Открытие Индии

Тактические приемы британского правления: политика равновесия и противовесов

Восстание 1857-1858 годов было по существу феодальным мятежом, хотя в нем и имелись некоторые национальные элементы. В то же время англичанам удалось подавить его именно благодаря тому, что князья и другие феодальные вожди не поддержали мятеж и даже оказали им помощь. Те, кто присоединились к восстанию, были, как правило, лишены английскими властями наследства, могущества и привилегий или опасались, что им уготована подобная же участь.

Английские политики после некоторого колебания приняли решение в пользу постепенного устранения князей и установления прямого британского правления. Восстание вызвало изменение этой политики в пользу не только князей, но и талукдаров, или крупных помещиков. Решили, что легче управлять массами через этих феодальных или полуфеодальных вождей. Эти талукдары Ауда были в прошлом откупщиками налогов у Моголов, но вследствие слабости центральной власти начали действовать как феодальные помещики.

Почти все они присоединились к восстанию, хотя некоторые позаботились сохранить путь к спасению открытым. Несмотря на их мятеж, английская власть предложила восстановить их (за немногими исключениями) и утвердить их в поместьях на условиях «лояльности и хорошей службы». Таким образом, эти талукдары, которые с гордостью именуют себя «баронами Ауда», стали одним из столпов английского владычества.

Хотя восстание непосредственно затронуло только некоторые части страны, оно потрясло всю Индию и особенно английскую систему управления. Правительство приступило к реорганизации всей своей системы; британская корона (то есть парламент) приняла страну от Ост-Индской компании; индийская армия, которая положила начало восстанию своим мятежом, была реорганизована.

Тактические приемы английского управления, которые уже давно применялись, теперь были еще уточнены, подтверждены и положены в основу дальнейших действий. По существу, это были: создание и защита имущих слоев, связанных с английским владычеством; политика уравновешивания и противопоставления различных элементов и поощрение раскольнических тенденций и разногласий среди них.

Князья и крупные помещики были основными имущими группами, созданными и поощряемыми таким образом; но теперь выросло значение нового класса, еще больше связанного с английским владычеством. Он состоял из чиновников, обычно занимавших низшие должности. Использования индийцев ранее избегали, за исключением тех случаев, когда без этого нельзя было обойтись и Манро настаивал на их использовании. Опыт теперь наглядно показал, что принятые на службу индийцы настолько зависели от английской системы управления и английского владычества, что на них можно было положиться и рассматривать их как агентов этого владычества.

В период до восстания большинство индийских низших служащих были бенгальцы. Их посылали также в Верхние провинции, туда, где английской администрации требовались мелкие чиновники и тому подобные лица для ее гражданских или военных учреждений. Таким образом выросли настоящие колонии бенгальцев в административных или военных центрах Соединенных провинций, в Дели и даже в Пенджабе. Эти бенгальцы следовали за английскими армиями и проявили себя преданными служащими. В сознании повстанцев они ассоциировались с английской властью. К ним относились с сильной неприязнью и награждали нелестными кличками.

Таким образом начался процесс индианизации административной машины в ее подчиненных звеньях, по вся истинная власть и инициатива были сосредоточены в руках английского персонала. По мере того как распространялось английское образование, бенгальцы утеряли фактическую монополию на службу в администрации, и как в судебный, так и в исполнительный аппарат пришли другие индийцы. Такая индианизация стала самым эффективным методом укрепления английского владычества.

Возникла целая армия гражданских служащих, и повсюду появились ее гарнизоны, а это было даже важнее, чем оккупационная армия. Среди этой гражданской армии имелись способные патриотичные и националистически настроенные люди, но, подобно солдату, который как личность также может быть патриотичным, они были связаны армейским уставом и дисциплиной, а расплата за неподчинение, дезертирство и мятеж была тяжела.

Не только создание этой гражданской армии, но и надежда и перспектива попасть в нее влияли на огромное, все возраставшее число других индийцев и деморализовали их. Служба в этой армии давала известный престиж, обеспечение и пенсию по окончании срока службы, а в случае проявления достаточного раболепия к начальству другие недостатки не имели значения. Эти гражданские служащие были посредниками между английскими властями и народом, и если перед своими начальниками им приходилось быть подобострастными, то они могли проявлять высокомерие и требовать повиновения как от своих собственных подчиненных, так и от широких слоев населения.

Отсутствие других областей работы, других возможностей заработать на пропитание придавало особое значение правительственной службе. Редко кому удавалось стать адвокатом или врачом, но даже тогда это не означало еще успеха. Промышленности почти не существовало. Торговля была в основном в руках определенных наследственных групп, которые проявляли особые способности к ней и помогали друг другу.

Новое образование не давало подготовки к торговле или промышленности; его главной целью была подготовка к правительственной службе. Образование было настолько ограниченным, что предоставляло мало возможностей для профессиональной карьеры; других общественных учреждений почти не существовало. Итак, оставалась правительственная служба, и по мере того, как из колледжей выливался поток окончивших, даже растущий государственный аппарат не мог поглотить их всех и возникла жестокая конкуренция.

Безработные выпускники колледжей и другие образовали резерв, из которого правительство всегда могло выбирать; они были потенциальной угрозой даже для тех, кто имел работу. Таким образом, английское правительство в Индии стало не только самым крупным, но фактически единственным крупным предпринимателем (включая железные дороги). Возникла громадная бюрократическая машина, строго руководимая и управляемая сверху.

Эти огромные возможности предоставления мест использовались в целях укрепления английской власти над страной, для подавления несогласных и недовольных элементов и для поощрения соперничества и разногласий среди различных групп, жадно стремящихся поступить на правительственную службу. Это вело к деморализации и конфликту, и правительство могло натравливать одну группу на другую.

Политика равновесия и противопоставления умышленно насаждалась и в индийской армии. Различные группы распределялись таким образом, чтобы помешать росту среди них чувства национального единства, и поощрялась верность своему племени и своей религии и свойственным им боевым кличам. Прилагались все усилия для того, чтобы изолировать армию от народа, и даже обыкновенные газеты не допускались в индийские войска. Все командные должности сохранялись в руках англичан, и ни один индиец не мог получить королевского патента на офицерский чин.

Неопытный английский младший офицер командовал старейшим и опытнейшим индийским офицером, не имеющим патента, или теми, кто имел так называемые вице-королевские патенты на офицерский чин. Ни один индиец не мог служить в штабе, разве лишь на должности мелкого клерка в бухгалтерии. В виде дополнительной предосторожности более эффективные виды вооружения не выдавались индийским частям; они сохранялись для английских войск в Индии.

Во всех важнейших центрах Индии эти английские войска всегда держали наряду с индийскими полками; они служили в качестве «войск внутренней охраны» для подавления беспорядков и устрашения народа. В то время как эта внутренняя армия, в которой преобладал английский личный состав, служила в Индии в качестве оккупационной армии, большая часть индийских войск составляла часть действующей армии, предназначенной для службы за границей. Индийские войска комплектовались только из особых каст, главным образом в Северной Индии, которые назывались воинскими кастами.

Снова мы замечаем в Индии все то же внутренне присущее английскому господству противоречие. Осуществив политическое объединение страны и освободив таким образом новые динамические силы, которые не только думали о единой Индии, но и стремились к ее освобождению, английское правительство попыталось расколоть то самое единство, которое оно помогло создать. Тогда этот раскол не мыслился в политическом отношении как расчленение Индии; его целью было ослабить националистические элементы, с тем, чтобы английские власти могли господствовать над всей страной.

Но это была, тем не менее, попытка внести раскол путем придания индийским княжествам большего значения, чем то, которым они когда-либо пользовались, путем поощрения реакционных элементов в расчете на их поддержку, путем поощрения разногласий и натравливания одной группы на другую, путем поддержки раскольнических тенденций, используя религиозные или провинциальные различия, и путем создания классов квислингов, которые боялись перемен, могущих поглотить их.

С точки зрения иностранной империалистической державы такая политика была естественной и понятной, и удивляться ей было бы немного наивно, как бы вредна с индийской националистической точки зрения она ни была. Но об этой политике раскола следует помнить, если мы хотим понять последующие события. Из этой политики возникли те «важные элементы в национальной жизни Индии», о которых нам так часто напоминают теперь; они были созданы и поощрялись в целях внесения разногласий и раскола, а теперь их призывают к взаимному согласию.

Вследствие этого естественного союза английской власти с реакционерами в Индии она стала покровителем и сторонником многих вредных обычаев и практики, которые она в других случаях осуждала. Индия была скована обычаями, когда пришли англичане, а тирания старого обычая — часто ужасная вещь. Все же обычаи меняются и вынуждены приспосабливаться в известной мере к изменившейся обстановке. Индусский закон был в основном обычаем, и когда обычай менялся, закон также применялся иным образом.

Не было, по существу, ни одной статьи индусского закона, которая не могла быть изменена обычаем. Англичане заменили это гибкое обычное право судебными решениями, основанными на старых текстах, и эти решения стали прецедентами, которых следовало строго придерживаться. Теоретически это было преимуществом, так как обеспечивало большее единообразие и уверенность. Но в том виде, как это применялось, это привело к сохранению древнего закона, не модифицированного последующими обычаями.

Так старый закон, который в некоторых деталях и в различных местностях был изменен обычаем и являлся в силу этого устаревшим, теперь застыл, и всякое стремление изменить его общепринятым, обычным путем подавлялось. По-прежнему имелась возможность для какой-либо группы доказать существование обычая, отвергающего закон, но в суде это было чрезвычайно трудно.

Изменение могло прийти только с помощью издания новых законов, но английское правительство, которое являлось законодательной властью, не имело никакого желания вызвать противодействие со стороны консервативных элементов, на чью поддержку оно рассчитывало. Когда впоследствии частично выборным собраниям были предоставлены некоторые законодательные полномочия, то всякая попытка ввести в закон социальные реформы встречала неодобрение властей и решительно отвергалась.

MaxBooks.Ru 2007-2023