Внутренняя структура империи - страница 2
Неудивительно, что для противодействия этой столь ослаблявшей структуру междоусобной борьбе были выработаны противоядия, причем весьма радикальные: при дворе чуть ли не официально закрепилась жестокая практика убийства всех своих братьев и ближайшей родни воцарившимся султаном.
Вообще турецкий султан был наиболее ярким олицетворением всесильной власти над подданными восточной деспотии, олицетворением той самой системы поголовного рабства, о которой писали Гегель и Маркс и парадигма которой была создана, скорее всего, именно с учетом европейских знаний и представлений о структуре власти в Османской империи.
Перед султаном, падишахом все остальные, включая его близких помощников и приближенных, действительно были не более как покорными рабами, чья жизнь всецело зависела от отношения к ним, а то и просто от случайной прихоти властелина. Сесть на кол в любой момент мог каждый - и многие кончали свою жизнь именно таким образом.
Правительство страны, Высочайший совет (диван-и-хумайюн), назначалось султаном и было ответственно перед ним. Оно состояло из нескольких министров-везиров и возглавлялось великим везиром.
Деятельность правительства регламентировалась принятым при Мехмеде II (1444-1481) сводом законов Канун-наме, а также исламским правом, шариатом. Организационно центральный аппарат власти состоял из трех основных систем - военно-административной, финансовой и судебно-религиозной. Каждая из них была представлена как в центре, так и на местах.
Возглавлявшаяся самим великим везиром военно-административная система являла собой костяк всей структуры империи. Страна к XVI в. была разделена на 16 крупных областей-эялетов, возглавлявшихся губернаторами-бейлербеями, подчиненными великому везиру и отвечавшими за положение дел в своих областях - прежде всего за боеспособность тех частей, которые всегда должна была быть готовой выставить та или иная область. Бейлербеям, в свою очередь, подчинялись уездные военачальники-управители санджакбеи (уездов-санджаков в стране было около 250), административно ответственные за свои уезды.
В уездах власть санджакбея была очень сильна, хотя формально она регулировалась уездными Канун-наме, которые со временем были созданы для каждого санджака. И наконец, на низшем уровне власти вся военно-административная система опиралась на тимариотов, подчиненных санджакбеям и отвечавших перед ними как за боеспособность и экипировку выставляемых от своего тимара воинов-сипахи, так и за сохранение административного порядка среди местного населения.
В функции финансового ведомства, возглавлявшегося везиром-дефтердаром и представленного на областном и уездном уровнях специальными чиновниками с подчиненными им писцами, входило вести строгий учет ресурсов и доходов казны, определять размеры налогов и податей, различного рода повинностей. Видимо, именно чиновники этого ведомства должны были строго контролировать сумму налогов с каждого тимара, включая ту ее долю, которая доставалась тимариоту и превышать которую он не имел права.
Система налогов в империи была достаточно сложной, особенно если учесть, что находившиеся на полуавтономном положении некоторые отдаленные провинции имели свои традиционные типы налогов. Однако в целом система была стройной и жестко обязательной.
Она подразделялась на две основные части - законные налоги (т.е. соответствовавшие шариату - десятина-ушр с мусульман, харадж и подушная подать джизия с немусульман, закят с имущих и соответствующие более тяжелые пошлины с немусульман, особенно с богатых горожан, и т.п.) и дополнительные поборы, к числу которых относились различные местные и чрезвычайные налоги, пошлины, подати. От налогов, кроме служивых, было освобождено мусульманское духовенство, как служилое (судьи-кади и др.), так и неслужилое (улемы).
На долю судебно-религиозной системы в рамках общей административно-политической структуры империи приходилась функция контроля за образом жизни и поведением населения. Возглавляемая на уровне центрального правительства шейх-уль-исламом и представленная на уровне губернаторств несколькими (вначале лишь двумя) кади-аскерами, эта система на уездном уровне замыкалась мусульманскими судьями-кади и их помощниками.
Судьи-кади были прежде всего судьями, решавшими от имени ислама и по поручению властей все судебные дела, касавшиеся мусульман. Но это была только часть их функций, хотя и основная, важнейшая. Кроме того, кади выступали в функции нотариусов, фиксировавших документы и сделки, а также посредников, разрешавших торговые, финансовые и прочие споры, контролеров, следивших за регламентацией доходов и порядком сбора налогов, за установлением цен, за порядком и характером общественных работ и т.п.
Словом, в типичных для исламских структур условиях слитности политики и религии состоявшие на административной службе кади были и духовниками, и чиновниками. В том, что касалось иных, немусульманских слоев населения, аналогичные функции были возложены на руководителей соответствующих религиозных общин-миллети - греческо-православной, армяно-григорианской, иудейской, получивших для этого широкие полномочия.
В тех случаях, когда в споры были замешаны представители различных религий, включая мусульман, дело подлежало суду кади, бывших, как правило, весьма пристрастными судьями, т.е. защищавших прежде всего интересы единоверцев.
Жесткий и мелочный регламент, о котором только что шла речь, касался прежде всего городской жизни, ремесла и торговли, где условия для нарушения привычных норм бытия были более благоприятными, чем в деревне. Города Турции были в значительной степени населены иноверцами нетурецкого происхождения, и все они, равно как и мусульманские торговцы и ремесленники, всегда были четко ограничены в своих возможностях многочисленными мелочными придирками и господствующими нормами публично-правового характера при почти полном отсутствии тех прав и гарантий, которые могли бы дать им отсутствовавшие либо очень слабо разработанные частноправовые регламенты.
В городах господствовала система цехов, монополизировавших производство отдельных видов товаров, что было практически общим для всего средневекового, да и в значительной степени для древнего восточного общества. Стоит оговориться, что примерно таким же образом была организована система цехов и в городах средневековой Европы.
Но была и существенная разница, коренным образом менявшая дело: европейские города были свободны от мелочной опеки со стороны властей и имели немалое самоуправление, что способствовало постепенному формированию самовоспроизводящейся структуры с господством частнособственнических отношений. Вне Европы тоже было немало собственников среди городских жителей, ремесленников и богатых торговцев, ростовщиков-откупщиков типа мультазимов и т.п. Но структура там была иной, о чем, собственно, и идет речь.
Надо сказать, что централизованный контроль над городами проявлялся не только в мелочной опеке и отсутствии прав и гарантий. Он находил выражение также в том, что существовали государственные монополии на производство и продажу некоторых видов товаров - на соль, мыло, воск. Главное же было в неполноправии большинства городского населения, иноверцев - греков, армян, иудеев, славян, кавказцев, в чьих руках была сосредоточена едва ли не вся турецкая торговля и значительная часть ремесла.
Определенную роль а городской жизни играли и арабы-мусульмане, но сами турки были а явном меньшинстве, что и неудивительно: турок был прежде всего воином, частично земледельцем и менее всего городским жителем-ремесленником и тем более торговцем. В целом, однако, турецкий город не был какой-то принципиально иной, особой частью структуры империи.
Как раз напротив, при всей своей специфике многие города структурно были на тех же правах, что и сельские районы: более крупные из них могли стать и становились время от времени хассами султана либо его приближенных, мелкие - тимарами, зеаметами или вакуфами.