Киевский период славянской книжности
Киевский период славянской книжности вплотную примыкал к болгарскому. Он развивался не только на его основе, но и, по-видимому, при участии болгарских переводчиков. Этим объясняются неутихающие споры о распределении ранних переводов между болгарскими и киевскими мастерскими. Самые ранние точно датированные кириллические рукописи относятся именно к этому периоду. К нему же относятся первые роскошно украшенные кодексы, такие как Остромирово Евангелие 1056-1057 гг. и Изборник князя Святослава 1073г. Именно благодаря киевским рукописям, переписанных затем в Новгороде, дошло большое число памятников, созданных в предшествующий период в Болгарии.
В собственно киевских переводах набор библейских книг и творений святых отцов в целом остался тем же. Он несколько пополнился текстами толкований Библии, житийной и апокрифической литературы, а также богослужебными сборниками. К существующим календарным сборникам присоединился Прблог, содержащий жития святых и поучения на весь церковный год. Он стал наиболее читаемой книгой славянского средневековья. Переводится новая "Хроника" Георгия Амартола (при участии болгарских книжников), в качестве исторического сочинения воспринимается эллинистический роман об Александре Македонском ("Александрия"). Сведения о мироздании, содержащиеся в "Шестодневе" Иоанна Экзарха, дополнила "Христианская топография" Козьмы Индикоплова.
Русские книжники сохраняли ориентацию на греческую монастырскую литературу. Однако примечательно, что среди предполагаемых киевских текстов мы не видим византийских аскетических сочинений. На первом этапе христианского просвещения восточных славян писатели стремились распространить его в народе как можно шире. Литература греческого монастыря переносилась преимущественно в тех разделах, которые были полезны в том числе и мирянину. Это - учительная литература в широком смысле слова, включающая даже сборники изречений с античным прошлым ("Пчела", "Мудрость Менандра").
По сравнению с болгарским периодом наблюдается несомненный интерес к сюжетному повествованию, который привел к появлению переводов, не связанных непосредственно с церковными нуждами (Повесть об Акире Премудром, Повесть о царе Адариане, Сказание о двенадцати снах Шахаиши и др.). Античное исто-рическое произведение "История Иудейской войны" Иосифа Флавия была переработана в духе русских повестей о ратных подвигах. По тому же пути пошел автор "Девгениева деяния", приспосабливая к жанру воинской повести византийский героический эпос.
Еще одна особенность киевской переводной литературы касается языка оригиналов, выбиравшихся для работы. Моравские и чешские переводчики могли использовать наряду с греческими латинские источники, болгарские книжники сосредоточились только на переводах с греческого. В киевские период также в основ-ном используются византийские оригиналы. Однако языковые особенности некоторых восточнославянских переводов позволили исследователям предположить, что они сделаны не с греческих, а с восточных оригиналов. Предполагается, что среди них могли быть еврейские, персидские и сирийские тексты.
Лишь первые десятилетия после введения христианства на Руси в период становления собственной книжной школы усилия древнерусских книжников были направлены на освоение традиционных текстов византийской литературы, отраженных в болгарских рукописях. Когда же русские книжники ознакомились с памятниками византийской и древнеболгарской христианской литературы, с системой ее жанров и художественных приемов, у них появилась возможность и потребность самим создавать литературные произведения. По крайней мере в середине XI (а, быть может, и раньше) появились первые оригинальные творения русских авторов.
Древнейшим из дошедших до нас произведений считается "Слово о Законе и Благодати", написанное Киевским митрополитом Илларионом около 1049 г. Оно посвящено важнейшему для формирующегося национального сознания вопросу. Рассуждая, казалось бы, на богословскую тему - о превосходстве Нового Завета (Благодати), обращенной ко всем, над Ветхим Заветом (Законом), распространяющемся лишь на иудеев, - Илларион подводит читателя к основной идее "Слова", к мысли о равенстве христианской Руси и христианской Византии. "Слово о Законе и Благодати" - яркий памятник "высокого" красноречия. Его автор - прекрасный знаток традиций византийской ораторской прозы, умело использованных им для создания оригинального произведения. В этом тема равенства (не только политического, но и культурного) Византии и Руси находит себе практическое подтверждение.
Русь могла равняться с Византией не только торжеством христианства, но и обретением среди русских людей подвижников, удостоенных величайшей благодати - святости и способности творить чудеса. Поэтому русская церковь настойчиво добивалась канонизации своих, русских святых. Непременным элементом канонизации было составление жития святого. Жития Феодосия Печерского и святых князей Бориса и Глеба были первыми произведениями русских книжников в этом широко распространенном жанре христианской средневековой литературы. Они были написаны в конце XI - начале XII в. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором.
Житие Феодосия, игумена первого общежительного Печерского монастыря, отличается мастерством сюжетного повествования, ощущением достоверности и психологической убедительности от удачно найденных реалистических деталей монастырского быта. Задача автора Жития святых мучеников Бориса и Глеба была намного сложнее. Ему предстояло прославить князей, погибших в междоусобной борьбе. Жертвой междоусобиц в Византии и славянских государствах становились многие представители правящей династии, однако, никогда на этом основании они не были прославлены как святые. Убийцами христианских мучеников обычно бывали язычники, иначе отсутствовал бы мотив страдания за веру. Здесь же князья погибают от рук своего брата - христианина. Автор нашел оптимальные для этой ситуации моти-вы канонизации: Борис и Глеб в своем несопротивлении брату-убийце уподобились смирению и покорности Христа. Они предпочли быть убитыми, чем поднять руку на брата своего, помня о христианской заповеди любви к ближнему.
Русскими по происхождению были ряд служб святым, а также поучения и проповеди. Имена двоих проповедников мы знаем: это - Феодосии Печерский и новгородский епископ Лука Жидята.
Все названные памятники древнерусской литературы 2-й половины XI в. вписываются в систему жанров византийской христианской литературы. Мы можем говорить о мастерстве русских авторов, о их удачах в разработке сюжетов, но в основном они следовали предписанным для этих жанров канонам. Однако существует жанр, созданный древнерусскими книжниками самостоятельно. Речь идет о летописании, возникшем на Руси в XI в.
По поводу времени его появления единого мнения не существует. А.А.Шахматов относит его к 1037-1039 г., Д.С.Лихачев полагает, что собственно летописи предшествовало создание историко-литературного произведения - "Сказания о распространения христианства на Руси" в начале 40-х гг. XI в. Существует текст Иоакимовской летописи, автор которой будто бы являлся очевидцем крещения Новгорода. Однако, подлинность этого текста многие исследователи подвергают сомнению. Несомненную подлинность имеет так называемый Начальный свод 1093-1095 гг., дошедший до нас в составе Новгородской Первой летописи, и "Повесть временных лет", созданная в Киеве в начале XII в. монахом Нестором. С точки зрения большинства исследователей, наиболее вероятным временем возникновения летописания является середина XI в.
В чем же самобытность древнерусской летописи по сравнению с жанром византийских хроник? Летописец использовал хроники как источник сведений о русско-византийских отношениях, как свод нравоучительных примеров из истории древних царей, как источник известий о диковинных событиях. Однако, излагая события по годам, он облекал их в совсем другую форму. Повествование хроники слагается из сообщений о событиях, объединенных идеей "царствования" того или иного императора. Перед нами предстает полный перечень сменявших друг друга на престоле правителей, в котором мы редко встретим даты.
Форма летописи, где сведения представлены в виде описания событий, происходящих на Руси из года в год, на протяжении Десятилетий и столетий, имеет свой недостаток: характеристику князей и их правлений мы найдем лишь в посмертной похвале, короткой и обобщенной. Их деяния упоминаются, порой, в десятках статей, каждая из которых соответствует описанию событий определенного хода, причем происходящих в разных княжествах и даже других государствах. Однако, именно поэтому история Руси как большого цельного государства, несмотря на усиливающуюся с годами раздробленность страны на уделы, представлена в летописи с полнотой, немыслимой для византийских хроник. Летопись - это не история княжеской династии, а история русской земли в целом. Именно поэтому Нестор озаглавил ее: "Се повести временных лет (Вот повествование о минувших годах), откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть".
Итак, на первом этапе становления древнерусской литературы произошло обогащение традиционных жанров переводной литературы и дополнение их оригинальными произведениями, а также создание в рамках существующих жанров оригинальных вариантов повествования, связанных с русской действительностью (житие князей-мучеников). С другой стороны, возникает новый жанр летописания, отсутствующий до этого не только в болгарской, но и в византийской литературе. В дальнейшем, на протяжении всего средневековья разные славянские книжные центры, находясь под постоянным влиянием византийского богословия и литературы, оказывали друг на друга взаимообогащающее влияние.