Искусство русской рукописной книги XVIII-XIX вв.
Н.А. Кожин
Художественно оформленные рукописные книги XVIII-XIX вв. являются ценным вкладом русского народа в культурную сокровищницу России, вместе с тем и ценным вкладом в мировую сокровищницу культуры.
Поскольку при Петре I был установлен новый гражданский шрифт и им начали печатать типографским способом книги гражданского, светского содержания (церковные печатались славянско-русским полууставом), то естественно утверждался взгляд, что книгопечатание вытесняло рукописные книги; они теряли свое значение в русском искусстве, культуре и уже не играли роли в быту.
В действительности же положение русской рукописной книги в XVIII в. и первой половине XIX в. было совсем иное. В библиотеках и музеях СССР имеется множество сохранившихся рукописных книг того времени, причем не только столичных, но и периферийных. В XVII в. начинают вырабатываться на местной, народной почве новые особенности художественного оформления русских рукописных книг. В XVIII в. уже создается комплекс новых художественных приемов в русской книжной графике.
Неизбежный вопрос, с которым сталкивается исследователь истории книги, — насколько прогрессивными или консервативными, даже, может быть, реакционными, являются эти показатели, поскольку гражданская типографская печать в XVII-XIX вв. — явление прогрессивное в русской культуре. Обратимся к тематике и содержанию рукописных книг.
Здесь мы сталкиваемся с большим количеством повествовательной литературы, со сказаниями, переписываемыми с более старых рукописей, уходящими порой в глубь веков; порой мы встречаемся с новыми сказаниями и повестями, возникшими в XVII и XVIII вв. Эту литературу можно квалифицировать, в значительной степени и в большинстве случаев, как связанную с народом и народными историко-культурными традициями России. Упомянем о Повести о Идиле, Новгородском всаднике, о Бове королевиче, Повести о Варлааме и Иоасафе, Пчеле и Сибирской летописи Саввы Есипнова. Биография Эзопа с притчами и История о Жулии, написанные в Москве в 1744 г. донским казаком Савелием Суворовым, и др. Некоторые из рукописных книг имеют красочные иллюстрации лубочного характера (что не случайно), иногда иллюстрации отсутствуют. Иллюстрации-миниатюры в рукописных книгах в XVIII и в первой половине XIX в. обладали тем, чего не хватало книгам печатным, — они были цветные. Только с середины XIX в. в типографски напечатанных в России книгах появляются цветные литографии.
Во многих рукописных книгах XVIII в. миниатюры обычно даются в лист (в страницу), а не так, как раньше — вкрапленными в текст — столбец письма-шрифта. Конечно, и ранее — до XVII — XVIII вв. - встречались миниатюры на отдельных листах, например изображения Евангелистов, в XVIII-XIX вв. встречаются в рукописных книгах миниатюры и в пол-листа и меньше, но значение их здесь иное, чем в XV-XVII вв. Нельзя считать их иллюстрациями текста или к тексту, скорее текст во многих рукописных книгах того времени поясняет картинку-миниатюру. Объяснение этих новых особенностей в рукописных книгах XVIII-XIX вв. мы находим, сравнив их с народным лубком того времени. Так, лубок «Смирной муж и драчливая жена» — по существу настенная книжка- брошюра в 16 страниц, но восемь из них чистые и обращены к стене, а восемь картинки (миниатюры) с текстом под ними. Это восемь деревянных досок с вырезанными на них картинками бытового характера и подробными пояснениями, выполненными гражданским письмом, которое по стилю можно назвать «реалистическим» — столь оно просто, ясно, спокойно и доходчиво, по характеру же начертания букв оно является приспособлением к технике резьбы по дереву книжной скорописи XVIII в. с упрощением гражданского петровского шрифта (письма, прописного шрифта) и, наконец, славянского полуустава (например, буква Я).
Картинки раскрашивались. Вполне понятно, что в крестьянской избе не было места для шкафов и столов специально для книг, стена становится местом, где вешали, приклеивали и прибивали своеобразные настенные книжки, подобные «Смирному мужу и драчливой жене». Картинки-изображения давали возможность разбираться в содержании, смысле юмористического в данном случае повествования. Эти новые особенности рукописных книг XVIII в., связанные с народным лубком, привели к образованию на народной основе нового типа иллюстрированной рукописной книги. Примерами могут служить «Книга о страстях», «Повествование о Шиле», Сборник выписок и рисунков на сюжеты из Ветхого и Нового заветов и многие другие рукописные книги. Этот новый тип иллюстрированной рукописной книги — предшественник альбомов (иллюстраций с текстом). В России XVIII — начала XIX в. было много книг религиозного содержания: богослужебные книги печатаются типографским способом полууставом, тогда как книга религиозной тематики — не богослужебные - обычно исполняются рукописным способом, письмо — или славянский полуустав, или же скоропись.
Следует отметить, что в рукописные книги религиозного содержащие порой вкрапливались части гражданского — светского характера, некоторые из этих книг, как, например, Синодики, содержали номинальные списки умерших.
Рост иллюстративной — живописной стороны русских рукописных книг XVIII-XIX вв., их декоративное убранство, с большим разнообразием тематики этих книг, говорит о значительном культурном росте русского общества того времени, когда помимо расширении области словесных искусств, связанного с текстуальной стороной, имело место усиление средств воздействия живописных и графически-декоративных, художественно-оформительских и эстетических начал.
Среди этих книг особенно часто встречается Апокалипсис, причем число рукописей Апокалипсиса растет и количественно, выделяясь художественным качеством оформления. Конечно, Апокалипсисы встречаются и в XVI-XVII вв., но в XVIII в. они существенно отличаются своим художественным оформлением, стилем миниатюр, характером декораций, стилем письма.
Для сравнения остановимся на Апокалипсисе, датируемом концом XVI в. или началом XVII в. Здесь и миниатюры в рамках из тонких параллельных линий, составляющие часть столбца текста, но есть и миниатюры на отдельных листах; на полях листов, даже в последнем случае, отсутствует декоративное убранство (растительный орнамент), поле пустое (в отличие от декораций XVIII в.). Композиции миниатюр статичны, хотя они уже начинают делиться на две полосы — верхнюю и нижнюю (что в дальнейшем развивается и усложняется). На листе 213 (об.) в верхней полосе изображены скачущие на белых лошадях ангелы, в нижней — сражающиеся всадники. Такая композиция резко отличается от большинства миниатюр этой рукописной книги, она является предвестником того, что явится характерным для конца XVII и XVIII вв.
В Апокалипсисах XVIII в. миниатюр в лист очень много, порой они занимают целиком оборот одного листа и целиком лицевую сторону следующего. Примеры можно видеть в рукописном Апокалипсисе начала XVIII в. или самого конца XVII в. Здесь не только (и не столько) динамичны отдельные фигуры и линии, но и композиционное построение миниатюр в целом. Композиционное единство миниатюр достигается диагональным построением рисунка из правого угла к левому верхнему углу, поскольку миниатюра не имеет обрамления, композиция разомкнута и динамична. Письмо книги — скоропись высокохудожественная, многие буквы получают свое продолжение в виде закругляющихся усиков — вверх и вниз, что придает динамичность и стилю шрифта-письма. Рукопись декорирована большим количеством заставок, по типу близких к XVII в. (четко оформленный прямоугольник).
Полны бурного движения фигуры и различные аксессуары миниатюр Апокалипсиса конца XVIII в. Они выполнены на отдельных листах, и количество их очень велико, как обычно в рукописных книгах второй половины XVIII в. Но внутреннее содержание этих и подобных им миниатюр других Апокалипсисов мало понятно обычному гражданскому читателю. Чем же можно объяснить появление в XVIII в. и первой половине XIX в. большого количества книг — Апокалипсисов, причем с большим количеством миниатюр на отдельных листах? Если появление и распространение в XVIII в. таких книг, как «Cтрастп Христовы», можно объяснить как отклик оппозиционно настроенной к реформам Петра I части русского общества, то этого нельзя сказать про Апокалипсисы, останавливаясь на содержании и художественном оформлении этих книг во второй половине XVIII в.
Группа книг, о которой идет речь (лицевые Апокалипсисы), предназначалась для дворянской среды (особенно провинциальной) — здесь они «бытовали», действуя на эстетические чувства зрителей и обозревателей (а не «читателей» — текст Апокалипсиса трудновоспринимаем) своими цветными миниатюрами, большим количеством их и своеобразием, а также богатым декоративным убранством.
С первой половины XVIII в. можно проследить, как зарождается одно из художественных направлений русского искусства, отражающее появление новых противоречивых начал в русском обществе, в общественном мировоззрении, которое в истории изобразительного искусства, в частности в архитектуре и живописи, характеризуется как ранний русский романтизм. Одним из признаков романтизма, как указывал В. Гюго, является «местная почва». Этот признак ярко проявляется в группе наших рукописных книг (куда входит ряд Апокалипсисов), в преемственной связи оформления Апокалипсисов первой половины XIX в. с серединой XVIII в., первой половины XVIII в. и второй половины XVII в.
Здесь наглядно обнаруживаются русские народные и национальные традиции в их развитии. Появляется индивидуальный подход к разрешению проблем содержания и художественной формы. Это сказывается в различном отношении к тексту Апокалипсиса, к пониманию и объяснению его художником. Ярко проявляется уход в мир фантастических, малопонятных образов. Самое содержание Апокалипсиса дает возможность различного толкования, объяснения и восприятия его.
В миниатюрах многих рукописных книг мы встречаем своеобразно трактованные пейзажи, в чем проявляется и индивидуальность художника, и традиции, и все то новое и характерное, что свойственно искусству русской книги XVIII в. Можно упомянуть о миниатюре в лицевом Синодике первой половины XVIII в., с изображением преподобного Макария среди пейзажа. В другой рукописи начала XVIII в. — «Повесть чудна зело полезна, сложена от древнего описания об иконном изображении...» — миниатюра с пейзажем «строчного» характера — в четыре полосы; обращают на себя внимание расположенные в три ряда, друг над другом, русские войска в относительно реалистически переданных военных костюмах петровского времени. В верхнем ряду, по видимому, изображен сам Петр I. Эти два пейзажа разнохарактерны по своим композиционным приемам, но то же мы видим в многосюжетных, комплексных миниатюрах с жанровыми «сценами», которых много появляется в XVIII в. По разрешению проблем композиции они разнотипны (как в миниатюрах с пейзажем), причем не только в разных рукописных книгах, но и в пределах одной книги. В них перерабатываются традиционные строчные композиции, создаются разнотипные новые композиционные решения.
Можно указать на миниатюры «Сборника выписок и рисунков из Ветхого и Нового завета». Есть все основания говорить о композиционной разнотипности миниатюр многих книг XVIII-XIX вв., а также о разнотипности и многообразии в художественном оформлении, в противовес стремлениям к однотипности архитектурных, живописных и графических композиций русской классики XVIII в., в отличие от композиционных приемов станковой реалистической живописи XIX в.
Эти явления — разнотипности и многообразия — связаны со стремлением конкретизировать художественный образ, «индивидуализировать» его, что, в свою очередь, является показателем индивидуализации подхода художника.
В оформлении рукописных книг определенно проявляются реалистические и романтические стремления. Но, говоря о реализме в искусстве книги XVIII в., в данном случае книги рукописной, нельзя исходить из приемов станковой живописи, скажем, передвижников. Жизненная правда в художественном оформлении рукописных книг видна в отражении закона всеобщей связи явлений, диалектического закона жизни, который конкретно сказывается в целостности художественного оформления книг, во взаимосвязанности всех ее компонентов соответственно содержанию данной книги. Художнику приходится координировать масштаб фигур миниатюры, изображения пейзажа со столбцом текста, величиной письма; ему приходится и несколько стилизовать изображенные на миниатюре предметы и фигуры в целях установления художественной связанности с другими компонентами оформления во имя художественного целого. Стилизация не являлась самоцелью, она способствовала единству характера, величины письма и столбца текста, величины и характера декоративного убранства. Стилизация не нарушала доходчивости содержания книги. В этом отношении упомянутая миниатюра Синодика с изображением Макария среди пейзажа может послужить ярким примером. Соответствие стиля письма и миниатюр ярко сказывается в Апокалипсисе № 84.
Общие особенности художественного оформления и декорирования русских рукописей XVIII-XIX вв. можно видеть и в книгах так называемых Поморских писем. Эта севернорусская обширная группа рукописных книг обособлялась исследователями от остальных русских рукописных книг XVIII-XIX вв. Поморские письма обращали на себя больше внимания и больше изучались историками русской культуры, чем другие рукописи того времени. Сравнительное изучение-анализ русских рукописных книг XVIII-XIX вв., написанных в разных местах нашей родины, убеждает, что книги Поморских писем, при наличии «школьных» различий, имеют много общего с рукописными книгами других мест России.
Одним из крупных центров рукописей Поморского письма является старообрядческая Выгорецкая пустыня-монастырь (с близлежащими пустынями), в северной части Олонецкого края, в «Повенецком рядку». Характерной и известной книгой, созданной здесь, является «Виноград российский» (поморские ответы) Симеона Денисова. Автор книги старообрядческих ответов Симеон Денисьевич, из рода князей Мышецких, родился в 1683 г. Он, его брат Андрей и племянник Петр были основателями Выгорецкой пустыни. Андрей стал настоятелем пустыни, а после его смерти — Симеон, который умер в 1740 г.
Эти сведения помещены в книге «Виноград российский», находящейся в ГПБ. Рукопись следует отнести к середине XVIII в. На л. 1 дается оглавление. Слово «Оглавление» написано не вязью, как в XVI-XVII вв., а так, как это делалось в XVIII в. в рукописях средней полосы России — славянскими крупными, но не слитными буквами, графически декорированными. Над «Оглавлением» — заставка, но не включенная в рамку, а «свободная», из стилизованной растительности, как это мы видим в многочисленных русских рукописных книгах XVIII в. На начальном листе книги (9) текст (заголовок + 6 строк) включен в богатое обрамление из колонн по бокам письма, с большой «свободной» заставкой из стилизованной растительности над ними и такой же растительности под ними.
Сравнение с упоминаемым выше Апокалипсисом ГПБ, не являющимся старообрядческой рукописью и вряд ли севернорусского происхождения, и с «Обиходом божественного пения» 1809 г., рукописью тоже не старообрядческой, но, по видимому, севернорусского происхождения, дает возможность нам отметить общность приемов оформления от их трех рукописей XVIII и самого начала XIX в. это говорит о творческих связях в области художественного оформления книг севернорусской «поморской» школы с другими русскими юколами, о проявлении общенародных русских художественных особенностей.
Из других «школ» рукописных книг следует особо упомянуть о Ярославской.
Одним из основных вопросов, встающих при обозрении многочисленных рукописных книг XVIII-XIX вв., является вопрос о взаимоотношениях рукописных и печатных книг. Ясно сказывается воздействие особенностей оформления печатаемых типографским способом книг на рукописные. На л. 1 об. Апокалипсиса XVII — начала XVIII в. дается в лист изображение Андрея Кесарии Каппадокийския (толкователя Апокалипсиса), очень сходное с гравюрами апостолов русских печатных книг XVI-XVII вв. Это относится и к заставке и вязи на л. 2. Общее стилистическое воздействие нового гражданского шрифта начала XVIII в. можно усмотреть в изменении по сравнению с XVI-XVII вв. стиля полуустава во многих рукописных книгах XVIII в.; вместо изгибов линий букв (например - р) мы видим более четкое, спокойное, неуплотненное славянское письмо.
Интересен вопрос о воздействии рукописных книг, их оформлении на типографски печатаемые книги того времени. В первую очередь это касается шрифта — рукописного и типографского. Скоропись, уходящая «в глубь веков», считается некоторыми исследователями более древней, чем кириллица, письмом, генетически связанным с древнейшими у славян письменными знаками на бересте. Новый, гражданский шрифт, в составлении и утверждении которого, как известно, принял участие Петр I, базируется и значительной степени на книжкой скорописи, но вместе с тем стилистически петровский гражданский шрифт упростил скоропись того времени и воспринял у нее особенности, соответствующие реалистическим началам искусства и культуры России того времени (простота, ясность, четкость). М.Н. Покровский характеризует искусство и культуру петровского времени как ренессансную — реалистическую, возникшую на русской почве.
В книжной скорописи первой половины XVIII в. обнаруживается борьба принципов стиля русского барокко с принципами, свойственными новому, гражданскому шрифту. В рукописной книге «Псалтирь с творческими песнями» Василия Тредьяковского, написанной в 1753 г. в Петербурге, мы видим победу более спокойного, простого стиля рукописного шрифта, генетически и стилистически сходного с гражданским петровским шрифтом, причем рукописным, в первую очередь «реалистического» стиля. Надо отметить, что последним датированным выдающимся памятником стиля «русского барокко», известным нам, является деревянной резьбы иконостас 1739 г. Успенской церкви г. Чухлома Костромской области.
Возвращаясь к рукописной Псалтири 1753 г., отметим, что книга имеет титульный лист, отсутствующий обычно в рукописных книгах того времени.
Первой напечатанной в России петровским гражданским шрифтом книгой, причем с титульным листом, является «Геометрия», изданная в Москве в 1708 г. Почти одновременно с этой книгой была выполнена рукописная книга «Синодик» 1709 г. Здесь мы имеем титульный лист с выходными данными, но не в самом начале книги, а на обороте л. 61. Типологически он не похож на титульные листы печатаемых тогда книг. Выходные данные написаны в рамке в центре листа и окружены стилизованной растительностью — орнаментом во весь лист. Мы читаем, что Синодик написан в 1709 г. «Двинского архангельского монастыря архимандритом Иосифом Черноруцким своим келейным иждивением, а не из мирской казны». Ясно, что повлиять на появление здесь такого титульного листа указанная выше напечатанная в 1708 г. в Москве книга не могла. Синодик 1709 г. богато украшен растительным орнаментом (на л. 61 об., на л. 62 и мн. др.).
Поражает своим высоким художественным качеством декоративное оформление книги 1697 г. «Сборник канонов, акафистов и молитв», где три листа (верхние 3 страницы) цели ком художественно-графически оформлены (л. 2, л. 2 об. и 3). Очень своеобразно графически-орнаментальное изображение змеи во весь лист на л. 2 оборот экземпляра в рукописном отделе ГБЛ.
Декоративное богатство рукописей XVIII в. переходит в XIX в. Здесь следует отметить «Обиход божественного пении 1800 г. и Апокалипсис из бывшего собрании Шереметьева. Мотивы декорации рукописей и стилистика декора в значительной степени восходят к системе декорации предметов народно-прикладного искусства и к характерному для искусства русского народа «узорочью» в развитии его от древнейших времен и до XVIII XIX вв., т.е. имеют народную основу. Но одновременно встречаются мотивы, идущие из искусства «верхов» русского общества (рококо).
Общая система декоративного убранства рукописных книг того времени и ее влияние на оформление печатных изданий XVIII-XIX вв. может быть показана на многих примерах. В известном выносном Евангелии, напечатанном при Елизавете Петровне, поля украшены полосами растительного орнамента. Даже в начале XX в. мы встречаемся с подобным художественным оформлением столбцов текста и полей листов. Примером служит книга, изданная в 1912 г., т. V Сочинений К. Валишевского («Марысенька», над. «Сфинкс»).
Наконец, в рукописных книгах XVIII в. формируется особый тип изданий, который получит большое распространение во второй половине XIX в. и даже в XX в., когда появятся цветные иллюстрации в печатаемых книгах (цветная литография). Это альбомы с цветными иллюстрациями-картинками с пояснительным к ним текстом (большим или меньшим). Это книги, в которых «ведущим», главным являются картинки на отдельных листах бумаги, таблицах. Подобное мы обнаруживаем во многих рукописных книгах, в частности в Апокалипсисе конца XVIII в.