Кемаль-паша. Национализм в Азии. Икбал
Кемаль-паша, естественно, был популярен в Индии как среди мусульман, так и среди индусов. Он не только освободил Турцию от чужеземного господства и от распада, но и сорвал происки европейских империалистических держав, особенно Англии. Но по мере того как раскрывалась политика Ататюрка — его выступления против религии, отмена им султаната и халифата, создание светского государства и роспуск религиозных орденов, — его популярность среди более ортодоксальных мусульман все убывала и росло молчаливое недовольство его политикой модернизации страны.
Однако именно эта политика сделала его более популярным среди молодого поколения как индусов, так и мусульман. Ататюрк частично разрушил те воздушные замки, которые шаг за шагом воздвигали себе индийские мусульмане с самых дней восстания 1857 года. Снова образовался своего рода вакуум. Многие мусульмане заполнили этот вакуум, присоединившись к националистическому движению; многие, конечно, принимали в нем участие и раньше, другие держались в стороне, колеблясь и сомневаясь.
Конфликт, по существу, заключался в столкновении феодального образа мышления с тенденциями современности. Феодальное руководство было временно сметено массовым халифатским движением, но само движение не имело прочной основы ни в социальных, пи в экономических условиях, ни в потребностях масс. Его центр находился в другой стране, и, когда основа его была уничтожена Ататюрком, надстройка рухнула, вызвав среди мусульманских масс замешательство и нежелание участвовать в какой-либо политической деятельности.
Старые феодальные вожди, ранее притаившиеся, снова выбрались на поверхность, чему способствовала политика англичан, которые всегда их поддерживали. Но они не могли вернуться к своему прежнему положению неоспоримых руководителей, так как обстановка изменилась. Из среды мусульман также выросла буржуазия, хотя и с некоторым запозданием, и самый опыт массового политического движения под руководством Национального конгресса существенно изменил положение.
Хотя воззрения мусульманских масс и новой растущей буржуазии формировались, по существу, под влиянием событий, но и сэр Мухаммад Икбал сыграл важную роль, оказав влияние на эту мусульманскую буржуазию, и особенно на более молодое поколение. Его влияние почти не затронуло массы. Свою деятельность Икбал начал с того, что писал вдохновенные стихи на националистические темы на урду, ставшие популярными.
Во время балканских войн он обратился к мусульманским темам. На него подействовали господствовавшие тогда условия и массовое движение среди мусульман, и он сам оказывал влияние на усиление этих настроений. Но все же его отнюдь нельзя было назвать вождем масс; он был поэтом, интеллигентом и философом и был связан со старым феодальным строем; он происходил из кашмирского брахманского рода.
В своих прекрасных стихах, которые он писал как на персидском языке, так и на урду, он дал мусульманской интеллигенции некоторую философскую основу и таким образом направил ее мысли в сторону сепаратизма. Его популярность, несомненно, объяснялась поэтичностью его стихов, но в еще большей мере тем, что он удовлетворил потребность мусульман в какой-то надежной моральной опоре. Старый панисламистский идеал потерял всякое значение; халифата не существовало, и каждая мусульманская страна, а больше всех Турция, со всей страстью занималась своими национальными проблемами, мало интересуясь судьбой других мусульманских народов.
Национализм фактически был господствующей силой в Азии, как и в других странах, и в Индии тоже появилось мощное националистическое движение, которое неоднократно бросало вызов английскому владычеству. Этот национализм имел большую притягательную силу для умов мусульман в Индии, и большое количество мусульман играло ведущую роль в борьбе за свободу.
Однако в индийском национализме господствовали индусы, и он носил оттенок индуизма. Поэтому в умах мусульман возникло противоречие; многие примкнули к этому национализму, пытаясь направить его в нужную им сторону; многие сочувствовали ему, но тем не менее не участвовали в движении, колебались; а многие другие начали склоняться к сепаратизму, путь к которому был подготовлен для них поэзией и философией Икбала.
Это, я полагаю, явилось основанием появившегося в последние годы требования о разделе Индии. Здесь играли роль разные соображения, этому способствовало много причин, заблуждений и ошибок с каждой стороны и особенно рассчитанная сепаратистская политика английского правительства. Но за всем этим существовала психологическая подоплека, которая сама была создана, помимо известных исторических причин, задержкой развития мусульманской буржуазии в Индии.
Основным внутренним противоречием в Индии, кроме борьбы всей нации в целом против чужеземного господства, является столкновение между пережитками феодального строя и современными идеями и институтами. Это столкновение происходит как внутри всей нации, так и внутри каждой крупной группы — индусской, мусульманской и других. Национальное движение, олицетворяемое главным образом Национальным конгрессом, несомненно, представляет собой исторический процесс развития в направлении этих новых идей и институтов, хотя оно и стремится приспособить их к некоторым старым основам.
Вследствие этого оно привлекает к себе самых разнообразных людей, сильно отличающихся друг от друга. Развитию этих идей среди индусов мешали замкнутость и окостенелость социального строя, отпугивавшие, кроме того, другие группы населения. Но сам этот социальный строй подорван, быстро лишается своей жесткости и, во всяком случае, недостаточно силен, чтобы помешать росту национального движения, как политического, так и социального, которое настолько энергично, что идет вперед, несмотря на препятствия.
У мусульман феодальные элементы сохранили свою силу, и им обычно удается навязать свое руководство массам. Возникновение класса буржуазии у мусульман произошло более чем на поколение позже, чем у индусов, и эта разница продолжает сказываться в политике, экономике и других областях. Именно это отставание рождает психологию страха среди мусульман.
Пакистан, то есть предложение о разделе Индии, как бы оно ни привлекало некоторых эмоционально, не является, конечно, решением проблемы отсталости мусульман и может скорее всего только укрепить власть феодальных элементов еще на некоторое время и отдалить экономический прогресс мусульман. Икбал был одним из первых защитников идеи Пакистана, но тем не менее он, по-видимому, сознавал всю опасность и нелепость этого плана.
Как пишет Эдуард Томпсон, Икбал в беседе с ним заявил ему, что он отстаивал Пакистан как председатель сессии Мусульманской лиги, но что он был уверен, что это будет пагубным для Индии в целом и для мусульман в особенности. Возможно, Икбал изменил свое решение или раньше недостаточно обдумал этот вопрос, так как тот не имел тогда большого значения. Все его взгляды на жизнь противоречат последующему развитию идеи Пакистана и раздела Индии.
В течение последних лет своей жизни Икбал все больше и больше обращался к социализму. Его привлекали огромные достижения Советской России. Даже его стихи приняли иное направление. За несколько месяцев до смерти, прикованный болезнью к постели, он послал за мной, и я с радостью повиновался его призыву. Когда я беседовал с ним о многих вещах, я чувствовал, как много общего у нас, несмотря на расхождения, и как легко ладить с ним.
Он предался воспоминаниям и переходил от одной темы к другой, а я слушал его, а сам говорил мало. Я всегда восхищался им и его стихами и с большим удовольствием почувствовал, что нравлюсь ему и что он хорошего мнения обо мне. Незадолго до моего ухода он сказал мне: «Что общего между Джинной и вами? Он политик, а вы патриот». Я надеюсь, что между Джинной и мною еще много общего. Что касается того, что я патриот, то я не думаю, что это является особой рекомендацией в наше время, по крайней мере в узком смысле этого слова. При всей моей большой преданности Индии я давно считал, что нам нужно нечто большее, чем любовь к своей родине, для того чтобы понять и разрешить даже наши собственные проблемы и еще больше — проблемы всего мира в целом.
Но Икбал, разумеется, был прав, утверждая, что я неважный политик, хотя политическая деятельность завладела мною и я стал ее жертвой.