образом, Иран и Индия по традиции интересовались друг другом с самых давних времен, еще до воцарения династии Ахеменидов. Царь царей Кир Великий оставил нам свидетельства об их дальнейших связях. Кир подошел к пограничным областям Индии, достигнув, вероятно, Кабула и Белуджистана. В VI веке до н. э., при Дарии, Персидская империя простиралась вплоть до Северо-Западной Индии, включая Синд и, вероятно, часть Западного Пенджаба. Этот период называют иногда зороастрийским периодом индийской истории, и влияние его было, по-видимому, широко распространенным. Поощрялся культ солнца.
Индийская провинция Дария была самой богатой в его империи и самой населенной. В те времена Синд, вероятно, совсем не походил на ту бесплодную пустыню, какой он является сейчас. Геродот рассказывает нам о плотности индийского населения, о его богатстве и о дани, которая уплачивалась Дарию.
«Индийское население значительно превышает другие известные нам народности, и оно платит пропорционально большую дань, чем все остальные (в сумме), — 360 талантов золотого песка» (что составляет свыше миллиона фунтов стерлингов). Геродот упоминает также об индийском контингенте в персидских армиях, состоявшем из пехоты, кавалерии и колесниц. Позднее упоминаются также слоны.
Начиная с периода, предшествовавшего VII веку до н. э., и на протяжении многих последующих веков имеются данные о торговых связях между Персией и Индией, особенно о ранней торговле между Индией и Вавилоном, которая велась, по-видимому, главным образом через Персидский залив с VI века в результате походов Кира и Дария расширились и прямые связи. После завоевания Ирана Александром страна в течение многих столетий находилась под властью греков.
Связи с Индией не прерывались, и говорят, что архитектура зданий, воздвигнутых Ашокой, находилась под влиянием архитектуры Персеполя. Греко-буддийское искусство, развившееся в Северо-Западной Индии и в Афганистане, также носит печать иранского влияния. Связи с Ираном сохранялись в IV и V веках н. э., при династии Гуптов, которая прославилась своей деятельностью в области культуры и искусства.
Пограничные районы между Индией и Ираном — Кабул, Кандагар и Систан, нередко составлявшие в политическом отношении часть Индии, являлись местом встречи индийцев и иранцев. В более поздние, парфянские времена они назывались Белой Индией. Говоря об этих районах, французский ученый Джемс Дармштетер пишет: «Индусская цивилизация преобладала в этих районах, которые в течение двух столетий до и после начала н. э. были известны как Белая Индия и до самого мусульманского завоевания оставались больше индийскими, чем иранскими».
На севере купцы и путешественники прибывали в Индию сухим путем. Южная Индия зависела больше от моря, и морская торговля связывала ее с другими странами. Имеются сведения об обмене послами между одним южным государством и сасанидской Персией.
Завоевание Индии тюрками, афганцами и Моголами привело к быстрому развитию связей Индии со Средней и Западной Азией. В XV веке (примерно в эпоху европейского Возрождения), при Тимуридах, в Самарканде и Бухаре, находившихся под сильным влиянием Ирана, начался расцвет культуры. Правитель династии Тимуридов Бабур вышел из этой среды и воцарился на делийском троне.
Это произошло в начале XVI века, когда Иран переживал при Сефевидах блестящее возрождение искусства — период, известный как золотой век персидского искусства. У сефевидского шаха искал убежища сын Бабура Хумаюн, и с его помощью Хумаюн вернулся в Индию. Могольские правители Индии поддерживали теснейшую связь с Ираном, и множество ученых и художников прибывало из-за границы искать славы и богатства при блестящем дворе Великого Могола.
В Индии возникла новая архитектура, сочетавшая в себе индийские идеалы и персидские мотивы. Агра и Дели украсились величественными и прекрасными зданиями. О самом знаменитом из них, Тадж-Махале, французский ученый Груссе сказал, что это «душа Ирана, воплощенная в теле Индии».
Не многие народы теснее связаны между собой происхождением и всем ходом истории, чем народ Индии и народ Ирана. К несчастью, последним нашим воспоминанием об этих долгих, тесных и благородных связях является вторжение Надир-шаха, недолговременное, но ужасное нашествие, имевшее место двести лет назад.
Затем пришли англичане, закрывшие все двери и преградившие все пути, связывавшие нас с нашими соседями в Азии. Были открыты новые морские пути, приблизившие нас к Европе, и особенно к Англии, но дальнейшим сухопутным связям между Индией, с одной стороны, и Ираном, Средней Азией и Китаем — с другой, суждено было прерваться до самого последнего времени, когда развитие авиалиний позволило нам восстановить старое общение.
Этот внезапный отрыв от остальной Азии был одним из самых значительных и прискорбных последствий английского владычества в Индии.
В одной области связи все же сохранились, но не с современным Ираном, а с древним. 1300 лет назад, когда в Иране распространился ислам, в Индию переселилось несколько сот тысяч последователей старой зороастрийской религии. Им был оказан здесь радушный прием, и они поселились на западном побережье, исповедуя свою веру и соблюдая свои обычаи. Никто не вмешивался в их дела, и сами они никого не трогали.
Удивительно, что эти парсы, как их называли, тихо и незаметно обосновались в Индии, обрели в ней свою родину и все же держались особняком, небольшой общиной, упрямо цепляясь за свои старые обычаи. Браки за пределами общины не разрешались, и таких случаев было очень мало. Само но себе это не вызывало в Индии никакого удивления, так как здесь было принято заключать браки внутри своей касты. Численность парсов росла очень медленно, и даже сейчас их насчитывается всего около ста тысяч.
Они преуспели в деловой сфере, и многие из них и сейчас играют видную роль в индийской промышленности. Фактически они не имеют никаких связей с Ираном и являются настоящими индийцами, и все же они хранят свои старые традиции и воспоминания о своей древней родине.
За последнее время в Иране появилась сильная тенденция обратиться к старой цивилизации доисламской эпохи. Это не имеет никакого отношения к религии. Это культурное и националистическое течение, изучающее древнюю и стойкую культурную традицию Ирана и гордящееся ею.
Мировые события и общие интересы вынуждают страны Азии вновь обратиться друг к другу. Период европейского господства забывается, как дурной сон, а воспоминания о далеком прошлом говорят им о старой дружбе и совместных предприятиях. Не может быть никакого сомнения в том, что в ближайшем будущем Индия сблизится с Ираном, так же как она сейчас сближается с Китаем.
Два месяца назад глава иранской культурной делегации в Индии заявил в Аллахабаде: «Иранцы и индийцы подобны двум братьям, которые, согласно персидской легенде, расстались друг с другом; один пошел на восток, а другой на запад. Их семьи забыли друг о друге, и единственное общее, что осталось между ними, были обрывки нескольких старых мелодий, которые они все еще наигрывали на своих флейтах.
Через много веков семьи узнали друг друга по этим мелодиям и воссоединились. Так и мы приезжаем в Индию, чтобы сыграть на своих флейтах старинные песни, дабы, слушая их, наши индийские братья узнали в нас своих близких и воссоединились со своими иранскими братьями».